Бенедикт отстранился. Встретился с ней взглядом.

Четвертая.

Наблюдал, как Аэтель каждый раз вздрагивала, стоило задеть ее. И по его глазам видела, как ему это нравилось. Но не могла изменить свою реакцию. Последняя пуговица была расстегнута, и мужчина протяжно выдохнул, словно это действие далось ему с трудом. Половинки платья были разведены в стороны, открывая тело мужскому взору.

— Интересно, — произнес он, и его пальцы прошлись по бокам, вызывая мурашки. Ладони легли на грудь, обтянутую эластичным бюстгальтером. Большие пальцы погладили выступающие соски через ткань. — С каких пор ты начала им пользоваться?

С тех пор как грудь стала чувствительной из-за беременности!

— А почему бы и нет? — с придыханием ответила она.

И ахнула, когда его пальцы сжали чувствительные бусины. И вновь погладили. Губы коснулись губ. И в этот раз Бен не стал отстраняться, вовлекая девушку в свою игру. Лишь когда воздуха стало не хватать, оторвался от нее.

— Надеюсь, он у тебя не один, — прошептал в губы он. Чуть отстранился, слегка нагнувшись, в руке мелькнул нож. И в следующее мгновенье Аэтель почувствовала прикосновение холодного металла к своей коже.

— Что..?

Ткань легко поддалась лезвию.

— И от этого мы тоже избавимся.

Следом подверглись вандализму ее трусики, которые он отбросил в сторону. Бен опустился перед ней на колени. Руки прошлись по талии, спустились к бедрам. Лицом уткнулся в живот, замер. Аэтель затрепетала. Ей так хотелось коснуться его волос, запутаться в них пальцами. Прижать его голову ближе. Может ли быть, что он чувствует своего ребенка?

— Бен, — шепотом позвала она.

Он поднял на нее горящий взгляд. В синих глазах бушевала буря. Он быстро поднялся и прижавшись к ней, напал на ее губы, зарылся пальцами в волосах, не давая отстраниться. Ткань рубашки терлась о чувствительную грудь, раздражая соски. Девушка застонала в его губы.

— Скажи, что останешься со мной, — горячо зашептал он, осыпая ее легкими поцелуями. Его губы были везде: лице, шее, плечах.

— Не могу.

— Ты же хочешь меня.

— Это ничего не изменит, — чувствуя, как сердце разрывается от смешанных чувств, прошептала она. Позволить слабинку сейчас и мучиться после она не хотела.

— Почему?

Ты меня не любишь.

Аэтель прикрыла глаза.

— Не держи меня. Прошу.

— Почему ты такая упрямая, — прошептал он. Отстранился. Но только Дорика подумала, что он сдался и освободит ее, как Бенедикт прижался к ней вновь. Кожа к коже. — Я тоже бываю настойчив.

Аэтель распахнула глаза. А Киневард уже склонился к ней в поцелуе, подчиняя, направляя. Руки блуждали по всему телу, лаская чувствительные точки. Вслед за руками следовали губы, язык. Девушка лишь стонала, не в силах больше сдерживаться. Она тянулась навстречу его рукам и губам, извиваясь в своих оковах. Его губы спускались ниже, ласкали подрагивающий живот. Еще ниже. Волны наслаждения накатывали на нее одна за другой, но он не позволял достичь пика, останавливаясь. И вновь начиная ласки.

— Скажи… — шептал он. Но девушка в ответ лишь стонала, упрямо отказываясь соглашаться. Тело сотрясала дрожь, энергия искала выхода. Но Бенедикт не давал ей желаемого, хоть и сам уже еле сдерживался. И все начиналось по кругу.

— Черт возьми!

Он уже давно освободил ноги девушки, но в пылу желания Аэтель даже не заметила этого. И лишь раскрывалась ему навстречу, закинув одну ногу ему на плечо. Вновь мышцы натянулись словно струна, и вновь он остановился, не давая желаемого.

— Бен, пожалуйста, — чуть ли не хныча простонала она. — Я больше не могу!

Он выпрямился, закинул ее ноги себе на талию, придерживая под ягодицы.

— Ты знаешь, что я хочу услышать, — поглаживая ее бедро, отозвался он.

— Это не честно!

Он чуть поддался вперед, дразня её.

— Да! — не выдержала она. — Да! Да!

— Что да? — уже дрожа переспрашивал он хрипло.

— Я хочу тебя! Хочу! — начала извиваться телом девушка. Но он все еще медлил. От бушевавших эмоций слезы потекли из глаз. — Я останусь! Да. Пожалуйста…

Бенедикт шумно выдохнул, уткнувшись в ее плечо. Быстро расстегнул брюки и одним движением вошел в нее. Аэтель громко застонала, наслаждаясь чувством наполненности. Мужчина до боли сжал ее бедра, резко, глубоко входя в разгоряченное тело. Но девушка уже достигла пика, рассыпаясь на осколки. Бенедикту тоже достаточно было сделать пару движений, чтоб последовать за ней. Он крепко держал ее под ягодицами, выравнивая дыхание. Голова Аэтель покоилась на его плече.

Бенедикт расстегнул оковы, и девушка тут же обняла его за шею, путая пальцы в волосах.

— Я останусь с тобой сегодня, — не громко произнесла она ему в шею, погружаясь в расслабленную истому. Он не ответил.

Чувствуя, что тело вновь слушается его, Киневард вышел из комнаты, не выпуская притихшей Аэтель из рук. Она подняла голову, лишь когда яркий свет в ванной начал бить в глаза.

— Встать сможешь? — негромко спросил он. Девушка неуверенно кивнула, слегка щурясь от света, и встала на ноги. Ноги были ватными и слушаться не желали. Бенедикт начал скидывать с себя остатки одежды, и уже через несколько мгновений стоял перед ней обнаженный.

— Потрёшь мне спину?

Аэтель опять лишь кивнула, но уже чувствовала, что силы возвращаются к ней прогоняя усталость.

— Все хорошо? — забеспокоился он. — Я сделал тебе больно?

Он взял ее за руки, и начал осматривать запястья, где краснели следы от оков.

— Все хорошо. — Положила поверх его руки ладонь девушка. Улыбнулась. И замешкавшись на секунду, прильнула к нему, обняв за талию. — Кому-то нужно потереть спину? — игриво произнесла она, подталкивая его к душевой кабине. Киневард еще раз с сомнением посмотрел на нее, но успокоившись, положил руки ей на плечи, скидывая платье и порезанный бюстгальтер на кафель.

Если Аэтель и думала, что все закончится лишь мытьем, то вскоре поняла, как ошиблась. Она сама начала ласкать желанное для нее тело, сама потянулась за поцелуями, льнула к мужчине, распаляя его все больше. Поэтому, позже, когда дыхание уже начало выравниваться, удивилась, как они не поскользнулись на мокром кафеле и не упали. Потом Бен осторожно растер ее полотенцем, и на руках отнес к себе в комнату, хоть она и пыталась возразить.

Расслабленные они лежали на постели. Мужчина положил голову ей на грудь, обхватил рукой талию. Аэтель лениво ерошила его еще чуть влажные волосы одной рукой, другой неторопливо поглаживала руку, что лежала поверх ее живота. Почти там, где в ней росла жизнь.

— Завтра все вернется к тому, как было, — негромко заметила она.

Мужчина напрягся, поднял голову.

— Ты этого хочешь?

— Секс не решит наших проблем.

— Мы можем решить их сами. Нам лишь нужно время.

Когда-то она говорила эти слова себе.

Но сейчас у нее не было времени. Ее беременность скоро будет заметна, а она хотела разобраться во всем до того, как это случится.

— Твой образ жизни не для меня. Если б ты рассказал обо всем в Риорике, я бы никуда не пошла, оставшись в номере.

— Как я мог рассказать об этом, если ты думала, что ольгердцы виновны в смерти твоих родных?

— Я и сейчас так думаю.

— Думаешь, я причастен к этому? — взгляд синих глаз поймал серые. Аэтель отвернулась в сторону.

— Не знаю.

Бенедикт резко сел.

— Не стану тебя переубеждать.

Мужчина встал с постели, достал чистые вещи из шкафа и начал одеваться. Аэтель наблюдала, как он складывает комплект сменной одежды в рюкзак, с которым практически не расставался в путешествиях. Сердце сжалось. Он опять уходит?

— Скажи, что ты делал в ту ночь на стоянке! — Девушка вскочила с постели и приблизилась к нему. Мужчина закинул рюкзак в одно из кресел, обернулся к ней.

— Спасал тебя! Думаешь, не стоило? — глаза зло сверкнули. Но было похоже, что он больше злился на себя, чем на нее.