— Так вы ещё и утверждаете, что вы сейджин? — вопрос Анжелик прозвучал более чем скептически, и Жевонс улыбнулся.

— Как и сам Мерлин, я просто скажу, что обладаю некоторыми способностями, которые легенды приписывает сейджинам. — Он пожал плечами. — Тем не менее, это удобный ярлык. — Он сделал паузу, оценивая её спокойствие. — Если я отпущу ваше запястье, вы пообещаете не пытаться отравиться достаточно долго, чтобы мы могли поговорить? — спросил он её затем с намёком на улыбку.

— Да, — сказала она. — Но только если вы отпустите моё запястье… и немного отойдёте назад.

Она выдержала его пристальный взгляд, без колебаний в собственном, и он потратил секунду или две, явно обдумывая её требование. Затем он кивнул.

— Очень хорошо. — Он отпустил её запястье и отступил на три шага. Это было всё, что он мог сделать в маленькой комнате, и он снова ехидно улыбнулся, скрестив руки на груди в явно не угрожающем жесте. — Достаточно ли этого, миледи? — спросил он.

— Я полагаю, этого должно быть достаточно, не так ли? — ответила она, хотя, увидев, как быстро он может двигаться, она подозревала, что он всё ещё был более чем достаточно близко, чтобы остановить её, прежде чем она действительно положит яд в рот. — Итак, о чём вы говорили?

Анжелик Фонда сидела в постели, прислонившись к роскошной стопке подушек, положив на колени поднос с завтраком, и уставившись в морозное окно сквозь струйки пара, поднимающиеся от чашки горячего шоколада, зажатой между её тонкими руками. Солнце только всходило, касаясь кристаллов инея на оконных стёклах радужным золотым и красным светом, и выражение её лица было безмятежно задумчивым.

Она часто начинала своё утро таким образом, хотя редко вставала так рано, учитывая, что обычно работала допоздна. Но хотя никто бы не догадался об этом по выражению её лица, она очень мало спала прошлой ночью, и её мысли были гораздо более тревожными, чем можно было предположить по хорошо вышколенному выражению её лица.

Кто-то очень осторожно постучал в дверь её спальни, и она отвернулась от окна.

— Да?

— Марлиса здесь, госпожа, — ответила Сандария Гатфрид, личная горничная Анжелик, с другой стороны закрытой двери.

— Тогда входите… вы обе.

Дверь открылась, и в неё вошла Сандария, а за ней Марлиса. Контраст между этими двумя женщинами был примечателен, и не только потому, что Сандария была одета так же аккуратно и сдержанно, как всегда, в то время как Марлиса была одета в вышитый халат поверх ночной рубашки, а её волосы свободно ниспадали на плечи. Сандария была на добрых двадцать пять лет старше Марлисы, с каштановыми волосами мышиного цвета, карими глазами и почти смуглым цветом лица, унаследованным от её матери, родившейся в Харчонге. Кроме того, она была по меньшей мере на четыре дюйма ниже золотоволосой силькийки. Тем не менее, в глазах обеих женщин было много ума, и хотя Сандария никогда бы не подошла бы по требованиям красоты для одной из юных леди Анжелик, она была на службе у своей госпожи почти двадцать лет. На самом деле, хотя никто другой этого не знал, Сандария знала Анжелик гораздо дольше.

— Да, госпожа? — спросила тем временем Сандария. Хотя Анжелик наняла официального управляющего, который одновременно был её дворецким и мажордомом, все в её доме знали, что именно Сандария была истинным управляющим этого дома.

— У меня есть несколько тем, которые нам с тобой нужно обсудить, Сандария, — ответила Анжелик. — Но сначала я хотела бы спросить тебя, Марлиса, какое у тебя сложилось впечатление о мастере Жевонсе?

Марлиса задумчиво нахмурилась. Не от удивления, потому что Мадам Анжелик очень заботилась о своих юных леди. Большинство её клиентов были ей хорошо известны или за них поручился кто-то из знакомых. В тех случаях, когда появлялся кто-то, о ком она ничего не знала, она обычно расспрашивала тех из её юных леди, кто проводил с ним время. Все они ожидали этого… точно так же, как они знали, что пара крепких молодых вышибал, нанятых мадам Анжелик в качестве «лакеев», всегда были под рукой, если они находились в компании кого-то, с кем мадам Анжелик ещё не была знакома.

— Он мне понравился, Мадам, — просто сказала она через мгновение. — Он был вежливым, остроумным, щедрым и джентльменом. — Она очаровательно сморщила носик. — У него не было никаких особых просьб, и на самом деле он был довольно нежен. Один из тех мужчин, которые, похоже, озабочены тем, чтобы доставить удовольствие, а не только его получить. И, — она улыбнулась ещё более очаровательно, — у него это, кстати, неплохо получается.

— Я так понимаю, вы двое потратили немного много времени на разговоры? — осведомилась Анжелик, улыбнувшись сама, и Марлиса усмехнулась.

— Немного, — призналась она.

— Должно быть, было приятно иметь возможность поговорить с кем-то из дома.

— На самом деле, Мадам, я никогда особо сильно не скучала по Силькии. — Марлиса поморщилась. — Я не думаю, что семья моей матери отнеслась ко мне одобрительно после смерти отца — даже до того, как они выяснили, что если у меня и была «склонность», то уж точно не к Матери-Церкви! — Она снова улыбнулась, на этот раз значительно более едко. — Тем не менее, я должна признаться, что мне очень понравилось быть в курсе событий в Шёлковом Городе. И Абрейм знал обо всех нынешних скандалах!

Марлиса закатила свои голубые глаза, и Анжелик усмехнулась.

— Я так понимаю, ты будешь рада, если он снова навестит нас?

— О, я думаю, вы могли бы принять это как данность, Мадам!

— Хорошо. — Анжелик кивнула. — Я думаю, что это отвечает на все мои вопросы, Марлиса. Почему бы тебе прямо сейчас не пойти и не поискать себе завтрак?

— Конечно, Мадам. Спасибо.

Марлиса сделала короткий реверанс и удалилась, а Анжелик склонила голову набок, глядя на Сандарию до тех пор, пока дверь за молодой женщиной закрылась.

— Да, госпожа? — Сандария была единственным членом домохозяйства Анжелик, который обычно обращался к ней этим титулом, а не «мадам».

— Наш вчерашний силькийский гость был гораздо интереснее, чем думает Марлиса, — сказала ей Анжелик. Сандария приподняла одну бровь, и Анжелик фыркнула. — На самом деле, если он говорит правду — а я скорее думаю, что это так — он вообще не силькиец. Или, по крайней мере, он здесь не по силькийским делам.

— Нет, госпожа? — спокойно спросила Сандария, когда Анжелик сделал паузу.

— Он сказал, и я склонна ему верить, что он здесь как представитель черисийцев, — напрямую сказала Анжелик.

— Могу я спросить, почему вы поверили ему, госпожа?

— Потому что он много знает обо мне, — ответила Анжелик. — Он знает о материалах, которые я отправил Адоре. Он знает о Ниниан. — Её глаза встретились с глазами Сандарии. — И, что самое тревожное, он знает по крайней мере о некоторых наших… гостях.

— Понятно. — Если Сандария и была встревожена, то никак этого не показала. Она просто задумчиво нахмурилась, на мгновение полуприкрыв глаза, а затем снова посмотрела на свою госпожу. — Я уверена, вы рассматривали возможность того, что он был не совсем честен с вами.

— Конечно, рассматривала. — Анжелик пожала плечами. — На самом деле, я, так сказать, обсудила с ним этот самый вопрос. И он в ответ указал, что если бы он был агентом Клинтана, они бы не тратили время, пытаясь заманить меня в ловушку.

— Если только они не хотят, чтобы вы привели их к тем «гостям», госпожа.

— Я знаю. — Анжелик вздохнула, возвращая свой взгляд к подтаявшему от тепла инею на окне спальни. — Я думаю, что он, скорее всего прав, хотя бы в том, что Клинтан просто приказал бы арестовать меня и подвергнуть Допросу.

На этот раз в её голосе послышалась призрак дрожи. Никто, кто не знал её очень хорошо, никогда бы этого не заметил, но Сандария действительно хорошо её знала, и глаза служанки слегка сузились, когда она обругала себя за то, что не заметила медальон на шее Анжелик. Он не входил в обычное одеяние для сна её хозяйки.