— Я не знаю, что будет, — ответила брюнетка. — Но слухи ходят довольно настойчивые о вас двоих. Я бы посоветовала ограничить общение с Александром.

— Если я ограничу общение с ним, то с ума сойду в одиночестве! Мне даже поговорить будет не с кем. Мы с тобой тоже не так часто видимся, — с легким упреком добавила Аэтель.

— А как же Вирая? Вы живете вместе.

— Не говори мне о ней. Вот уж с кем точно никогда не найду общий язык.

— Она забавная.

— Не заметила как-то.

— Ты не хочешь даже попытаться изменить свое отношение, да? — сделала вывод Милена. — Тебе стало бы легче.

— А ты сама уже настолько привыкла ко всему? — поразилась девушка. — Помнится еще совсем недавно ты говорила, что ошиблась, приехав сюда.

— Я осознанно приехала сюда, — покачала головой брюнетка. — И не считаю это ошибкой. И в отличие от тебя, я стараюсь приспособиться к нормам здесь. А ты упорствуешь.

— Я не понимаю, почему все считают, что я должна чувствовать себя так, словно на меня свалилась манна небесная?

— У тебя симпатичный муж. Насколько я поняла, его характеристики лучше, чем у Бертольта. Офицер второго ранга. Обеспеченный. И мне кажется, он очень заботлив.

— Заботлив? — усмехнулась Дорика. В памяти вновь всплыл тот ужасный день, когда она узнала еще одну неприятную функцию браслета. Тошнота вновь подступила к горлу. Через день-два тренинг закончится, и Бен вернется. И это ее не радовало. Утешало лишь то, что вернется и Лекс. И возможно, после учений он сможет отправить ее домой.

— Я что-то не так сказала? — не поняла реакцию собеседницы Милена.

— Нет. Ты права. Он очень заботлив, когда дело касается Вираи. И Макс такой же! Устала слышать: цветочек то, воробушек се. Носится с ней, как с принцесской.

Брюнетка лишь пожала плечами:

— Она его аники, почему он не может так к ней обращаться? А другой просто перенимает обращение, вот и все. Раз никто не против, не думаю, что это плохо. — Она помолчала, глядя на собеседницу. — Если у тебя изменились чувства к Киневарду, тебе стоит сказать ему об этом и попросить расторгнуть контракт.

— Я уже говорила ему. Его ответ мне не очень понравился.

— Он против, да? Я даже не удивлена.

— Не понимаю, как ты могла согласиться приехать сюда. Мне кажется, ты более рассудительная, чем Рейса. Что заставило тебя так поступить? Это же… глупо! Вручать себя человеку, которого в принципе и не знаешь.

— У меня была причина, — ответила Милена. — Мой отец болен. Ему необходима дорогостоящая операция и уход. А кроме меня у него никого нет. Рик предложил помощь.

— Ты продала себя? — нахмурилась Дорика.

— Рик оплатил операцию, — с грустью улыбнулась собеседница. — Не знаю, откуда у него такая куча денег. Но я обещала вернуть. Здесь можно набрать нужную сумму многим быстрее, чем если бы я вкалывала в баре. Так что да, можно сказать я продала себя.

— Прости, — Аэтель утешающе сжала ладони Милены. — Я не имею права осуждать тебя. Пусть и не понимаю подобного. Я, надеюсь, твой отец поправится.

— Жаль, что меня не будет рядом с ним.

— Все будет хорошо, — ободряюще улыбнулась девушка. — Три года пролетят, и ты сможешь вернуться к отцу. Ты же сама говорила, что Рик не плохой.

— Раньше я была уверена, что знаю Рика, — произнесла она после молчания. Отвела взгляд, продолжила, — мы знакомы не один месяц. Около полугода. Брант привел его в заведение, где я работала. Раньше он приходил только с Адамом, своим сводным братом. Они были частыми клиентами в баре, вели себя прилично и тихо, пили не много. Не скажу, что мы стали друзьями, но причин опасаться или не доверять им у меня не было. Поэтому я спокойно принимала ухаживания Рика. А потом он сказал, что ему нужно уехать и позвал меня с собой. Конечно, он в общих чертах сказал, что из Ольгерда и часто будет отсутствовать по долгу службы. Я не знала, как поступить. Это был шанс. Шанс для моего отца. — Девушка с грустью улыбнулась. — Ничего настораживающего в его словах я не заметила. И мне в принципе было все равно откуда он. Риорк, ольгердец, тельнасец. Какая разница, разве нет?

— Я не могу с тобой согласиться.

— Теперь и я понимаю, что не все так просто. — Брюнетка опустила голову, посмотрела на свои скрещенные между собой пальцы, на ладонь собеседницы поверх них. — Но тогда я думала, что не важно какой нации человек, если он хороший. Но и понятие хороший тоже относительно. Для кого хороший? Для людей, что окружают его? Для страны? Для короля? Ведь это все может быть различно. Солдат выполнил свое задание, ликвидировал цель. Это хорошо или плохо? — она вопросительно посмотрела на Аэтель. Но в следующую секунду, словно опомнившись, тряхнула головой. — Извини, какие-то странные вопросы тебе задаю. Не бери в голову.

— Помнится, ты уже упоминала о чем-то похожем. Рик что-то натворил?

— Нет. Не думай об этом, Аэтель.

— Но что-то тревожит тебя.

— Просто я узнала то, что не должна была, — с грустью произнесла девушка. — И не знаю, как быть дальше. Он мне нравился. Правда. Но сейчас… все изменилось.

— Чувства ушли?

Милена какое-то время помолчала, разглядывая свои руки.

— У аники и не должно быть чувств. Иначе это поставит под угрозу контракт. Вполне хватает симпатии и уважения к мужу.

— А если нет ни того, ни другого?

— Ты меня не убедишь, что Киневард тебе не симпатичен. Извини, но дохлый номер, — развеселилась Милена. — Да и по нему видно, что он тоже не равнодушен к тебе. Так что, как только изменишь свое отношение ко всему происходящему, все покажется проще, чем сейчас. Вот увидишь, тебе самой станет лучше.

На такой ноте Милена попрощалась с Аэтель и ушла. А Дорика осталась сидеть в парке. Хочет ли она что-то менять?

Она скучала. Ей не хотелось признаваться в этом. Она не понимала почему скучает по человеку, который этого совсем не заслуживает? Последняя стычка поселила в ней страх. Аэтель осознала, насколько беспомощна рядом с ним. Даже когда он отступал и не трогал ее, это тоже была игра? Ведь ему ничего не стоило использовать силу как физическую, так и браслета, чтобы сломить ее. Но он не делал этого. Еще одна его забава или же он ждал шага навстречу от нее?

Чувства боролись в ней. Она не знала, как поступить правильно.

Минула почти неделя, как мужчины уехали на тренинг. И Аэтель со смешанным чувством ожидала, когда они вернуться. У нее осталось два дня, возможно чуть больше, спокойствия, когда не нужно опасаться очередной ссоры с Бенедиктом. Она не хотела ругаться с ним. Но их отношения давно разладились, и девушка сомневалась, что это можно изменить. Сейчас любой разговор заканчивался стычкой, потому что Киневард отказывался быть честным с ней, не хотел понять ее.

Милена не первая советовала ей изменить отношение ко всему, что с ней произошло. Она могла уже давно поговорить с Бенедиктом. Давно поставить на место Вираю. Но ничего не делала, строя из себя жертву и не желая привыкать к своему положению. Девушка понимала, что ее упрямство не дает ей согласиться с произошедшим, сделать шаг к примирению первой.

Это не только упрямство! Возразила сама себе Аэтель. Все намного сложнее, чем думали остальные. Она не могла не обращать внимания на те факты, что Бен мог спасти не только ее, но и тетушку с Андором. Не желала мириться с Вираей в его постели. Не хотела видеть его скрытность. Если она откроется Бенедикту, то целиком, полностью доверившись. Но она не могла ему доверять настолько. Ведь он сам ей не доверял.

Дорика поежилась от налетевшего ветра. Последние дни осеннего месяца все отчетливее давали знать о себе частыми моросящими дождями и порывами холодного ветра. На газонах отцветали поздние цветы, а деревья, окрасившись в яркие краски, сбросили почти всю листву.

Но сейчас природа мало занимала девушку. Тревожное чувство не покидало ее.

Решив, что сидеть в парке становится слишком холодно, Аэтель направилась в сторону своего корпуса. Уже подходя, она заметила Вираю, выскакивающую из подъезда. Не желая, сталкиваться с ней нос к носу, девушка замедлила шаг. Эта транжира, скорее всего, опять пошла в какой-нибудь салон. Бенедикт, наверное, и правда обеспеченный, раз может позволить себе оплачивать все ее прихоти.