— Понимаю тебя. У меня тоже есть догадки, но я тоже не уверена, что хотела бы их обсуждать. Так что я не буду давить.

— Спасибо.

— Твоя сила вернулась до конца? Или только русло реки было укреплено?

— Я не знаю. Сама пока не поняла, но мне кажется, что русло стало таким, каким было до нападения Карины.

— Тогда мне нет нужды поддерживать тебя так, как делала это раньше, но если почувствуешь себя хуже, то сразу же говори.

— Хорошо.

Ивона посмотрела на Аран в задумчивости.

— Аран, на самом деле я давно хотела тебя спросить… Но не считала это возможным...

— Спрашивай, ты меня не обидишь.

— Как у тебя получается так красиво писать?

— Привычка. Работая в Альхейре, я часто писала не глядя.

— Значит ты не смотришь через… Как она называлась?.. Хору?

— Очень редко. Я понимаю, почему ты так подумала, но я делала это только в самом начале.

— Почему ты больше её не используешь?

Женщина долго писала, прежде, чем показать дощечку Ивоне.

— Помнишь я говорила тебе, что она всё окрашивает в золото? Это очень мешает. Возможно, если бы я привыкла к этому или всю жизнь видела всё только золотым, то я пользовалась бы ею чаще, но сейчас это для меня невозможно. Хора изматывает меня.

— Как Поток?

— Нет, по-другому. После её использования я чувствую себя так, будто потратила три часа, объясняя простой материал ученикам, которые не хотят учиться. Иногда мне кажется, что она изматывает душу.

— Это… необычно.

— Более чем. Поэтому я стараюсь полагаться на слух и осязание. И использую её только в том случае, когда нет другого выхода.

— Понятно, буду знать. А как ты говорила тогда? В тот день, когда Карик внезапно начал кричать?

— Не знаю. Это могла быть хора, но с того дня у меня ни разу не получилось этим воспользоваться.

Ивона грустно усмехнулась:

— Было глупо с моей стороны ожидать, что в нашей жизни будет что-нибудь понятное и легко объяснимое. Ты хотела ещё что-нибудь узнать?

— Нет. Не забудь: если ты почувствуешь, что тебе хуже, то обязательно обращайся ко мне.

— Не забуду.

Когда подруги пришли, то обнаружили, что Лем уже начал беспокоиться: у него на руках был тяжёлый пациент, а вокруг него было множество животных, которые с каждой минутой отсутствия молодой чтицы становились всё более нервными и начинали то и дело бить копытом, а то и скалиться.

— Слава богине! Я уже начал опасаться за жизнь Рэна!

— Что случилось? Ему стало хуже? – спросила, вмиг побледневшая, Ивона.

— Нет, к счастью, пока он стабилен, но животные начали вести себя агрессивно, и я боялся, что кто-нибудь из них нападёт на него, а его тело этого просто не выдержит – нагрузка на сердце и так слишком велика, поэтому если он начнёт защищаться, то ему станет намного хуже. Это если он успеет прийти в себя.

— Видимо, это из-за того, что рядом не было меня и Шии, извините, Лем. Мы постараемся больше не отлучаться одновременно.

— Я очень на это надеюсь, – строго сказал Лем, который выполняя свою работу, становился намного более жёстким.

— Я сейчас же их успокою.

— Сделайте это как можно быстрее.

Ивона, верная своему слову, закрыла глаза и сосредоточилась.

Она услышала обитателей леса не сразу – всё-таки река ещё не до конца восстановилась. Для установления прочной связи ей понадобилось несколько минут, но у неё это всё же получилось.

— Ты вернулась! – раздалось у неё в голове, и сердце наполнилось радостью от того, что она снова могла слышать эмоции зверей. – Мы ждали!

— Я болела и не могла общаться. Спасибо, что вы согласились помочь.

— Мы помогаем, потому что ты поможешь нам.

— Как? – удивлённо спросила девушка.

— Мы не знаем, но знаем, что поможешь. Ты должна отвести Холодного детёныша куда ему нужно. Он поможет понять.

— Я не знаю, смогу ли я помочь, но спасибо, что согласились помочь моему другу.

— Больному мужчине?

— Да.

— Он пугает нас. Он не существует.

— Я слышала об этом, но я не понимаю этого.

— Мы тоже, но мы не чувствуем его. Как будто он не имеет живого запаха. Он как камень, но двигается. Мы помогаем ему, потому что ты попросила. Он странный. Чуждый. С ним что-то не так.

— Да, с ним что-то не так. Он сейчас очень болеет и не может вылечиться сам. Его ранил другой человек. Постарайтесь нести его осторожнее.

— Постараемся. Смешной человек, от которого пахнет то страхом, то уверенностью, хочет поговорить с тобой.

— Ещё раз спасибо. Теперь я слышу вас, поэтому вы всегда можете достучаться до меня.

— Хорошо. Но ты слаба. И тебе лучше тратить то, что у тебя есть, чтобы помочь нам везти больного мужчину. Мы не будем беспокоить.

— Спасибо.

Девушка оборвала связь, чтобы не тратить драгоценный ручеёк силы, который у неё сейчас был. Животные были правы – лучше потратить её на то, чтобы облегчить им работу. Поднять в воздух волокушу она не сможет, но сделать её менее тяжёлой – да. Именно этим ей и предстояло заняться, когда она поговорит с Лемом.

Врач действительно желал поговорить с ней – как только она подошла к нему, он тут же задал ей вопрос:

— Вы можете разговаривать с животными? Как и Шии?

Ивона устало улыбнулась.

— Я не уверена, что это можно назвать истинным разговором, скорее, интерпретацией их эмоций. Большинство животных думают иначе, нежели мы, имеют другие цели в жизни, поэтому многие вещи, которые понятны человеку, они не могут осознать. Им нет нужды обсуждать это между собой, поэтому у них даже нет таких понятий.

— Например, каких?

— Дайте подумать… Хм, например, домашние кошки не имеют понятия супружеской верности, так как у них нет постоянных пар. У животных нет понятия «брак», оно им ни к чему, поэтому я не смогу его объяснить. И так со многими словами.

— Но как же вы тогда общаетесь? Как можно общаться эмоциями?

— Если вы не обладаете Потоком, то такой вид общения действительно недоступен. Представьте, что вместо того, чтобы сказать слово «стол», вы рисуете его в своём воображении, а затем будто посылаете это слово в чужое сознание. Вы не проговариваете это слово, но направляете его. Чем лучше развита фантазия, тем легче будет общаться таким образом. И мы, чтецы используем этот способ. Но редко.

— Почему же вы не используете его всё время?

— Это требует большого количества воды из нашей реки. Да и не так много людей, готовых поделиться своими эмоциями с другим человеком. Но мы используем этот вид общения, когда невозможно связаться с напарником другим способом. Чаще всего подобную связь используют в бою.

— Ясно… Подождите, вы сказали, что используете свои эмоции, но то, что вы описали до этого, – это образы.

— Это сложно объяснить… Иногда это действительно образы, но часто вместо образа предмета мы передаём то, что ощущаем к нему или как ощущаем его. Бывает, что проще передать эмоции, которые мы испытываем. Например, когда животные общались со мной, они говорили о Шии, как о холодном детёныше. Для того, чтобы это передать, они представили то, как они замерзают зимой или прикасаются языком к снегу или льду, а чтобы показать «детёныш», они подумали о своих детёнышах. Или, например, когда я разговаривала с Алом, то он спрашивал меня, напасть ли на разбойников, с помощью сцены из его памяти – как он нападал на полёвку.

— Тогда получается, что разговаривать с одним животным проще?

— Намного. И чем ярче и чётче образ или эмоции, тем лучше. С некоторыми животным бывает очень сложно общаться, так как они слишком отличаются. Например, с пауками бывает невероятно сложно. А ещё с насекомыми. Я когда-то пыталась это делать, но поняла, что не смогу. Может быть, когда-нибудь ещё раз попробую.

— Спасибо за объяснение. Сейчас мне легче понять, что происходит. Сначала я думал, что вас тоже коснулся Свет Диру, но сейчас понимаю, что это способность Потока.