— Здесь нечего прощать, — заверил он её. — И если бы это было так, я с удовольствием подарил бы это прощение кому-то столь же очаровательному, как вы.

— Похоже, вы и сами не обделены обаянием, Абрейм, — заметила она.

— Во всяком случае, моим родителям хотелось бы думать, что это не так.

— Могу я спросить, что привело вас в Зион в это время года? — Анжелик деликатно поморщилась. — Хотя я бы никогда не стала подвергать сомнению суждение Архангелов, я иногда задаюсь вопросом, о чём они думали, размещая Храм в месте с зимним климатом Зиона!

— Он действительно делает поездку в этот город немного трудной в это время года, — признался он, слегка пожав плечами. — К сожалению, дела требуют моего присутствия здесь. И каким бы трудным ни было путешествие, компания, ожидающая на другом конце пути, безусловно, сделала его стоящим.

— Я рада, что вы так думаете. Могу я представить вас одной из моих юных леди?

Тон Анжелик был таким же вежливым и любезным, как всегда, но каким-то образом ей удалось совершенно ясно дать понять, что её собственные «трудовые будни» остались позади. Жевонса, казалось, позабавил этот намёк.

— Я думаю, это кажется очень хорошей идеей, — сказал он. — Я надеюсь, однако, что у нас будет возможность, по крайней мере, ещё немного поговорить?

— О, я уверена, что будет, — заверила она его, беря его руку и с собственническим видом кладя её себе на локоть, после чего повела его через гостиную к потрясающе привлекательной голубоглазой и золотоволосой молодой женщине.

— Абрейм, позвольте мне представить вам Марлису, — сказал Анжелик. — Марлиса, это Абрейм. Он только что прибыл из Силькии.

— В самом деле? — Марлиса одарила Жевонса ослепительной улыбкой. — О, я знаю, почему Мадам представила вас мне, Абрейм!

— Я тоже, — ответил Жевонс, узнав её собственный, значительно более сильный акцент. — Я слышу акцент самого Шёлкового Города?

— Так и есть, — заверила его Анжелик, передавая его пленённую руку Марлисе. — Я подумала, что вы, возможно, найдёте утешение так далеко от дома.

— О, — широко улыбнулся Жевонс, — Я уверен, что я найду это очень утешающим.

Несколько часов спустя, когда Абрейм Жевонс снова вошёл в гостиную, она была практически пуста. Его сопровождала Марлиса Фарно, и, как подумала Анжелик, когда они подошли к ней, улыбка на её лице была не просто профессиональной. Это было хорошо. Марлиса была одной из её любимиц, и она надеялась, что молодая женщина найдёт компанию Жевонса приятой. Однако первое впечатление всегда может быть обманчивым, и она была рада, что оно, по-видимому, таким не было.

— Вы уже покидаете нас, Абрейм?

— Боюсь, я должен, — ответил он. — Завтра утром у меня назначена встреча, чтобы обсудить один из судостроительных контрактов. Мне нужно отдохнуть, прежде чем я буду состязаться в остроумии с приспешниками викария Робейра.

— Очень мудрое решение!

— Так мне сказали. — Он улыбнулся ей. — Однако, прежде чем я уйду, я хотел бы спросить, могу ли я поговорить с вами наедине?

— Наедине? — её брови взлетели вверх.

— У меня есть просьба… от друга.

— Понятно. — Выражение лица Анжелик было всего лишь вежливо внимательным, но мысленные уши насторожились, уловив что-то в тоне её гостя. Что бы это ни было, оно было очень слабым — скорее воображаемым, чем слышимым. И всё же оно было там. Она была странно уверена в этом.

— Конечно, — пригласила она после очень короткого колебания и изящным жестом указала на одну из маленьких боковых комнат. — Это будет достаточно наедине?

— Прекрасно, — заверил он её и предложил ей руку.

Они прошлись по почти пустой комнате, непринужденно болтая, и Жевонс небрежно закрыл за ними дверь в меньшую комнату. Затем он повернулся лицом к Анжелик.

— И так, Абрейм, — сказала она, — что за «просьба» у вашего…?

— На самом деле всё очень просто, — сказал он ей. — Адора была бы признательна, если бы вы присоединился к ней в Черис.

Несмотря на буквально десятилетия с трудом приобретённого опыта и дисциплины, глаза Анжелик широко распахнулись. Она уставилась на него на мгновение, а затем побледнела, осознав, как выдала себя. Одна тонкая рука поднялась к горлу, и её пальцы сомкнулись на медальоне, который она носила на шее, на шёлковой ленте.

— Не надо, — мягко сказал Жевонс. Она уставилась на него огромными глазами, и он покачал головой. — Я не думаю, что Адора была бы очень рада, если бы вы проглотили эту таблетку цианида… Ниниан.

Она замерла, едва дыша, и он криво улыбнулся ей.

— Я знаю, о чём вы думаете, но подумайте ещё немного. Если бы Клинтан и Рейно подозревали вас — если бы они знали достаточно, чтобы знать имя, которое дали вам ваши тётя и дядя — у них не было бы причин заманивать вас в ловушку. Вы бы уже были под арестом.

Она пристально посмотрела на него, краска медленно возвращалась к её лицу, но она не убрала руку с медальона.

— Это зависит от обстоятельств, — сказала она после ещё одной долгой паузы, и её голос был удивительно ровным, учитывая эти обстоятельства. — Я могу придумать несколько сценариев, в которых заставить меня обманом довериться вам могло бы быть более полезным — по крайней мере, выгодным, — чем просто арестовать меня и подвергнуть Допросу.

— Я уверен, могли бы. — Он кивнул. — В то же время, я думаю, вы знаете Клинтана лучше, чем другие. Рейно, — он слегка пожал плечами, — может быть достаточно хитёр, чтобы попытаться сделать что-то подобное. Но Клинтан? — Он покачал головой. — Не в вашем случае. Нет, если бы он просто начал подозревать обо всех документальных доказательствах, которые вы послали Адоре в Теллесберг. Или, если уж на то пошло, о том, что вы, в первую очередь, были тем, кто вытащил её и мальчиков из Храмовых Земель.

Её глаза сузились от ещё одного доказательства того, как много он знал о ней.

«А он прав, — подумала она с внутренней дрожью, которой не позволила коснуться своих глаз. — Если бы эта свинья Клинтан имел хоть малейшее представление о том, сколько вреда я причинила, я бы сейчас кричал в одной из «допросных камер» Инквизиции. И продолжала бы кричать очень долго».

— Хорошо, — сказала она наконец, хотя её пальцы по-прежнему касались медальона. — Я предположу, что вы действительно от Адоры. Во всяком случае, — она криво улыбнулась, — похоже, нет особого смысла притворяться, что я не знаю, о чём вы говорите. Но почему она послала вас? Почему именно сейчас?

— Если быть до конца честным, — осторожно сказал он, — она меня не посылала. Она даже не знает, что я здесь.

— Но вы сказали… — Её рука снова сжала медальон.

— Спокойнее!

Его собственная рука взлетела с ослепляющей скоростью, быстрее, чем она когда-либо видела — или воображала! — как могла двигаться человеческая рука. Она сомкнулась на её запястье, и её глаза широко распахнулись. Его хватка была почти абсурдно нежной, но с таким же успехом это могли бы быть стальные тиски. Она дернулась из них изо всех своих сил, достаточно сильно, чтобы на самом деле пошатнуться на полшага вперёд, а он не сдвинулся ни на долю дюйма.

— Я сказал, что она не знает, что я здесь, Анжелик, — тихо сказал он. — Я также сказал, что она хотела бы, чтобы вы присоединились к ней в Теллесберге. Оба эти утверждения были точными.

— Что вы имеете в виду?

Она оставила свои бесполезные попытки вырваться из его хватки, и её глаза снова задумчиво сузились.

— Я уверен, что даже здесь, в Зионе, вы слышали истории о «сейджине Мерлине» и его службе Черис. — Тон Жевонса превратил это утверждение в вопрос, и она кивнула. Он пожал плечами. — Ну, вы могли бы сказать, что я сделан из того же теста, что и сейджин, а архиепископ Мейкел и Мерлин… узнали о некоторых событиях, происходящих здесь, в Зионе. На основе того, что они узнали, они оба решили, что было бы разумно отправить меня сюда. К сожалению, у них не было времени объяснить свои страхи Адоре или проконсультироваться с ней по этому поводу, прежде чем они это сделали. Вот почему я знаю о вас очень многое, но не всё.