— Ладно, допустим, ты говорил, разговаривал с ней, я имею в виду. Допустим, ты узнал, кто она такая, и все хорошо. Насколько трудно было бы сразу полюбить ее после того, как ты был одержим ею последние два года?

— Какое отношение это имеет к тому, что вы все хотите жениться на книжном черве?

— Просто ответь на гребаный вопрос. Ты бы быстро влюбился в нее?

Я закрываю рот рукой и пытаюсь представить ее, но единственное, что приходит на ум, это большие голубые глаза, но не за маской, а за толстыми очками. Черт, черт!

Джуд удовлетворенно хмыкает.

— Ты не можешь ее увидеть. Что-то еще мешает. Или это кто-то другой? Эй, Эш, может быть, если ты будешь очень сильно смотреть и видеть достаточно ясно, ты получишь все, что захочешь.

Рычу: «Да пошел ты!», — но он только смеется надо мной и поворачивается к остальным.

— Я забыл спросить ее. Кто-нибудь знает, останется ли она здесь на каникулы или поедет домой к родителям?

Выражение лица Бека опускается.

— У нее нет родителей.

Это заставляет всех нас уставиться на него. Он проводит рукой по своему оскаленному рту, прежде чем продолжить.

— Она рассказала мне об этом в ту ночь, когда ее буря выбила ее из колеи. Мы немного поговорили, когда я остался с ней после кошмара. Ее мама умерла, рожая ее, а отец погиб в автокатастрофе на ее двенадцатый день рождения. Вот почему метель так сильно повлияла на нее. Она была заперта в машине с его телом более двух дней в бурю. Все, что у нее есть, это дерьмовая мачеха и эта стерва сводная сестра.

Тейт проводит рукой по волосам с раздражением на лице.

— Черт, мы должны убедить ее остаться здесь с нами. Она не может провести каникулы одна или, что еще хуже, с ними.

Джуд начинает подпрыгивать на месте.

— Хорошо, хорошо, хорошо! Мы должны стать Санта-папами для малышки. Нам нужна елка и все, что к ней прилагается. У меня уже есть для нее рождественский подарок в комоде. — Его лицо становится серьезным, когда он смотрит на каждого из нас. — Она моя до конца, но мы семья, поэтому я не против, чтобы она была и вашей. Вы согласны?

Бек первым вступает в разговор.

— Я хочу ее больше, чем когда-либо хотел любую женщину, так что, да, я в деле.

Тейт начинает кивать.

— Все, что я сделал, это испортил с ней отношения, но я делаю успехи, чтобы все это исправить, так что если она примет меня, то я тоже за.

Они все поворачиваются и выжидающе смотрят на меня, поэтому делаю единственное, что могу сейчас сделать, хватаю блендер, выливаю его в раковину и ухожу.

Запираюсь в своей комнате на весь день и вечер, слишком злой, чтобы иметь дело с братьями. Два браслета лежат рядом на моей кровати, а я расхаживаю взад-вперед, пытаясь разобраться в своей беспорядочной голове. Обе эти гребаные женщины заковали меня в цепи.

Я знаю все, что мне нужно знать о моей Бабочке. Знаю, когда у нее плохой день, знаю, когда она грустит и злится. Я могу прочитать каждую линию ее тела, когда она двигается для меня, и она может читать меня так же хорошо. Она знает, когда у меня дерьмовый день, потому что она тратит больше времени на меня. Ее тело двигается для меня с обещанием, что все будет хорошо. Но я жажду от нее гораздо большего. Хочу, чтобы она отдалась мне и отдала мне всю себя без всяких барьеров между нами.

А еще есть Сави. Она раздражает меня до смерти, но только потому, что меня тянет к ней. Я знаю, что она носит маску другого типа. Она скрывает настоящую себя, позволяя нам лишь время от времени видеть проблески за маской. И каждая чертова вещь, которую мне удалось увидеть до сих пор, притягивает меня ближе к ней. Она такая чертовски… чистая. Она не играет в игры, насколько я могу судить. Она настолько реальна, насколько может быть реальной со всеми нами, и я хочу сорвать с нее маску, чтобы увидеть всю ее, так же сильно, как я хочу заглянуть за маску Бабочки.

Смотрю на будильник и рычу. Я потерял целый чертов день на этой ненормальной карусели "eenie meenie miney mo". Иду в душ, переодеваюсь в джинсы и темно-синий худи, надеваю на запястье кожаный браслет и поворачиваюсь к кровати, чтобы посмотреть на браслеты-шармы.

Время вышло, ублюдок… выбирай.

Моя рука выхватывает выбранный браслет, и я засовываю его в передний карман. Черт.

В клубе безумно много народу, ведь это последняя ночь перед тем, как большинство этих ублюдков улетят домой на каникулы. Меня бесит, что Тейт, Бек и Джуд отказались пойти со мной, поэтому я пью рюмку за рюмкой виски за своим пустым столиком и смотрю на свою Бабочку грустными глазами. Достаю из кармана браслет, кручу его на пальце, посылая крошечные брелки в полет и заставляя их сверкать под мигающими огнями. Я здесь, чтобы закрепить решение, к которому пришел.

Сегодня она в красном. Красные крылья, красные волосы, красные каблуки, черное кожаное мини с красными стрингами и обрезанная красная прозрачная рубашка с черным бюстгальтером, обтягивающим ее великолепные сиськи. Мне кажется, она знает, что со мной что-то не так, потому что она все время поворачивается в мою сторону. Знает ли она, что я решил? Знает ли она, как тяжело мне это дается? Как сильно я хочу чего-то настоящего, чего-то большего?

Кто-то загораживает мне вид на нее, но вместо того, чтобы пройти мимо, женщина забирается ко мне на колени и усаживается на меня. Прежде чем я успеваю сбросить ее на задницу, она хватает меня за голову и придвигается ко мне вплотную, пока ее губы не оказываются напротив моего уха. Теперь я вижу, что Бабочка застыла в глубоком приседании, вцепившись пальцами в прутья. Ее электрически-голубые глаза смотрят на меня, полные боли, и ее идеальные губы приоткрываются. Нет! Я не могу позволить ей так думать. Не могу причинить ей такую боль, поэтому я упираюсь в бедра женщины, чтобы столкнуть ее со своих колен, но, прежде чем я успеваю это сделать, она шепчет мне на ухо.

— Моя сестра обманывала всех вас. Она играла в игру и превратила вас всех в дураков.

Я слышу ее слова, но я так сосредоточен на своей Бабочке, что сбрасываю с себя на пол сестру Сави и перешагиваю через нее, чтобы добраться до клетки моей девочки, оставив браслет с книжными шармами на столе.

Бабочка ударяет рукой о прутья и поворачивается ко мне спиной как раз в тот момент, когда какой-то пьяный ублюдок проникает между прутьями, хватает ее за юбку и дергает.

Два шага все, что мне нужно, чтобы добраться до клетки, и я бью кулаком по его лицу за то, что он посмел прикоснуться к тому, что еще несколько часов принадлежит мне. Поворачиваю голову обратно к ней, но она смотрит через плечо на свою юбку, поэтому я отслеживаю ее взгляд, и в этот момент все внутри меня взрывается от ярости, когда я смотрю на фиолетово-голубую бабочку, которую в последний раз видел на гребаном бедре Сави.

С Эшем что-то не так. Меня не удивляет, видеть его здесь в последнюю ночь работы клуба, но удивляет то, что он здесь один и пьёт рюмку за рюмкой. Он выглядит… грустным. Как будто он о чем-то задумался, но его глаза не перестают следить за мной, и я делаю то, что всегда делаю, когда он приходит сюда в плохом настроении, танцую для него и только для него. Каждым движением, поворотом и выпадом своего тела я говорю ему, что вижу его и что он не один.

Блондинка делает шаг между нами, но потом падает к нему на колени, его руки обхватывают ее, и она прижимается губами к его губам. Боль жестокая и мгновенная, как будто часть меня только что оторвали. Все мое тело застывает на месте, когда я смотрю на предательство. За все время, что он приходил наблюдать за мной, он ни разу не брал девушку на колени, как это делали другие. Видеть, что это моя сестра, та, кто ненавидит меня больше всех, кто заставил меня пройти через столько всего, опустошает меня.

Ударяю рукой по прутьям, а затем отворачиваюсь и сжимаю руки на талии, как будто могу удержать ущерб, который он нанес. Я собираюсь покинуть клетку, это место, но какой-то мудак проникает сквозь прутья и хватает меня за подол юбки, притягивая назад. Ткань тянется вниз, обнажая изрядную часть моей задницы с той самой стороны, и я наполовину поворачиваюсь, чтобы зарычать, но звук застревает у меня в горле, когда я вижу, как Эш подбегает к моей клетке и бьет парня прямо в лицо. Смотрю вниз, чтобы проверить, не порвалась ли юбка, но встречаю его шокированный взгляд, устремленный прямо на мою задницу.