— Вы все действительно трахаетесь с ней? Она отчаянное ничтожество. В смысле, вы видели, как она одевается?

Хочу вмешаться и заткнуть эту суку, когда ярость скапливается в моем животе, но Тейт меня опережает.

— Какое тебе дело, Пейсли? Уверен, что в прошлом году ты отсосала у всех нас. Если мне не изменяет память, ты завалила половину защитной линии на той вечеринке в братстве во время весенних каникул, не так ли? Разве не было видео? Вернее, было трудно сказать, ты на нем или нет, так как твое лицо было покрыто таким количеством спермы, что я могу ошибаться.

Девушка бледнеет и отступает дальше в толпу, чтобы убраться с линии огня. Это первый раз в этом году, когда Тейт ведет себя как дикий ублюдок, которым может быть, и сейчас мне это не нравится. Я не из тех, кто позорит шлюх, но, если ты собираешься это сделать, тебе лучше быть готовым принять ответ.

Мы все трое поворачиваемся, когда слышим смех Джуда позади нас. Он держит Сави за руку, которая снова смотрит на нас троих, а затем на толпу позади нас. Когда она замечает Хантера и его спутницу, ее пальцы сжимаются на руке Джуда, и он шепчет ей что-то, что заставляет ее слегка расслабиться. Я не могу перестать смотреть на ее небесно-голубые глаза, которые стали намного ярче, когда их не скрывают толстые очки. Прочищаю горло и подхожу ближе к ним.

— Эй, я, гм, извиняюсь за тот день, — говорю я ей. — Я вел себя как задница. У меня было плохое настроение, и мне очень жаль. — Она держит мой взгляд, но ничего не отвечает, и меня раздражает, что я не могу ее прочитать. — Ты выглядишь сегодня невероятно, Сави.

Эти голубые глаза ускользают от меня, как будто она мне не верит, и Бек делает попытку.

— Дорогая, от тебя в этом платье у меня дух захватывает.

Это, наконец, вызывает у нее реакцию, но не ту, на которую, как мне кажется, он рассчитывал. Крошечная фальшивая улыбка растягивает ее губы, когда она наклоняет голову к нему.

— Хм, ну, тогда, думаю, я снова промахнулась. Я хотела, чтобы было достаточно горячо.

Он пытается извиниться, но официант прерывает его, и она слегка отворачивается от нас.

— Шампанского, мисс?

Она берет бокал, наполненный розовыми пузырьками, и улыбается официанту искренней улыбкой, которая заставляет меня затаить дыхание от того, насколько она действительно прекрасна.

— Боже, да! Спасибо.

Она кладет свою руку на его, чтобы удержать его на месте, пока она опрокидывает бокал и осушает его за один долгий глоток, ставит его обратно на поднос с еще одной улыбкой и берет новый, кивая, что он может идти. Тот факт, что ей нужно пить алкоголь, чтобы пережить эту ночь, свидетельствует о том, какие мы засранцы.

— Мы должны найти наш столик, куколка. Резиновый цыпленок ждет! — Джуд дразнится, но улыбка сползает с его лица. — Эй! Ты в порядке? — спрашивает он с ноткой беспокойства, заставляя мои глаза вернуться к ее лицу.

По нему пробегает гамма эмоций, когда она начинает моргать быстрее, а затем втягивает рваный воздух. Ее глаза начинают расширяться от страха, и я уже тянусь к ее руке, когда бокал с розовым шампанским проскальзывает сквозь ее пальцы и разбивается об пол. Ее рука подносится к горлу, паника заполняет ее лицо, и она начинает задыхаться. Другой рукой она цепляется за мою руку, которая потянулась за ней. Ее глаза задерживаются на моих, когда она начинает раскачиваться, и я понимаю, что она падает, поэтому я подбегаю ближе и ловлю ее, осторожно опуская на пол.

Джуд падает на колени рядом с нами, Тейт и Бек начинают кричать, но я их не слышу. Я смотрю в небесно-голубые глаза, полные ужаса и паники, когда она вцепилась в горло и делает ужасающие маленькие вдохи, пытаясь втянуть воздух.

— Аллергия на…

— Звоните 911…

— Блять, я сверну тебе шею, если…

— Ничего не делал…

— Ее сумочка…

— ЭпиПен…

Где-то на задворках сознания я впитываю слова, которые кричат вокруг нас, но я не могу разорвать зрительный контакт с этой девушкой, которую я отверг как ничтожество. Не могу, потому что теперь я знаю ее другой и скоро потеряю ее. Потому что я вижу это. Я вижу момент, когда она сдается, перестает бороться. Ужас и паника отступают, и на их место приходит покорность, а затем сожаление. Ее рука разжимает свою смертельную хватку на моей руке и дрожащей рукой поднимается к моему лицу, чтобы нежно провести холодными пальцами по моим губам, а затем отстраниться, когда последние силы покидают ее. Ее губы посинели от недостатка кислорода, и я уже собираюсь наклониться, чтобы попытаться вдохнуть воздух в ее изголодавшиеся легкие, когда мое зрение загораживает голубой атлас и кринолин, когда Джуд задирает юбку и грубо колет эпинефрин в ее бедро.

Убираю юбку, чтобы открыть ее лицо, но ее уже нет. Ее глаза закатились, она лежит на моих руках, и все, что я могу сделать — упрашивать, но это больше похоже на молитву.

— Дыши, Сави, пожалуйста. Дыши.

Опускаю голову ближе к ее губам. Она не делает драматический вдох, как в кино, но я слышу его, слышу этот первый небольшой глоток воздуха, потом еще и еще, и мне хочется плакать от облегчения. Ее дыхание учащается, и я отстраняюсь, чтобы осмотреть ее лицо. Ее глаза открыты, но она не видит ни меня, ни чего-либо еще, поэтому я прижимаю ее ближе, засовывая ее голову в ложбинку на моей шее, и держу до тех пор, пока парамедики не забирают ее у меня.

Я хочу рвать, кромсать, колоть и окрасить всю эту гребаную комнату в красный цвет, пока врачи скорой помощи увозят мою куколку. Они позволили только одному из нас поехать с ней в машине скорой помощи, и Тейт ворвался вперед, утверждая, что он ее парень. Все в порядке. Мы поедем за ними в больницу, как только я получу гребаные ответы, потому что кто-то в этой комнате заплатит.

Это произошло так чертовски быстро. В одну минуту она пила шампанское, как чемпионка, а в другую — вцепилась в горло, пока Эш держал ее в смертельной хватке. Слыша, как эта ядовитая дрянь смеется и говорит, что моя куколка похожа на жирную чернику, когда ее лицо посинело, я чуть не совершил убийство в костюме. Лучше бы я этого не делал, пятна крови трудно вывести с тонкой ткани, я пытался достаточно часто. Рука, которой я обхватил ее горло, была в нескольких секундах от того, чтобы перерезать его, но Бек оттащил меня и крикнул, чтобы я нашел сумочку Сави. Драгоценные секунды были потеряны из-за того, что она уронила ее и какой-то человек пнул сумочку под стол, пытаясь получше рассмотреть травму моей девочки.

Поворачиваю голову, чтобы осмотреть толпу, а затем пол, где я чуть не потерял ее, и вижу лужу розово-красной жидкости и разбитое стекло. Эш все еще стоит на коленях, и я вижу, как дрожит его рука, когда он поднимает осколок стекла, чтобы посмотреть на него. Так не пойдет, мальчики из Винтер Хилл не стоят на коленях и не показывают слабость кружащим акулам, поэтому я щелкаю пальцами Беку, чтобы привлечь его внимание, и он помогает мне поднять Ашера на ноги. Мой товарищ по детству встряхивается, и его глаза проясняются, когда он смотрит на меня. Он рычит на меня, и я улавливаю в нем намек на старый район, который появляется только тогда, когда он очень зол.

— Что за хрень только что произошла?

— Я не понимаю. У нее аллергия на клубнику, но я не видел, чтобы она что-то ела. А ты? — спрашивает Бек, проводя обеими руками по волосам.

Протягиваю руку, беру у Эша разбитый кусок стекла и подношу его к носу, чтобы понюхать, но ничего не чувствую. Смотрю на ближайший столик и вижу множество бокалов, наполненных золотистой шипучкой, но ни в одном нет розового. Сжимаю пальцы вокруг осколка стекла, пока кровь не проступает сквозь них и не капает на мраморный пол.

— Это было шампанское, и это не было гребаной случайностью.

Глаза Эша сужаются на лужу, но Бек ловит проходящего мимо официанта и тащит его к нам.

— Кто из вас подавал розовое шампанское?

Официант пытается отпрянуть, но Бек больно сжимает большую руку на его плече и оскаливает зубы.