— Фанни, тебя матушка отправила ко мне? — воспользовалась паузой, чтобы узнать о цели визита.

— Нет, мама сегодня хорошо себя чувствует и освободила меня от дел по хозяйству. Я надеялась, что вы отправитесь сегодня на прогулку и, возможно, возьмёте меня с собой… Вот дошла, чтобы узнать… — смущённо проговорила Фанни.

— Конечно, возьму! Ты вовремя — я уже собиралась уходить. — Осознав, что она не вернётся домой ни с чем, Фанни радостно заулыбалась. Чистое счастье светилось в глазах и на лице девочки. Воодушевлённые будущей приятной прогулкой, мы быстро оделись и вышли на улицу.

Кассандра стояла в стойле, слегка всхрапывала и нетерпеливо перебирала копытами, словно поджидая нас. Я вытащила из сумки пару кусочков сахара и передала Фанни, чтобы та угостила Кэсси. Сама же, приласкав лошадь, взялась за сбрую. Животное радостно пофыркивало и тыкалось мордой в раскрытую ладонь Фанни, как будто здороваясь и журя за длительное отсутствие. Малышка обожала Кесси и с наслаждением помогала ухаживать за нашей верной напарницей и попутчицей.

Закончив седлать Кассандру, вывели лошадь во двор, где на крыльце уже ожидал каратель. При виде нас Грэгори поднялся, сухо улыбнулся, учтиво склонив голову в приветствии.

— Доброго утра, лирэссы! — поздоровался он, приложился губами к моей руке, не затянутой в перчатку, и отошёл в сторону. Кожу в месте поцелуя приятно покалывало.

Утренний Грэгори выглядел предельно собранно. Молчаливый, слегка отстранённый и неизменно вежливый. Никаких признаков вспыхнувшей вчера между нами страсти. Наивно с моей стороны ждать, что взрослый опытный мужчина благородного происхождения серьёзно заинтересуется деревенской простолюдинкой. Наш поцелуй для некроманта — лёгкое мимолётное приключение, утром проснулся и даже не вспомнил. Для меня же — первый чувственный опыт, отголоски которого ещё блуждают в крови, хочется прижаться к мужчине и…

Помотала головой, отгоняя назойливое и совершенно неуместное видение.

Прошла ночь, а я так и не определилась, какой линии поведения придерживаться. Действую по обстоятельствам. Холодность и отчуждённость некроманта облегчает мою задачу.

— Доброго утра, лир Грэгори! — копируя поведение мужчины, в том же духе поприветствовала некроманта. — Вы не возражаете, если к нам присоединится Фанни? Девочка прекрасно держится в седле и хорошо знакома с окрестностями. Она не помешает.

— Как угодно — я не против. — ответил он и вскочил на коня. В голосе мужчины чувствовалась горькая нотка раздражения. Видимо, моё возвращение к обращению на «вы» не пришлось по вкусу карателю.

Невозмутимое и бесстрастное поведение некроманта подталкивало к мысли, что он сожалеет о проявленной накануне вечером слабости, либо не придаёт большого значения, в отличие от меня. Не скажу, что рада, но, очевидно, такой исход лучший для нас обоих.

«Мы не можем быть вместе» — как заклинание твердила я себе, но чувства не выключишь.

Раздражение, обида на невнимание и холодность со стороны карателя нарастали во мне словно снежный ком, несущийся с вершины горы. Я не желала этого, но не могла контролировать. Чтобы отвлечься от дурных эмоций, помогла Фанни забраться в седло, и пристроилась сзади. Оседлав лошадей, мы отправились в путь.

Пасмурная погода встретила нас этим утром. Ничего даже отдалённо не напоминало о ясных тёплых днях, царивших в предгорье всю прошлую неделю. Небо хмурилось. Тяжёлые творожистые облака шапкой скрывали острые пики, рыхлым туманом сползали по покатым склонам гор. Стылый воздух словно губка напитался утренней влагой и лесными запахами смолянистой хвои. Густой землистый аромат прелой листвы приятно щекотал нос, вызывая сонливость и небольшое головокружение. Под копытами лошадей глухо хлюпал влажный мох и хрустел старый валежник. Межсезонье, на прощание одарив саянцев по — летнему тёплыми солнечными деньками, вновь продемонстрировало свой меланхоличный, скупой и несговорчивый характер.

Мы спустились с холма и двинулись нашим обычным с Кэсси маршрутом: через перелесок, вдоль устья горной реки до мелководья, затем по каменистой равнине до опушки, через вечнозелёный лес вверх по правому пологому склону гор. Прогулка взбодрила обычно застенчивую Фанни, всю дорогу девочка беззаботно болтала и смеялась. Задор и очарование детской непосредственности слегка разбавили повисшую между мной и карателем безмолвно кричащую пустоту. Сказать хотелось многое, но страх останавливал. Я боялась наговорить лишнего, о чём впоследствии буду жалеть. Предпочла промолчать. Каратель тоже не стремился завязать разговор, тихо ехал рядом, лишь изредка вставляя одинокие фразы в возбуждённый лепет Фанни.

Поскорее бы закончилась эта выматывающая душу поездка. Найти его вещи и расстаться…

До места, где я нашла раненного Грэга, мы добрались довольно быстро. Сумка — рюкзак некроманта нетронутая лежала недалеко от зарослей папоротника, где я обнаружила израненное тело несколько дней назад. Грэгори был недоволен. Осмотр места нападения не дал обнадёживающего результата. То ли дождь смыл все следы, то ли здесь уже поработали. Не найдя ничего важного и ценного, мы двинулись дальше.

Добредя до небольшой поляны на вершине обрывистого холма, стреножили лошадей, расстелили плед и присели перекусить.

По изумрудной траве на всю ширину опушки жёлто — красными бусинами рассыпались пухлые головки цветков многопятновки. Над раскрытыми бутонами, натужно жужжа, кружили мохнатые тушки пчёл. Перелетая с одного цветка на другой, работницы поспешно собирали последний в уходящем году урожай.

Пологим краем холм упирался в еловый лес, а с противоположной стороны срывался вниз отвесной скалой. Здесь открывался изумительный панорамный вид на уединённую долину, заснеженные вершины Перворождённых, быструю горную речушку и деревню Саянку. Девчонкой я порой часами просиживала у самого края, наслаждаясь чувством единения с природой. Здесь не было нужды прятаться, удерживать контроль. Отпуская магию на волю, я наслаждалась магическим танцем источников. Светлые и тёмные эфирные нити резвились с задором шаловливых котят, радуясь мгновениям свободы вместе со мной. Приятное чувство наполненности охватывало меня изнутри. Моё место силы. Я буду скучать…

Фанни быстро закинула в себя пару бутербродов, схватила пустую седельную сумку и убежала на склон за цветками многопятновки. Я счастливо улыбнулась и проводила убегающую девочку взглядом. Мне хотелось запомнить эти минуты блаженства и забрать с собой в новую, обязательно счастливую жизнь, которая ждёт меня после прохождения обряда.

— Милая девочка! Полукровка, если не ошибаюсь? — прервал мои благостные мысли Грэгори. Расслабленный и задумчивый, он сидел рядом, уперев локти на согнутые в коленях ноги. Настроение некроманта не улучшилось.

— Да. Как и я. — добавила я. — Мать — светлый маг, прошла через опустошение источника, чтобы выйти замуж за любимого.

— Стандартная процедура для желающих вступить в смешанный брак. — кивнул он в подтверждение моих слов, не сводя задумчивого взгляда с девочки.

— Стандартная? — возмутилась я. Старательно сдерживаемое раздражение всё — таки вырвалось наружу… — А вы представляете, что испытывают люди во время этой… так называемой «процедуры»? Вам известно, на что похожа их жизнь после?… — Грэг перевёл на меня недоумённый взгляд. Моя реакция его удивила. — Всё равно что лишиться части себя — отрезать руку или ногу, утратить зрение или слух. Только ещё хуже. После опустошения человек вместе с магией теряет часть души, значительный кусок жизни. Он не может полноценно лечиться, чувствовать. Количество отмеренных ему лет тоже сокращается. Энергетический калека. Всё, что остаётся — это бесконечная, выматывающая борьба.

— Не всё. — возразил он. — Ещё любовь, семья, свобода и жизнь, как ни крути.

— Вы считаете, что это равноценная плата за право любить? Право, которым наделён каждый от рождения? Разве чувства подлежат классификации и регулированию? Их невозможно по желанию включить или выключить. Неужели человек виноват, что полюбил? Почему сухой закон определяет, кто может любить без ограничений, а кому придётся заплатить половиной души и жизни? Вам не кажется это вопиюще несправедливым? — Возмущение бурлило во мне, магия вскипала в крови, вторя чувствам. Я намеренно продолжала обращаться к Грэгу на «вы», подчёркивая тем самым полосу отчуждения между нами, устанавливая границу. Похоже, слова дяди возымели действие! Он может мной гордиться! — Посмотрите на эту девочку! Как думаете каково ей каждый день видеть мучения матери, слышать стоны и тихий плач по ночам? Осознавать, что, пусть и невольно, она причина её страданий. При этом не в силах помочь. Ведь ей всего десять лет… А отношение окружающих? — не останавливаясь, продолжала я. — Не все, но некоторые люди относятся предвзято и недружелюбно к магическим полукровкам, как к отбросам общества. Хотя те ни в каком плане не отличаются от остальных людей. Но закон выделил их, поставил за черту… Те, кто несогласен, вынуждены скрываться, бежать в Свободные земли, чтобы сохранить жизнь…