— Сави, Сави, Сави — слишком много не бывает, и мы только начинаем, куколка.

Снег уже начал таять с дорог, делая все мокрым и грязным. Тейт высаживает меня перед моим зданием с планами, что я приду к нему на репетиторство на следующий день, и напоминанием об официальном ужине в четверг вечером. Протягивает мне ключ, говоря, что я должна войти сама, потому что он может опоздать с тренировки. Я сжимаю его слишком крепко, прежде чем надеть на брелок.

Стоя под струями воды в душе, перебираю в памяти каждую минуту времени, которое я только что провела с ними, и анализирую все, что было сказано и произошло.

Начиная с Тейта. Он может быть таким жестоким, когда не притворяется, что я что-то значу для него в присутствии других. Я бы хотела позволить себе поверить, что то, что произошло в постели тем утром, значило для него больше, чем просто физическая разрядка, но я должна быть реалисткой. Для него это ничего не значит. То, что сейчас он пытается отвести от себя всех девушек, не означает, что в прошлом он не перетрахал почти все женское общество. Я просто еще один номер для него, помимо той сделки, которую мы заключили.

Я приняла его извинения за то, что он сказал во время той глупой игры, и за то, как грубо он вел себя со мной весь день, но в глубине души я знаю, что на самом деле он не имел этого в виду. Он просто хочет, чтобы я согласилась с тем, что ему сейчас от меня нужно. Мне надо перестать позволять себе верить в то, что с этими фальшивыми отношениями когда-нибудь наступит счастливая жизнь. Тейт Вэлор не тот парень, который заботится о такой, как я, и я должна смириться с этим, как бы мне этого ни хотелось.

Поворачиваюсь и смываю шампунь с волос, а затем наношу на них кондиционер, думая о Беккете. Влюбиться в этого мужчину не составит никакого труда. То, как легко он поднимает и двигает мое тело своими большими руками, полностью меня заводит, но то, как он держит меня, то, как он заставляет меня чувствовать себя особенной и окруженной заботой, потопит меня, если я позволю. Тот факт, что он поделился со мной такой глубокой травмой, только заставляет меня чувствовать, что у нас может быть что-то на более глубоком уровне. Мой стон эхом отражается от плитки. Я идиотка. Нет никакой связи, глубокой или иной. Я была просто телом для объятий, пока они скучали и торчали в этом доме.

Смываю кондиционер и намыливаю тело, думая о Джуде, и не могу остановить улыбку, которая захватывает мое лицо. Он как опасно сексуальный мужчина-ребенок, и, должна признать, его внимание заполняет пустоту во мне. Вспоминаю, как он сегодня утром трахал рот какой-то случайной девушки, и моя предательская киска сжимается от того, как сексуально он выглядел при этом. Решительно отталкиваю эту мысль. Может, он и добрее Хантера, но он все еще мальчик для траха, кобель, когда дело касается женщин, и одного этого было более чем достаточно для той девушки.

Выключаю уже остывшую воду и выкидываю последние мысли из головы. Единственное место, где Ашер Джеймс когда-либо будет, — это фантазия в моем сознании, когда я притворяюсь тем, кем не являюсь. Вытираю пар с зеркала и вздыхаю, глядя на свое туманное отражение. Похоже, что вся моя жизнь — притворяться тем, кем я не являюсь. Потянувшись за чем-то настоящим, я беру телефон и звоню Стелле.

— Привет, Бабочка! Я скучала по тебе в эти выходные. Как ты? — Сразу же отвечает она.

— В порядке. Я тоже по тебе скучала. Эм, есть шанс, что ты сегодня свободна? Мне нужно купить платье, и я надеялась, что ты захочешь пойти со мной, иначе я могу оказаться в каком-нибудь цветочном мешке.

— О боже! Сави… ты снимаешь маску? — взволнованно спрашивает она.

Прикусываю губу, но качаю головой, хотя она меня не видит.

— Скорее, немного приподнимаю ее?

— Да, сучка! Я в деле! Где и когда?

Мы договорились встретиться в центре города через час, и всю дорогу я игнорировала кипящий клубок беспокойства, перекатывающийся в моем животе. Это то, чего я хотела, верно? Не так ли? Измениться, стать кем-то другим? Перестать прятаться за масками, которые я ношу в клубе и за его пределами в своей громоздкой, немодной одежде? Машина высаживает меня перед бутиком, и моя рука слегка дрожит, когда я открываю дверь. Одна из продавщиц осматривает меня с ног до головы с насупленными бровями, и я уже готова развернуться и убежать, но Стелла вбегает следом за мной с визгом возбуждения.

— Это будет так весело! Я так давно хотела сделать тебе макияж! — Она толкает меня дальше в магазин мимо продавщицы, которая сейчас выглядит так, будто только что пососала лимон. — Я думала о красном цвете.

— Нет! Я не готова ни к чему красному, Стелла. Я просто хочу что-нибудь неброское, милое, нетипичное для… — Машу рукой вверх и вниз по телу и неубедительно заканчиваю: — Меня

Она немного дуется, но сжимает мою руку.

— Все в порядке, детка. Маленькие шажки, верно?

Она отворачивается и тут же начинает доставать платья с разных вешалок. Я следую за ней и верю, что она найдет для меня лучшие варианты. Когда стопка в ее руках оказывается такой высокой, что я едва вижу ее лицо, она подзывает продавца.

— Пожалуйста, отнесите их в раздевалку.

Стелла пытается отдать платья, но женщина смотрит на нас сверху вниз.

— Вы имеете представление о стоимости этих платьев, мисс? — Она спрашивает снисходительным тоном, от которого внутренняя кошка Стеллы вырывается на поверхность, а я отшатываюсь назад.

— Проверьте свое отношение к клиентам и следите за своим тоном. Это не фильм «Красотка», и, если бы это было так, она была бы не проституткой, а Ричардом Гиром. Эта девушка могла бы купить весь этот городской квартал и даже не заметить вмятины на своем банковском счете. А теперь… отнесите их в примерочную и принесите нам немного гребаного шампанского.

Я отворачиваюсь, чтобы не видеть реакцию женщины, так как моя тревога сильно вспыхивает. Знаю, что у Стеллы хорошие намерения, и она может быть очень заботливой по отношению ко мне, но я не разыгрываю эту карту… никогда. То, что я унаследовала все миллиарды моего отца, не означает, что я чувствую их своими. Селеста и Ванесса делают все возможное, чтобы я не хотела, чтобы кто-то знал и предполагал, что я такая же, как они. Я даже не зарегистрирована в университете под фамилией отца. Я решила подать заявление, используя девичью фамилию моей матери, Сент-Джеймс, и поступить в университет по своим академическим заслугам, к большому удовольствию моего дяди Марка. Мне хотелось быть свободной и быть собой, учась в университете, а не девушкой, чья фамилия на двух зданиях в кампусе. Я не хотела внимания.

Стелла подтаскивает меня к следующему стеллажу и бросает на меня виноватый взгляд.

— Прости. Понимаю, что ты не хочешь, чтобы люди знали. Она просто разозлила меня, подумав, что тебе здесь не место.

Ненадолго роняю голову на ее плечо и бормочу:

— Все равно я тебя люблю, — заставляя ее ухмыльнуться и подмигнуть мне, прежде чем взять другое платье.

Стелла — единственный человек, который знает, кто я и откуда. Она была так добра ко мне, когда нас только приняли на работу в «Маску», помогала мне создать мой образ бабочки без осуждения и с такой поддержкой, что я доверяла ей все. Она действительно мой единственный друг.

Стелла решает, что у нас достаточно вариантов, и толкает меня в раздевалку с первыми тремя платьями для примерки, а сама устраивается в шикарном бархатном кресле и потягивает из хрустального фужера золотистую жидкость, которую ей принес другой продавец. Пока я застегиваю первое платье, темно-фиолетовое, без бретелек, мы разговариваем через бархатную занавеску, разделяющую нас.

— Итак, для чего платье? У тебя что-то происходит с компанией, в которой тебе нужно работать?

Я с трудом дотягиваюсь до молнии на спине платья, поэтому просто сдаюсь и отодвигаю занавеску в сторону. Стелла быстро сканирует и качает головой.

— Следующее.