— Спасибо, дедушка Тир.

— Ну, смотри сам, Тир, не надорви поясницу. А если надорвёшь, у меня для тебя всё равно замены нет, так что работать всё равно придётся.

— Конечно, Мок, я даже и не думал отлынивать.

— А если что случится, то я ему всегда помогу.

— Так я тебе и доверил своих лошадей! Ничего не умеет, а туда же! Ещё испортишь что-нибудь! Как я потом продавать буду?!

— Научится. Я её могу в ученицы взять, как раз и будет мне помощник.

— Как хочешь, Тир. Но если что с лошадьми случится, то головой отвечать будешь!

— Это само собой, Мок, отвечу.

Подождав, пока недовольный хозяин уйдёт, старик похлопал девушку по плечу и сказал:

— Пошли, девочка.

— Спасибо, Тир.

Старый караванщик был столпом этого обоза. Все любили его, кроме, разве что, самого хозяина обоза, и Тир любил всех. Ему было неинтересно, кто и откуда появился и что ему нужно в обозе, если он не желал причинить вреда. Он был добр со всеми и каждого человека принимал, словно родного.

— Ты ему не позволяй так собой помыкать, девочка. Ничем хорошим это не кончится. Припряжёт он тебя к какой-нибудь работе – потом не отвертишься.

— Не переживай так, дедушка Тир, я ведь всё равно скоро уже уйду.

— Я тоже так думал, да так и остался с отцом Мока. Хороший был человек, хваткий, но не жадный. Платил всем исправно, да и относился хорошо – как к людям, а не как к баклагам каким. Он уж давно на покой ушёл. Мы с ним почти ровесники были, так что сработались быстро, вот я и остался, а потом, когда он на покой ушёл, то мне и уходить-то было некуда.

Девушка тихонько рассмеялась и сказала:

— Я вряд ли с радихом Моком сработаюсь, так что не думаю, что мне этот путь грозит.

Старик тоже рассмеялся:

— Твоя правда. С ним сработаться сложно. Но всё равно ты поосторожней, девочка, ты всё-таки заплатила, чтобы к нам присоединится. Зачем тебе на побегушках быть?

— Я хочу научиться работать, дедушка. Пока у меня есть возможность, я хочу узнать и попробовать как можно больше.

Тир улыбнулся:

— Смешная ты, да только смеяться не хочется. Так ведь в беду попадёшь нечаянно, да сама того не поймёшь вначале, а потом уж и поздно будет.

— Прав ты, дедушка, но уж такой уродилась.

— Хорошая ты девочка, добрая, да только слишком людям доверяешь.

На лице Ионы появилась грустная улыбка, насколько он был прав и не прав одновременно.

Пока они разговаривали, успели дойти до речки.

— Зря ты так рано встала сегодня, – заметил старик, зачерпывая воду для лошадей сначала одним, затем другим ведром, взятыми из лагеря. – Мы сегодня подъём начинаем, так что силы тебе ещё понадобятся. На подъёме никто на повозках не сидит, а на лошадей Мок сесть не разрешит. Я ведь вижу, что ты непривычная и только храбришься.

Девушка снова рассмеялась:

— Угадал, дедушка. Я действительно ни разу в горы не забиралась. Не было необходимости – я ведь всю жизнь в доме просидела, а сейчас решила по свету походить, может быть, чему-нибудь новому научусь.

— Грамотная ты девушка, Лея. Будто знаешь, что отвечать надо! Училась, что ль, где-то?

— Дома училась. Книги читала.

— Учителя, небось, хорошие были?

— Были у меня хорошие учителя, только чаще случалось, что книги были лучше.

— Не повезло, значит, с учителями тебе. Сочувствую. Меня как с животинками-то обращаться тоже разные люди учили, да хорошо учил только один. Остальные скорее уж исковеркать, что он мне дал, пытались.

— А кто тебя хорошо учил?

— Был один учитель из Нан’Оро. Старый, но любопытный, аки ребёнок. Он меня всему и научил. Хороший был человек.

— Много ты хороших людей знаешь, дедушка.

— Много. Так сколько есть людей, столько и есть хороших-то. Я плохих-то и не встречаю почти. А как мне их встретить, ежели я их не ищу-то?

— Многих они сами находят.

— Находят, что ж тут поделать. А мне повезло, не находят меня такие.

— Это потому, что ты сам хороший, дедушка.

— А вот тут чего не знаю, того не знаю. Это не мне судить, какой я, а тем, кто вокруг меня, да Диру, Богине нашей.

— Так я и сужу, дедушка. Я очень рада, что встретила тебя здесь. Без тебя путешествие в этом обозе было бы невыносимым многим из нас. Ты сглаживаешь углы и даёшь всем надежду, что всё будет хорошо.

— Вы бы и сами справились, я только чуть-чуть помогаю.

— Как хочешь, дедушка, но ты всё равно удивительный человек. Невероятный и замечательный.

— Ты, девочка, так говоришь про меня, как про покойников говорят, – засмеялся старик.

— Про людей хорошее нужно при жизни говорить, а то потом поздно будет, – серьёзно сказала Ивона, а затем улыбнулась. – А ещё у тебя чувство юмора есть, а ведь это тоже важно.

— Жаль, что уйдёшь ты от нас, – внезапно загрустил старик, – с тобой всегда поговорить есть о чём. И слушаешь ты так хорошо, что душа радуется.

— А как иначе учиться, дедушка? – удивлённо спросила принцесса.

Услышав эти слова, Тир закряхтел от смеха, а потом сказал недоумевающей Ионе:

— Не все же учиться хотят, милая, а многие об учёбе и не думают вовсе. А многим оно и не надо. По крайней мере, они так думают.

Иона была озадачена и обескуражена – в её окружении были лишь люди, сами стремившиеся учиться, поэтому она и не знала, что для многих других людей учёба – это вещь несущественная, а иногда и мука.

Посмотрев на лицо Леи, дед ещё раз рассмеялся, да так, что вода из вёдер, что он нёс, начала выплёскиваться. «Ох», – крякнул он, заметив это, и тут же перестал смеяться.

— Ладно, девочка, пойду я за лошадками смотреть, а ты начинай завтрак готовить, раз уж взялась. Мок скоро есть захочет и весь лагерь перебудит. Так что лучше уж пораньше начать, чем потом жалеть.

— Конечно, дедушка Тир, так и сделаю.

***

Завтрак прошёл тихо и спокойно, без всяких инцидентов или недовольства. Подъём в гору тоже начался без всяких сложностей: погода стояла прекрасная уже несколько дней, так что дорога была сухой, но при этом было облачно, так что голову не пекло.

Перевал, к которому они стремились, оказался намного более людным, чем Иона себе представляла: людей было так много, что перевал скорее напоминал площадь той деревни, через которую они проходили на днях.

— Откуда столько людей, Мим? – спросила девушка у охранника, который шёл рядом с ней.

— Люди хотят перейти до того, как ляжет снег. Как только снег укроет землю, здесь станет почти невозможно пройти обозом, а соседний перевал далеко – в двух неделях пути или даже дальше. И он намного круче, чем этот, так что здесь так каждый год. Горы не любят опоздавших, а снег сюда приходит рано.

— Таира ведь в основном горная страна?

— Здесь много гор, но главные торговые города расположены на равнинах.

— А столица?

— Наполовину в низине, наполовину в горах. Но это обжитые горы, с хорошими дорогами, а этот перевал сложно чистить, да и официально по нему нежелательно ходить – много лавин с осени по весну. Оборудованные переходы есть дальше, но там народу ещё больше, и очередь от этого большая. А ещё там нужно за содержание дороги платить, а наш Мок скряга ещё тот, поэтому мы и здесь. Остальные обозы, которые выбирают этот путь, тоже экономят, пусть этот перевал и сложнее обустроенного. Хотя и тот лёгким назвать нельзя – всё же это хребет Ар. Он один из самых опасных горных хребтов этого мира.

— Значит, будет трудно?

— Да. Особенно вам, рада Лея. Вы неподготовленная – вам сложно будет. Дорога с каждым годом становится всё чище, но маленькие камни ещё остались, так что обязательно смотрите под ноги и старайтесь не отвлекаться, чтобы не споткнуться и не упасть вниз. Ещё следите за лошадьми, чтобы они чувствовали себя спокойно. Пока ещё можно поговорить, но позже я бы не советовал.

— Ты что его отвлекаешь, соплячка?! – раздался возмущённый крик. – Хочешь, чтобы у меня лошадей украли или другой товар?! А ну возвращайся к работе, Мим! Я тебе взашей выгоню, если ещё раз с кем-нибудь замечу, пока мы на перевале. А ты, вертихвостка, иди-ка отсюда! Ишь, на охранника она нацелилась!