Бесспорно, дом вышивальщицы по праву считался одним из красивейших в деревне Саянка.

Внутри небольшого светлого помещения было тепло и уютно. Комнату украшала печь — матушка с голубыми изразцами, полноразмерное напольное зеркало в резной раме и ширма на узких витых ножках с вышитым руками мастериц узорным полотном. Посетителей и клиентов мастерской гостеприимно встречал деревянный диван с высокой спинкой, цветастыми подушками и плоскорельефной резьбой на боковинах, примостившийся вдоль стены слева от входа.

Справа от двери вдоль стены выстроились в ряд глубокие деревянные стеллажи с резными подзорами. На полках бережно составлены: рулоны с тканью; катушки со льняными, хлопчатобумажными, шерстяными, шёлковыми нитями; туески, шкатулки, корзинки с бисером, жемчугом, блёстками, монетами и прочими материалами для декорирования одежды и предметов быта.

Узкие, широкие, миниатюрные размером с кофейное блюдце и громоздкие в богато — украшенной резной раме рукотворные пано покрывали рубленые стены мастерской. На нижней полке вертикально в ряд располагались деревянные рамки с натянутыми на них образцами ткани и видами вышивки.

Швейные принадлежности хранились в расписных деревянных шкатулках, аккуратно составленных на полках под большим раскройным столом, делившим комнату на две половины — рабочую и примерочную.

Воздух в помещении наполнялся лёгким ароматом цветущей в горшках амелии.

В ожидании назначенной встречи мы освободились от верхней одежды, сменили кожаные сапоги на войлочные тапочки и присели на диван. Молоденькая светловолосая девушка — ученица лирэссы, прибрав наши вещи, вернулась к раскройному столу и возобновила прерванную работу.

Хозяйка лавки — одинокая зрелая женщина, с увлечением и азартом посвятившая всю себя любимому занятию. Наделённая сравнительно небольшим светлым даром, по принятой в Империи шкале Хокса — «свеча», дама в совершенстве овладела наследием прародительницы — обережной вышивкой, параллельно широко развила свой талант в смежных отраслях искусства.

Ни один обряд, чтимый и проводящийся жителями деревни, не обходился без рукотворных костюмов или предметов обихода, вышедших из — под рук вышивальщицы и её рукодельниц. Помимо изготовления одежды на заказ, лирэсса Фридман преподавала одарённым девушкам искусство вышивки, а также приобщала к портняжному, ткацкому, швейному делу. У неё овладевали мастерством дети саянцев и жителей соседних деревень. При необходимости она предоставляла ученицам кров, питание и небольшое жалованье.

Изделия мастерской равно пользовались популярностью как у жителей деревни, так и у гостей Империи: оборотней и амфибий.

— Светлого дня, девушки! — поприветствовала нас лирэсса Фридман, прикрывая дверь в смежную комнату. Женщина была одета в платье цвета охры с высоким воротом и длинными рукавами, от талии вверх и вниз до середины подола красной и зелёной шелковой нитью расходилась витиеватая вышивка, на поясе висел серебряный швейный шателен. Длинные светлые волосы собраны в косу и уложены короной, обрамляющей голову женщины.

— Лирэсса Лэсси, примите мои поздравления с предстоящим важным событием в вашей жизни. Вы будете самой очаровательной невестой на празднике Единения. Я в этом не сомневаюсь! — радостно произнесла хозяйка. Лэсси вымученно улыбнулась и поднялась с дивана. Бодрый настрой подруги поугас сразу после выхода из дома Танэров, за весь путь она не проронила ни слова, погрузившись в тягостно — мрачное настроение.

— Ну что же приступим к финальной примерке. Мэри, будь добра, принеси заказ лирэссы Лэсси. — слегка понизив голос, обратилась она к своей ученице.

Расположившись за ширмой, подруга нехотя переодевалась в подготовленный ритуальный наряд, который состоял: из белой рубахи — вышиванки длиной до пят со свободными рукавами и круглым воротом; приталенного красно — синего клетчатого сарафана с широкими лямками; белой трехполой распашной понёвой с синим кантом.

Понёву, а также кромку вдоль горловины, края рукавов и подол рубахи покрывал художественный орнамент, напитанный защитной магией. Красной и синей шерстяными нитями с блёстками и пайетками были вышиты символ «древа жизни» в виде листьев и ветвей и «яблоко», разделённое на четыре сектора, — символ любви.

Облачившись в наряд, Лэсси с угрюмым выражением лица замерла перед зеркалом. Лирэсса Фридман оказалась права: из подруги получилась восхитительная невеста. Богато расшитый традиционный костюм удачно оттенял природную красоту девушки. Красно — синий цвет подчёркивал загоревшую на ярком солнце кожу и золотистый оттенок волос, а светло — голубые глаза налились синевой.

— Лэсси, ты прелесть! — восхищённо пробормотала я.

Подруга нехотя выдавила улыбку, с тоской глядя на меня через отражение в зеркале.

— Чудесно! Просто идеально! — Возбуждённо размахивая руками, вышивальщица обошла вокруг будущей невесты, придирчиво осмотрев её со всех сторон. — Безупречно и неподражаемо. Я довольна. Лучше и быть не может.

С отвращением оглядев себя в зеркале, Лэсси вернулась за ширму.

— Лирэсса Фридман, если ещё не поздно, я бы хотела заказать к предстоящему обряду слияния ритуальный костюм для себя. Я понимаю, что осталось мало времени. Моя вина, что не озаботилась этим вопросом раньше. Возьмётесь? Если надо, я доплачу за срочность.

— Ну что вы, лирэсса Эрия! Не беспокойтесь! Времени, конечно, немного, но мы все успеем в срок. В дополнительной оплате нет никакой необходимости. — любезно проворковала хозяйка, подхватывая со стола блокнот с карандашом и измерительную ленту. — Прошу к зеркалу, я сниму мерки.

Следующие полчаса лирэсса Фридман вертелась вокруг меня как пчела над вереском, определяя длину, ширину и высоту различных частей моего тела. Бойко жонглируя непонятными терминами, делала записи в блокнот. Закончив и завернув костюм Лэсси в упаковочную бумагу, нас с почестями и довольно объёмистой поклажей, которая ощутимо оттягивала руки книзу, проводили до двери.

Облегчённо выдохнув, как после длинного трудного дня, мы спустились с крыльца на мостовую.

— Время обеда. — задумчиво протянула Лэсси, рассматривая удлинившиеся тени под ногами.

Всегда бодрая и весёлая, подруга выглядела подавленной и уставшей, как будто её внутренний неукротимый огонь погас. Ужасно тяжело смотреть на страдания близкого человека, осознавать, что ничем не можешь помочь. Сердце просто разрывается от безысходности и отчаяния.

— Пойдём к тётушке Польной. Угощу тебя ароматным акваэрийским кофе! — Заговорщицки подмигнула я подруге.

— Ну уж нет! — Встрепенулась она. — Это заморское пойло я пить отказываюсь. Лучше горячего чая с травами. Только пойдём не через площадь. Не хочу лишний раз перед лавкой мясника маячить. Хоть я и невеста, но ещё не жена. У меня целых три седмицы вольной жизни впереди, и проведу я их так, как захочу. — Лэсси гордо вздёрнула подбородок и воинственно сверкнула глазами.

Взявшись под руку, мы нырнули в арку высокой двухсаженной каменной стены, ведущей в глухой захламлённый проулок. С обеих сторон вдоль кирпичных домов, плотно жавшихся друг к другу, валялись кучи строительного и бытового мусора с торчащими из них деревянными ящиками, обломками старой мебели. Здесь было тихо и безлюдно. Беззаботно болтая, мы дошли до середины пути и резко остановились. Выход перегораживала высокая хорошо знакомая массивная фигура оборотня, неподвижная и незаметная на фоне общего беспорядка. «Скала» плавно отделился от стены дома и развернулся к нам с совершенно бесстрастным выражением лица. Лишь радужка глаз мерцала тёмно — коричневым светом.

— Вот ведь тухлая морковка! — прошептала Лэсси.

Узнавание мгновенно вспыхнуло в голове. Я быстро вцепилась в локоть подруги и рванула назад к арке, но едва развернулась, замерла на месте. С противоположной стороны у входа перекрывал дорогу «Жилистый», сверля нас лихорадочным взглядом. Правая рука оборотня придерживала пристегнутый к поясу брюк моток верёвки.

— Какая приятная встреча! — Довольно осклабился «Жилистый», оголяя верхние слегка подросшие клыки.