Он прикрыл глаза. Скоро все закончится. И он вернется… куда? В пустой дом? Что выбрала Аэтель, когда Макс вывез ее к границе Ольгерда? Вернуться в Риорику или продолжить путь в Тельнас? Он не знал. В памяти всплывал их разговор в игровой. Ее паника. Истерика. Она что-то скрывала. И это была вовсе не сделка с Лексом. И он не мог понять что. Он верил, что у нее нет чувств к Бертольту. Ведь она до последнего твердила, что хочет в Риорику. Но что тогда? Если б у нее не было чувств к нему, смогла бы она так же беззаботно смеяться в его постели? Или здесь лишь страсть? Тогда она откажется приехать в Аламеду?

Аэтель не умела скрывать своих чувств. Они всегда были написаны на ее лице. Отражались в ее движениях, в действиях. В глазах.

Доверчивость. Улыбка. Смех. Внутренний свет, согревающий своим теплом. Все то, что привлекло его. Но все это было до встречи с ним. Он изменил ее. Теперь она другая.

Но в их последний день девушка была так похожа на ту, что повстречалась ему по дороге в Фиренику. С какой теплотой она смотрела на него, мягко улыбаясь. Напряженность в ней прошла, пока они не затронули тему ее родных и доверия. Он видел в ее глазах сомнение, мольбу открыться ей. Но не мог.

Лекс вернулся довольно быстро. Вручил брюнету рюкзак и вещи:

— Теперь успокоишься? — последней перешла в его руки камера.

Миником был сломан. Бенедикт молча проверил исправность камеры. Механических повреждений замечено не было. Подключить к гарнитуре и проверить запись не представлялось возможным. Оставалось надеяться, что видео не пострадало.

— Ее не нашли, — добавил Бертольт.

Бен кивнул. Эта камера не только передавала информацию, у нее была встроенная память, хоть и не слишком большая. Сломав лишь миником, избавиться от записи не получится.

— Вишу.

— Пришлось оглушить парочку ребят.

— Са тобой никто не пошледовал? — мужчина снял куртку и вернул ее Бертольту. Облачился в свою, закинул на плечи рюкзак, стараясь не морщиться от боли.

— Нет. Действовал тихо.

— Надо было все ше идти ш тобой, — с сомнением заметил Киневард.

— Успокойся. Удача при нас!

Брюнет бросил взгляд в сторону дома и нахмурился, заметив движение.

— Ты это объяшни тем парням, што ломятша шюда.

Бертольт посмотрел в ту сторону, куда показывал Бен. Улыбка сползла с его лица.

— А это уже виновато твое везение, — снимая пистолет с предохранителя, отозвался он. — Только называется оно чуть иначе.

И прогремели первые выстрелы.

Тельнас. Тэресия.

Путники заехали на огражденную белоснежным забором территорию. Вывеску у ворот Аэтель рассмотреть не успела. Вокруг лишь зелёный газон и живая изгородь вдоль ограды. Они подъехали к большому трехэтажному дому с треугольной крышей. Вход с широким козырьком был расположен почти посередине, без ярких вывесок и разноцветных ламп. Светло-голубая краска на стенах, белоснежные рамы. На окнах ажурные шторы. С левой стороны перпендикулярно дому примыкал еще один длинный козырек — парковка для автомобилей.

Наверняка, они сейчас у самого моря. Даже в машине она почувствовала его запах, приходящий с ветром. И хоть не видела сейчас берега из-за возвышающегося впереди дома, но была уверена, что стоит его обойти, откроется прекрасный вид на горизонт.

Особняк не был похож на гостиницы, в которых она побывала прежде. И Аэтель было подумала, что это частный дом, но к машине подскочил мальчишка в ливрее.

— Добрый день, сэр. Добро пожаловать в "Дель Мариросо".

Следом за парковщиком подоспел носильщик. И ловко выгрузил немногочисленный багаж. Вирая стояла, с восторгом хлопая глазами. Аэтель была более сдержанна.

— Пойдемте за мной, пожалуйста.

Освин молча последовал за ним, а Аэтель потянула следом брюнетку, все еще хлопающую глазами. Они зашли в просторный холл. Дорика отметила с какой простотой была выполнена отделка помещения. И это создавало уют, который в городских гостиницах отсутствовал. Здесь чувствовалось домашнее тепло, но это определенно была гостиница или пансионат.

Молодая девушка за стойкой приветливо улыбнулась. Позади нее были распахнутые настежь двери, ведущие на веранду. Легкий ветерок колыхал кружевные занавески на них. И да, оттуда открывался вид на море.

— Здравствуйте.

— Три номера, пожалуйста, — коротко бросил мужчина. — С открытой датой.

Аэтель удивилась. До этого они лишь ночевали и наутро ехали дальше. Открытая дата означала, что они могут задержаться на несколько дней. Значит, здесь они будут ждать Бена?

Она осмотрелась. Ей нравилось это место.

Дорика прошлась по холлу, оглядывая его. Ничего кричащего. Деревянный пол светло-орехового цвета. Несколько пейзажей на стенах. Светильники в белых абажурах с золотистой оправой. Белые двухстворчатые двери с квадратами матового стекла друг напротив друга. За одними девушка разглядела расставленные столы — похоже, это столовая. Вдоль стен уходили лестницы наверх с красиво вырезанными балясинами. Рядом с ними стояли декоративные деревья в больших горшках.

На лестнице справа послышались торопливые шаги и перед троицей появилась радостная девочка лет трех. Почти перепрыгивая ступеньки, она слетела вниз.

Но увидев посетителей, девчушка остановилась.

— Не он, — вздохнула она.

Большие серые глаза с любопытством посмотрели на гостей. Светлые, слегка рыжеватые волосы ниже плеч, заплетенные в косички. Но с правой стороны прическа не была затянута резинкой и волосы уже начали распускаться. Похоже, девочка сильно кого-то ждала и сбежала, не дождавшись, когда их закрепят.

— Корнелия Мак Андерсон! Не смей убегать от меня.

Следом появилась молодая женщина с расческой в руках. Аэтель поразилась ее яркой внешности. Каштановые, отливающие медью волосы, спадали локонами по спине. Зеленые глаза, сейчас сердито блестели, чуть пухлые губы поджаты. Прямой аккуратный нос. Стройная фигура, облаченная в темно-бирюзовую блузу без рукавов с вырезом лодочкой и укороченные темно-синие джинсы, облегающие ноги. Босоножки-плетенки на каблуке.

— Я думала это дедуля, — вздохнула девочка, повернувшись к ней.

Женщина уже заметила посетителей и ее красивые брови слегка нахмурились. Но она тут же улыбнулась, приветствуя их.

— Эви, я сама оформлю, — обратилась она к девушке за стойкой, передавая ей расческу. — Позаботься о Кори.

Та кивнула и увела девочку за руку обратно наверх. Макс провожал их взглядом, пока они не скрылись из виду.

— Номер на четверых не оформляем, — сухо обронила женщина, открывая журнал.

Мужчина перевел взгляд на хозяйку.

— Нам три номера, — выделяя каждое слово, повторил Освин. — С открытой датой.

— К сожалению, я не могу зарегистрировать вас так. Гостиница технически уже закрыта до праздников.

Он облокотился на стойку, следя за ней взглядом. Его глаза то и дело опускались в вырез блузки. На лице появилась едва заметная улыбка. Аэтель отметила, что он не злился. Это было странным. Ведь женщина нарочито вела себя провокационно-холодно. Даже в захудалых гостиницах новых постояльцев встречали более радушно, нежели здесь. Однако, глядя на обстановку, “Дель Мариросо” к захудалым никак не относилась, все было неброским, но определенно дорогим.

— Не нуждаешься в постояльцах, Леонель? — чуть ухмыльнулся мужчина.

— Запишу только на сутки, — проигнорировав вопрос, произнесла она, не отрываясь от журнала. — Так вас устроит?

Она бесстрашно подняла на мужчину глаза, словно знала, что за ее дерзость ей ничего не будет. А потом вдруг обвела присутствующих взглядом, заглядывая за спины девушек, словно в поисках кого-то. Нахмурилась.

— Три номера?

— Три.

Женщина открыла рот собираясь еще что-то сказать, но Макс лишь едва заметно покачал головой. И у девушек не осталось сомнений, что они знакомы. И искала взглядом она, скорее всего, Бенедикта.

Леонель поджала губы и с еле скрываемым раздражением взяла ключи от номеров, пригласила следовать за ней.