— Это Аэтель. — она поймала холодные ладошки брюнетки, чуть сжала. Вирая распахнула заплаканные глаза. Прерывисто вдохнула, прогоняя остатки кошмарного сна.

— …эль?

— Тебе приснился кошмар. Ты в порядке? — Дорика включила ночник и посмотрела на бледное личико. Вирая села в постели, вытерла влагу с глаз.

— Да. Наверное, — она закуталась в одеяло, желая сохранить тепло. У Аэтель появилось чувство, словно…

— Тебе часто снятся кошмары?

— Нет, — покачала брюнетка головой. — Сейчас нет.

Дорика хотела было поинтересоваться, почему ей снятся страшные сны, но передумала. Не стоило тревожить плохие воспоминания. Она встала.

— Если все в порядке, давай ляжем. Еще глубокая ночь.

— Знаешь, — донеслось ей в спину, и она обернулась, — Бен помог мне.

Вирая заерзала в постели, подобрала ноги, устраиваясь поудобнее и еще глубже закутываясь в одеяло. Похоже, спать она не собиралась, возможно, побоявшись, что плохой сон вернется. Помедлив, Аэтель подошла к ее постели, присела.

— Раньше я не могла спать из-за кошмаров. Но Бен помог мне справиться с этим.

— Он умеет избавлять от кошмаров, как целитель или психотерапевт? — нахмурилась она.

Вир фыркнула.

— Нет, конечно! В смысле, никакой он не знахарь. Просто… он спас меня от очень плохого человека. Никогда не думала, что могу столкнуться с таким, — невидяще посмотрев в пространство, произнесла она, уносясь мыслями в прошлое. Аэтель не стала ее перебивать, понимая, что той нужно высказаться. И брюнетка продолжила.

— Когда я пришла сюда, у меня не было конкретного "мужа", и почти месяц я провела в карантине. Когда Тис обратил на меня внимание, я бы сказала, что это был самый ужасный день в моей жизни. Но это не так. Самыми ужасными днями стали позже. Никогда не думала, что человек может быть таким жестоким. С виду он казался вполне нормальным. Но как только дверь в апартаменты закрывалась, он разительно менялся. — Она передернула плечами, словно скидывая неприятные воспоминания. Но продолжала. — До сих пор не понимаю, почему ему нравилось называть меня "ольгердской сучкой". Он словно наказывал меня за что-то. Мог с легкостью ударить. Спокойно разрешал пользоваться своему приятелю. И я ничего не могла сделать — контракт подписан и односторонне его не разорвать. Стоило мне попытаться как-то сопротивляться — включал браслет. Я боялась его. Боялась даже спать, потому что в любой момент он мог прийти ко мне, грубо разбудить. Даже вспоминать не хочется, что он творил в комнате для игр, — она глубже закуталась в одеяло, словно хотела спрятаться от неприятных воспоминаний.

— Комната для игр?

Дорика смотрела на ребенка, сидящего перед ней. По сути, Вирая и была ребенком, выброшенным в жестокий мир взрослых. Ей всего девятнадцать, а пережить подобное и не сломаться сможет не каждый.

Но Аэтель теперь понимала, что Майер боролась со своими страхами. Пусть и несколько непонятным для нее способом. Скрывала страх за насмешками или враждебностью. Хотя ее нападки больше напоминали рычание котенка. Аэтель чувствовала, что злости в брюнетке к ней никакой не было, несмотря на обидные слова, что та иногда говорила. Наверное, это была защитная реакция, чтобы не подпускать к себе ближе, наученная горьким опытом.

— Да. Все апартаменты одинаковы. Бен закрыл ее зеркалом, чтобы дверь не маячила перед моими глазами, напоминая. Ты можешь посмотреть перед отъездом, если тебе интересно.

Аэтель промолчала, что эту комнату она уже нашла. И использовала с Беном по назначению. Хотя, после услышанного, понимала, что Вирая вспоминает совсем не такие ощущения, о каких подумала Аэтель. Она вообще не понимала, как можно не любя быть с кем-то, как это делали аники. Не говоря уже о том, чтобы позволять "мужьям" какие-то забавы в игровой. А если подумать, с какой неприязнью об этом вспоминала Майер, приятного в том помещении ничего для нее не было. И становилось отвратно, что такие люди, как бывший муж девушки, существовали.

— А при чем тут Бенедикт? Если ты была с … как там… Тисом? То, как оказалась с Беном?

— Он спас меня от Матиса. И забрал себе.

— Но контракт не разорвать, — не поняла Аэтель. — Только по обоюдному согласию. А ты говорила, что он был против.

— Или в случае смерти.

— Хочешь сказать, Бен убил его, чтоб забрать тебя?

— Я не знаю, — покачала она головой. — Но я видела, как Бен смотрел на Тиса, словно ненавидел его. И после очередного тренинга, они вернулись без него.

— Мне кажется ты выдумываешь.

— Макс так же сказал, — усмехнулась брюнетка. — После Матиса я боялась даже Бени. Первые дни вообще закрывалась в ванной, чтобы поспать. Но со временем он смог меня вытащить оттуда. Я уже спокойнее относилась к его присутствию рядом. Хотя продолжала вздрагивать, как он приближался и страх опять охватывал меня. Он отступал и не трогал.

— Ты не спала с ним? — поразилась Аэтель. Это совсем не укладывалось у нее в голове. И противоречило тому, что она видела.

— Ты правда дура или прикидываешься? Он молодой здоровый мужчина. Не в "ручку" же ему играть, на самом деле! Конечно, я спала с ним!

— Но ты же сама только что сказала, что он не трогал тебя.

— Сначала. Но в один день он сказал прийти к нему… — ее голос стих, а девушка на мгновенья погрузилась в воспоминания.

— Это свинство! — воскликнула Дорика. Она не хотела верить, что Бенедикт мог так поступить.

— Это было прекрасно, — медленно покачала Вирая головой. — Он вновь научил меня любить себя. Раньше бы ни за что не поверила, что меньше, чем за год от меня может остаться только тень. Но Бен словно воскресил меня. Конечно, первое время я боялась и вздрагивала, но он был так нежен и внимателен. И со временем я привыкла к нему. К себе. Хотя кошмары все еще иногда преследуют меня. Но он рядом и всегда утешает.

А вот про виды утешений Аэтель слушать точно не хотела.

— Зачем ты вообще пришла в Болдизар?

Вирая с грустью улыбнулась:

— Я ведь выросла в детском доме. Мать отказалась от меня, подбросив к дверям приюта. Особого образования там не давали, лишь базовое. А учиться по специализации мне было не по карману. Да и не знала я, чем хотела заниматься, если честно, — хмыкнула она. — В шестнадцать двери приюта закрылись за моей спиной. И нужно было как-то выживать. До восемнадцати воспитанники могли жить в общежитии, но кормиться и одеваться уже должны сами. Так я начала работать. Перепробовала разные варианты, но денег всегда не хватало. И как-то наткнулась на офицера королевской стражи. — Майер покачала головой своим воспоминаниям.

Аэтель смотрела в ещё бледное лицо брюнетки, понимая, что слышит историю молодой одинокой девушки, которая закончилась так печально. Ей было её жаль. Жаль, что Вирая столкнулась с тёмной стороной жизни.

Она сама в раннем детстве потеряла родителей, но о ней сначала заботилась бабушка, а затем Маджит. Аэтель никогда не переживала о завтрашнем дне, была окружена друзьями и близкими. Знала, что может обратиться к ним, если понадобится и её поддержат.

У Вираи ничего этого не было.

— Какой я была глупой, — продолжила брюнетка. — Я повелась на его красивые речи, комплименты, внимание. Он умело заморочил мне голову, получил, что хотел, а потом исчез. Сначала я ждала, верила, что у нас и правда чувства. А потом девочки посоветовали поспрашивать в Болдизаре — во дворец-то меня, конечно, никто не пустит. Сейчас-то я знаю, что совсем его не любила. Семнадцатилетней девчонке просто не хватало тепла и внимания. А поскольку мне все равно пришлось бы покинуть общежитие, я подписала контракт и так оказалась здесь.

— В смысле тебя взяли просто с улицы?! — поразилась Аэтель. Теперь ей становилось понятно, почему Лекс не задумываясь поступил так же — притащил с улицы.

— Да. Внешность у меня не плохая. Я молода. Свободна. С тестами и анализами тоже все в порядке. Так что я вполне подходила стать аники.

— Как тут все просто, — пробормотала Дорика, поражаясь этой стране все больше.