Остановившись после долгого перехода на краю большого и, к общему удивлению спутников, безопасного луга, парни решили перекусить. Конечно, идея набить желудок посреди Рыжего леса была довольно сомнительной, но сил продолжать путь не было.

Вскрыв тушенку, сталкеры принялись поглощать богатое белком и жирами мясо, попутно заедая его злаковыми батончиками, которые Тихий обнаружил на дне своего рюкзака. В обычной жизни сладкие батончики с мясом вряд ли бы кто ел вот так, вприкуску. Но голодный и варенье с чесноком съест, лишь бы насытиться. Не в том месте и не в тех условиях находились парни, чтоб крутить носом.

Неожиданно на противоположной стороне луга появился человек. Постоял немного, посмотрел на ребят и, немного прихрамывая, направился к ним.

Напарники отставили в сторонку банки, подняли с земли автоматы и положили их себе на колени. Мало ли, вдруг придется стрелять? Когда человек достиг середины луга, компаньоны смогли разглядеть его более подробно. Это был пожилой мужчина, лет шестидесяти пяти, с пышной седой бородой, в шапке-ушанке.

– Так это ж Егерь, – облегченно выдохнул Гриф, поднимаясь с земли.

– Какой еще Егерь? – удивился Тихий.

– Сейчас все узнаешь, – подмигнул напарник.

Старик подошел еще ближе и, остановившись в нескольких шагах от сталкеров, произнес:

– Вы, это, только не мусорьте и костры не жгите. Берегите лес и природу.

– Ну здравствуй, Михалыч! – воскликнул Гриф. – Неужто не узнал?

Старик перевел взгляд на парня, немного постоял, погрузившись в раздумья, а затем, расплывшись в улыбке, ответил:

– Писатель? Ты, что ли? Давненько я тебя не видал. Какими судьбами в наших краях?

Они тепло обнялись, похлопали друг друга по плечам.

– Мы с напарником держим путь на ЧАЭС. Устали, сил нет. Вот остановились немного подкрепиться и отдохнуть.

– На Станцию? – покачал старик головой, поглядывая на Тихого. – Что ж вас всех тащит туда? Место-то гиблое.

– Согласен, не курорт, – вклинился в разговор Тихий. – Но и здесь, так-то, тоже не городской парк.

– Твоя правда, – вздохнул Егерь. – А сам-то кто таков будешь? Хороший человек или злодей?

– Да вроде хороший человек, – растерявшись, улыбнулся Тихий.

– Тут сомнений не может быть, – очень серьезно ответил Егерь. – Никаких «вроде» или «может быть».

– Хороший, – ответил сталкер, настроившись вдруг на такой же серьезный лад.

Егерь глянул Тихому прямо в глаза… и вдруг парень ощутил, как неведомая холодная сила проникла прямо в его мозг! Сталкер хотел оторвать взгляд, отстраниться, но не мог. Егерь держал его – не физически, но ментально, – так крепко, что не было никакой возможности даже пошевелиться.

В затуманенном сознании лишь всплыло: «Господи, какой же он сильный!»

Ментальная сила словно изучала его – глазами Егеря, пронзительно-голубыми, как само небо, невыносимо-правдивыми. Сталкер мельком отметил, как по его щекам текут слезы. Он вдруг понял, что, когда умрет и предстанет перед богом, будет чувствовать то же самое.

Это продолжалось, кажется, целую вечность. Потом Егерь по-доброму улыбнулся, и сила отпустила, давая Тихому шанс сделать вдох и начать всхлипывать.

– И в самом деле хороший человек, – резюмировал егерь, доставая из кармана кисет и сворачивая самокрутку.

Тихий хотел было схватить оружие и показать старику где раки зимуют – за такие-то фокусы! Но Гриф мягко взял его за руку, покачал головой: мол, не надо.

Тихий понял, что Егерь не простой менталист или мутант. Они повстречали кого-то, кто был на уровень выше их обоих, да и вообще всех знакомых, вместе взятых; возможно, это один из сподручных самой Зоны. И он проверял гостей леса в этот самый момент. И именно сейчас решалась их дальнейшая судьба.

Старик улыбался, курил, пуская в небо кольца сизого дыма. Тихий вытер со щек слезы, привел себя в порядок и теперь просто стоял, как и Гриф. Вдвоем они смотрели на Егеря, не смея сказать и слова.

– Ладно, – наконец произнес дед, скуривая самокрутку до самого конца. – Помогу вам пройти остаток пути по безопасному маршруту. Только уговор – никому не показывать этот ход.

– Обижаешь, – улыбнулся Гриф. – А за помощь большое спасибо. С нас причитается.

– Идем. Опасно вам здесь находиться. Меня-то зверье не тронет, а вас запросто, – сказал старик и зашагал туда, откуда пришел. – Ну, чего застыли? Пошли.

Парни схватили оружие и рюкзаки и поспешили за Егерем. Оставив луг позади, они вышли к небольшому холму. Обойдя его, проводник посмотрел по сторонам и, убедившись в отсутствии лишних глаз, ловко скрутил в рулон пласт травы вместе с землей. Взору открылась гермодверь.

Егерь отворил ее и напутствовал:

– Ступайте. Туннель выведет вас прямиком в окрестности Станции. Ни аномалий, ни мутантов там нет. Можете быть спокойны и уверены, что доберетесь без происшествий.

Попрощавшись со стариком, парни скрылись в темноте туннеля.

Закатное солнце освещало двух путников кроваво-красным светом. Сталкеры шли молча, каждый думал о своем. Хотя поговорить было о чем: они дошли до Станции, той самой, Чернобыльской, до места, из которого, как считалось, нет дороги назад. Тем не менее с ЧАЭС возвращались, и многие. Но хранили скупое молчание, словно Станция наложила на их уста печать, которую нельзя сломать.

Однако обильные возлияния возле костра все же заставляли некоторых бродяг прервать обет молчания. И тогда они говорили без умолку, изливая душу, словно очищаясь. Говорили, говорили, говорили… А потом так же резко затихали, замирали, взгляды их становились пустыми.

Это были истории про ветер и про тени, про блики света и про тишину. И, казалось бы, ничего в этом не должно было пугать. Но каждый, кто слушал эти исповеди, видел все в глазах рассказывающих. Сталкеры знали, что на Станции живут призраки. И что сама Станция живая. У нее есть разум – или что-то, что отвечает за него, – и она осознаёт свою сущность и порой играется с оказавшимися рядом путниками. Но чаще просто убивает их.

Об этом сейчас думали сталкеры, спускаясь с пригорка и подходя к разбитой асфальтовой дороге.

Но думы их внезапно оборвались.

– Смотри! – одними губами выдохнул Гриф, указывая куда-то вверх.

Тихий поднял взгляд.

На стене первого энергоблока плясали отблески света, словно кто-то решил поиграться солнечными зайчиками. Само здание было окутано молочным туманом и казалось недостроенным и каким-то сказочным, нереальным. Над постройкой торчал подъемный кран, медленно двигая стрелой, подавая кирпичи. По кладке ходили полупрозрачные люди в оранжевых касках – строители. Они что-то беззвучно говорили и так же беззвучно матерились на крановщика, который норовил поставить поддон не туда.

Стена была скована такими же полупрозрачными строительными лесами, по которым сновали женщины в выцветших косынках. В руках у женщин были ведра с краской, валики на длинных палках и мастерки. Общая суета сопровождалась могильной тишиной.

Наверху, раздавая указания и иногда сверяясь с чертежами, бегал прораб, крепко сбитый розовощекий парень. И только пустые его глазницы, из которых сочился черный туман, вселяли ледяной ужас.

– Призраки! – потрясенно прошептал Гриф. – Это же картины из прошлого… Они строят ЧАЭС!

И вновь подтвердились рассказы сталкеров, которые бывали тут ранее. Нехорошее место. Про́клятое.

– Пошли, – хмуро бросил Тихий, с трудом отворачиваясь от страшного зрелища. Толкнув Грифа в спину, он пригрозил: – Не смотри долго на них! А то сам…

И не договорил, не зная, что будет в таком случае.

Но и этого хватило другу, чтобы он поспешно отвел взгляд.

Путники прошли первый энергоблок, остановились у второго.