Наш взгляд теперь привлекает один предмет мебели. Еще не пришло время массивных столов, книжных шкафов, пузатых трюмо. Мебель словно специально отступает на второй план, она не тяжела, необходимого размера, чтобы не заслонять собой мозаики полов, фрески стен или декорации потолков.

В этой комнате имеется превосходное тому доказательство: своеобразный стол-треножник, чьи ножки покоятся на кошачьих головах. Он похож на хрупкого неподвижного паучка, из угла взирающего на огромную напольную мозаику, как будто это его паутина.

Ваза из тонкого стекла с цветами создает изысканное цветовое пятно на черно-белом «каменном ковре». Такое вкрапление света и роскоши высокого уровня появилось здесь по воле хозяйки.

Повсюду по углам расположены стройные длинные бронзовые колонны, напоминающие ножки абажуров. Они увенчаны статуями божеств либо зажженными лампадами. В каждой комнате в римскую эпоху должны быть обязательно подобные «световые акценты».

Теперь хозяин дома находится в перистиле, в прекрасном домашнем саду, окруженном колонными портиками. Повсюду — ухоженные, благоухающие средиземноморские кустарники.

Евтихий проверяет вместе со своим рабом-садовником центральный фонтан с фигуркой бронзового олененка, спасающегося в прыжке от охотничьих собак. Струя воды должна быть обильной и издавать приятный звук при падении в чашу. Это крайне важно для пира. Через некоторое время позади павлина (на этот раз живого) появляется девочка, дочка Евтихия. Малышка бросается к ногам отца, он берет ее на руки…

Приоткроем потихоньку дверь. Просто ради любопытства. Чуть дальше, в центре комнаты с красными стенами, мы обнаружим сидящую хозяйку, домину. Руки покоятся на коленях. Две рабыни занимаются ее прической. На столике разложены все необходимые предметы, даже горячие железные щипцы для завивки волос. Подготовкой хозяйки дома к пиру не следует пренебрегать. Это — труд, начатый много часов назад и который продлится еще столько же. Окончательным результатом будет сияющее лицо, пунцовые чувственные губы, подчеркнутые мягкими тенями глаза и высочайший фонтан кудрей, ниспадающий на лоб.

Разумеется, как нам уже удалось убедиться во время нашего путешествия, эти кудри искусственные.

Домина опасается красить волосы в рыжий цвет, распространенный в римскую эпоху наравне с черным и белокурым. К сожалению, пигмент, дающий рыжий оттенок, токсичен. Римские дамы знают об этом, но многие все равно продолжают использовать его, пока пигмент буквально не сожжет их волосы.

Но выход есть — парик. Совсем не преступление носить его, тем более это модно. Каждая состоятельная римлянка регулярно носит парики. Уважающая себя домина имеет в наличии сразу несколько париков: блондин, брюнет, шатен, рыжий… На все вкусы и для любых случаев. По сути — это как ежедневное перекрашивание волос в разные цвета.

Шкатулки из слоновой кости для туалетных принадлежностей и украшения разбросаны повсюду. Здесь и лопаточки, и костяные гребни, и плошечки из янтаря с цветными порошками для макияжа.

С другого столика рабыня убирает остатки «маски красоты», которую использовали прошлым вечером. Каким же образом ее готовили в римское время? Овидий в одном из рецептов раскрывает нам секреты. Но будем внимательны, ибо все это напоминает скорее магическое зелье, нежели состав косметического средства:

— размочить полкило зерен чечевицы обыкновенной (ervus) с десятью сырыми яйцами;

— затем все смешать с полкило ячменя (желательно привезенного из африканских колоний);

— смесь высушить, а затем смолоть ее примерно с 50 граммами порошка из оленьих рогов;

— все просеять через сито. К полученному порошку добавить полкило меда, 50 граммов смеси смолы и полбы и 12 очищенных луковиц нарциссов, истолченных в ступке.

Результат, если верить Овидию, гарантирован. Женская кожа будет мягкой, бархатистой и гладкой, как зеркало.

Этот рецепт входит в арсенал средств обольщения у римлянок вместе с ежедневным купанием (до повсеместного распространения терм полностью мылись только раз в неделю, в остальные дни — лишь по частям). Мыло или активные очищающие средства считали очень агрессивными. Поэтому использовалась сода, щелок и пемза. Но ни в коем случае не в сочетании одного с другим. По сведениям Плиния Старшего, изобретением мыла мы обязаны галлам. В своей «Естественной истории» он впервые показывает его словом sapo,[122] производным от галльского saipo. Соответственно, масла и жирные смеси очень распространены среди зажиточных римлянок в качестве защиты для кожи. Также в большом количестве употребляются духи.

Куда мы сегодня привыкли наносить ароматы? В основном за ушами и на грудь. Римская дама (а также ее мужчина) сбрызгивает духами ноздри, волосы и одежду. И не только. Сегодня на пиру все будут возлежать на триклиниях — неплохим правилом для гостей является надушить и ноги… Хозяин, доминус, со своей стороны, заботится об ароматизации стен и крыльев белых голубок, которых выпустят в определенный момент.

Закроем дверь, оставив домину в ее частном пространстве. Нас привлек приятный запах. Что это? Но наш нос уловил лишь часть основного аромата, утратившего ряд компонентов по мере распространения из комнаты в комнату. Последуем за ним, как сыщики, проходя через помещения, где слуги аккуратно раскладывают подушки на ложах триклиния, развешивают цветочные гирлянды, проверяют светильники. Мы видим также группу музыкантов и танцовщиц, которые готовятся в одной из комнат для рабов.

С каждым шагом аромат вновь обретает свои исходные качества, и нам становится ясно, о чем идет речь. Это — жаркое, но травы и специи, добавленные в него, абсолютно замаскировали естественный запах печеного мяса. Поэтому мы его и не распознали.

Таково одно из различий кухни нашего времени и древнеримской. Естественно, существует и много других. Газовая плита? Вместо нее — сложенный из камней очаг с дровами для огня. Металлические кастрюли? Здесь в основном в ходу глиняные горшки, хотя котлы и котелки изготавливают из меди. И никакой вытяжки, лишь решетки под потолком.

Чаще всего кухня очень невелика. Рабы трудятся здесь бок о бок, удовлетворяя потребности хозяина. Однако здешняя кухня довольно приличных размеров. Вероятно, Евтихию по душе вкусная еда.

Местные блюда принадлежат к средиземноморской кухне. Готовят еду на оливковом масле, с неизвестными нам приправами (вроде гарума). И не только. Тмин, кориандр, семена кунжута, имбирь и прочие специи применяются в повседневном приеме пищи, совсем как перец, базилик и душица (орегано) сегодня.

В результате, на наш вкус, блюда римской кухни могут показаться чересчур экзотическими, восточными.

Плюс ко всему римляне склонны смешивать противоположности, достигая кисло-сладкого сочетания за обедом, что в нашем понимании скорее присуще дальневосточной пище.

Итак, в данный момент magirus, раб-повар, с воспаленными от дровяного дыма глазами, готовит нечто особенное. Он вминает мясной фарш в медную посудину, схожую с современной формой для выпечки. С одной лишь разницей — у нее очертания животного. На стене висит еще одна — в виде зайца, распростертого в прыжке.

Нам известно, что римляне любят делать кулинарные сюрпризы. Это подтверждает Апулей в своих рецептах. Приготовленные яства зачастую имеют вид, не соответствующий их содержанию. В наши дни в емкости с очертаниями рыбы на стол подается смесь из тунца, картошки и майонеза. В римское время вместо тунца и картофеля (который пока произрастает в Андах в ожидании пересадки в Европу после открытия Христофора Колумба) используют печень и мясо. Иногда на стол подают «яйца», приготовленные из манной крупы.

Таков один из сюрпризов, призванный удивить гостей. Желание поразить пирующих действительно становится постоянной чертой застолий. Речь идет не только о еде. Гостей «потчуют», например, чувственными танцами. В самых отдаленных помещениях дома переодевается шут, а в глубине сада размещается группа музыкантов. Там, среди колонн, акустика считается наилучшей.