— Нет, — перебила его девушка. — Я не хочу даже видеть твой дом.

Мужчина удивленно посмотрел на нее. Потом усмехнулся.

— Вот как. Я могу узнать, почему?

Аэтель не Велена. Она не Велена!

Эти слова словно колокол стучали в ее голове.

Она вскочила с дивана, сжимая ладони в кулаки.

— Я не хочу таких отношений с тобой. Это уже слишком. Я говорила. Ты просишь слишком многого.

— Хорошо, — казалось, Вайерд вздохнул с облегчением. — Я рад, что мы это выяснили. — Он тоже поднялся на ноги. — Я хочу извиниться за то, что втянул тебя во всю эту историю с заговором.

— Не стоит. Уже ничего не изменить.

— И мне жаль, что твои родные погибли.

— Это лишнее.

— Мне искренне жаль, — повторил с нажимом он. Аэтель подняла на него взгляд. — Они были хорошими людьми.

— Я верю тебе, Бенедикт.

— Себастьян, — мягко поправил он.

Аэтель слабо улыбнулась. Неужели это всё?

Девушка протянула руку, желая коснуться его, но, не решившись, опустила. Она не хотела уходить. Не хотела прощаться. Но как ей теперь поступить после своих же порывистых слов? Как теперь он отреагирует на ее желание?

— У меня есть просьба, — опустив взгляд, произнесла она, решившись. Нервничая, соединила пальцы в замок, разъединила.

— Я слушаю.

Она подняла голову, встретилась со спокойным сиянием ночного неба в его глазах. И выпалила:

— Я хочу остаться.

Он удивленно посмотрел на нее, нахмурился. И прежде, чем мужчина начал задавать вопросы, пояснила, чувствуя, как краска заливает лицо:

— С тобой. Сейчас. Пока меня не выставили.

— Тебя не выставят, пока сама не уйдешь. Приказ Аксёна.

— У нас есть время?

Догадывался ли Эрг Фот, что она хотела остаться? Или подобный приказ был случайностью?

— Есть.

Она сделала шаг к мужчине, протягивая руку, чувствуя, как радостно встрепенулось сердце, стремясь к нему.

Бенедикт отступил.

Аэтель растерянно посмотрела на него. Он не хочет. Почему она вообще решила, что он захочет провести с ней ночь? Она только что отказалась от каких-либо отношений с ним. Как он должен был на это реагировать?

— Почему?

Киневард разозлился. Девушка видела, как потемнели его глаза, заходили желваки на скулах. Сжались кулаки. Уронила руку. Все правильно. Какая она глупая. Глаза защипало.

— Прости, ты прав, — она развернулась к двери.

— Почему я? — донеслось ей в спину.

Дорика остановилась. Но не обернулась, боясь, что выдаст свои чувства.

— Если хочется секса, Бертольт с радостью удовлетворит твое желание.

— Мы с Алексом друзья, — привычно произнесла она. И Аэтель верила в это. Отношения с парнем у них не изменились. — Между нами не может быть ничего подобного.

— Но может между нами. Значит, я лишь для этого гожусь?

— Не говори так, Себастьян, — она зажмурилась, не желая, чтоб слезы лились из глаз. Боясь посмотреть на него. Боясь открыть чувства, просить больше, чем одну ночь. Всю жизнь.

— А как я должен это воспринимать?! Не понимаю, что творится в твоей голове! Ты отказываешь мне, но тут же просишь остаться. У тебя где-то зачесалось, и ты решила воспользоваться мной?

— Ничего подобного!

— Тогда как это называется?

— Ты мне нравишься, — негромко ответила она. Хоть в этом она могла быть искренней.

— Но недостаточно.

Она сцепила руки перед собой в замок, нервно переплетая пальцы.

— Я хотела провести время вместе. Я не о многом прошу. В Болдизаре ты просил о том же. Я согласилась на один день. Теперь прошу я, Себастьян. Я не имею в виду секс.

— Не имеешь?

Девушка замялась, чувствуя, как кровь приливает к лицу.

— Ну, может, имею. Но не требую…

Он резко, в пару шагов, приблизился к ней, встав за спиной, отчего она вздрогнула. Положил руки на плечи, чуть сжал пальцы.

— Предпочитаю второе.

— Что? — растерялась она.

— Когда мы с тобой вместе больше получаса, то либо ругаемся, либо трахаемся. Предпочитаю второе.

Трахаемся?

Да, они просто трахались. Между ними нет чувств. Лишь секс. Для него это просто секс.

— Да. Я тоже предпочту второе, — негромко произнесла она.

Мужчина мягко провел ладонями от ее плеч вниз по рукам. По спине, скользя по серебристой ткани, вверх. Руки коснулись застежки молнии. Но он не стал расстёгивать ее, медля.

— Ты понимаешь какие после этой ночи могут быть последствия? — в ее шею прошептал он.

— Я не хочу тебя заставлять.

— Заставлять? Я не смогу сдержаться, если ты будешь рядом. И не собираюсь, — его губы легонько коснулись основания шеи. — Так ты готова к тому, что за этим может последовать? "РуАМа” в Тельнасе нет, — "собачка" скользнула медленно вниз. Очень медленно, привлекая все внимание к этому действию. Дразня. Обещая. Аэтель не видела его, не видела выражения его лица. Она могла лишь чувствовать.

Девушке пришлось приложить усилие, чтоб проговорить ровно:

— Не стоит переживать. Сегодня я не могу забеременеть.

Она не обманывала.

Себастьян на мгновенье остановился, хмыкнул:

— Ты даже это учла? Весьма похвально.

— А ты хотел бы, чтоб были подобные последствия?

С замиранием сердца Аэтель ждала его ответа. Боясь даже дышать.

— Нет.

Сердце упало с обрыва, разбиваясь на осколки. Коротким "нет", он сам бросил его туда. Надежда закрыла дверь. Сейчас он хоть был честен. Не строил из себя джентльмена фразами вроде "если вдруг", в надежде, что этого все же не случится.

— Тогда к чему возмущаться? — к ее удивлению, голос прозвучал с легкой насмешкой.

— Ты права.

Молния резко пошла вниз. Следом за ней, по оголенной коже, легкое касание вдоль позвоночника, вызывающее дрожь. Бенедикт прошелся кончиками пальцев вверх. забираясь под бретельки, цепляя и скидывая с плеч. Платье задержалось на бедрах, прежде чем упало к ногам, оставляя девушку в белье и чулках.

— Ты знала, что мне это понравится, — протянул он, сделав шаг назад и оглядывая ее фигуру. — Хорошо подготовилась.

— Одежду подбирала портниха. Не я, — почему-то стала оправдываться она.

Мужчина хмыкнул.

— Интересно, в тот вечер в Фиренике, ты тоже была в чулках?

— Если б вместо цирка, ты отвел меня в номер, знал бы, — ответила в тон ему. Аэтель хотела повернуться, но Себастьян удержал ее за плечи.

— Нет. Стой так.

— Я хочу тебя видеть.

Он промолчал. Его ладони погладили плечи девушки. Он не торопился снимать с нее оставшуюся одежду. Лишь рассматривал, прежде чем сделать шаг ближе.

Аэтель почувствовала. Руки, губы на своей коже. Поцелуи, касания к спине, плечам, шее. Мурашки удовольствия пробегали по телу. Она тянулась к нему, порываясь обернуться, но Себ держал ее, не давая проявлять инициативу. Мужчина по одной вытянул шпильки из ее волос, позволяя им рассыпаться по плечам. Шумно втянул воздух, уткнувшись носом в затылок.

— Как всегда…

Еле разобрала девушка его слова. Рука Себастьяна скользнула по животу вверх. Пальцы дотронулись подбородка, поворачивая голову. Он коснулся ее искусанных губ своими, полностью разворачивая к себе. Прижал к своему телу. Аэтель почти повисла на нем, прижавшись.

Руки с плеч скользнули вниз, забрались под свитер. Аэтель с наслаждением провела по коже, чуть царапнула спину. Но этого ей было мало. Она потянула ткань вверх. Но Бен отстранился, перехватывая ее руки. Отступил на шаг.

— Нет уж, сегодня будем играть по моим правилам.

— Мы всегда играем по твоим правилам, — но по голосу было понятно, что она не была против.

— Игру начинал не я, — разглядывая ее, произнес Себастьян. Выпустил ее руки, коснулся ладонью талии, провел с одного бока к другому, словно рисуя улыбку, вызвав сокращение мышц. На губах появилась улыбка.

— Плохо на тебя влияет оседлый образ жизни. Ты начала поправляться?

Аэтель вовремя сдержала порыв ответить, что в ее положении это нормально. Он недавно признался, что ему не нужны последствия. Значит, и не стоит вновь поднимать эту тему.