– Значит, я потащу тебя в лагерь силой. Как вчера. И позавчера. И два дня назад. Для меня это не в новинку.

 Губы Хьялмара тронула едва уловимая улыбка. Словно ему доставляло удовольствие над ней издеваться, и смотреть, как она страдает.

– Ну что ж!

  Калиссия одним резким движением сняла с себя рубашку, по белой коже побежали мурашки. Сейчас в ее ушах звенели слова ведуньи, а заодно слова Аскара. Выбирать особо не приходилось, и Лис решила рискнуть всем, так как терять уже было нечего.

– Давайте поскорее разрешим этот вопрос! Я устала вздрагивать от каждого шороха! И, надеюсь, ваша чертова карта заработает, и как минимум пару недель я проживу спокойно.

– Оденься, – Хьял отвел взгляд в сторону, то ли слишком впечатленный увиденным, то ли, наоборот, страшно разочарованный происходящим. – Я не собираюсь тебя трогать.

– Нет, – как ни в чем не бывало ответила Калиссия, стягивая сапоги, а затем и штаны.

 Сейчас она выглядела, как настоящая ведьма, пришедшая в лес в полнолуние, чтобы совершить очередной обряд. Кожа сверкала, отражая ночное светило. Волосы рассыпались тяжелыми локонами по плечам. А она так и смотрела в упор на Хьялмара, не моргая и поблескивая зелеными глазами.

– Я сказал, оденься, – поморщившись от звука падающего на землю сапога повторил виверн. А потом, подумав, добавил: – Пожалуйста.

– Ваше Величество, вам не нравятся женщины? В чем еще проблема, вам ведь сказали, что я не ведьма! Я чиста! Вас не должно стошнить! А если Аскар ко мне прикоснется, я повешусь на первом попавшемся дереве, вы это понимаете?

 Честно говоря, виверн поймал себя на мысли, что хотел ответить “да, мне не нравятся женщины” просто для того, чтобы ему больше себя не предлагали. Но эти слова отчего-то отказывались произноситься, поэтому он просто продолжал смотреть в сторону, напряженный, как тетива.

– Аскар к тебе не прикоснется. Оденься, прошу тебя.

 Помолчав несколько секунд, девшка зашуршала одеждой и листьями. Засопела. Под ногами трещали мелкие ветки.

– Готово, – сообщила она.

 Мужчина выдохнул, будто все это время задерживал дыхание, расслабился и повернул свой светлый лик обратно к девушке, хитро закусившей губу. Посмотрел на нее. Посмотрел на горку одежды на земле. Снова на ведьму, скользнув взлядом от зеленых глаз до пальчиков на ногах.

– Твою мать, Калиссия! – и снова отвернулся. – Будь благоразумна.

– Ваше Величество, ну какой с меня спрос? – засмеялась Лис. – Вы же сами сказали, что я сумасшедшая развратная ведьма!

– Охотно верю. Не играй с судьбой, надень штаны.

 Но, веселясь реакции мужчины, Калиссия не спешила испольнять его приказы. Вместо этого она, сорвав пару цветов, принялась отрывать от них лепестки и посыпать ими дракона, нашептывая при этом: "Любит, не любит".

– Смотри-ка! Любит дракон! – звонкий смех улетал в небо, заставлял виверна морщиться. – Теперь ты приворожен! Очарован! Поцелуешь меня?

 Она все быстрее выписывала вокруг Хьялмара круги, а он уверенно смотрел вдаль. Лепестки сыпались с его головы, опадая на плечи. Он стоял во всем этом, как идиот, прямой, как жердь, и стискивал зубы. Злился. На себя, на Аскара, на Калиссию. Даже на мертвую Вивеану. Он просто злился.

– Хорошо, – он вдруг резко вернул свой взгляд на девушку и улыбнулся. – Ложись. Раздвигай ноги. Я все сделаю. Может быть, даже поцелую напоследок.

 Но как только желтые глаза остановились на ней, веселье спало с ее лица. Она не ожидала, что виверн даже посмотрит, и тут же прикрылась руками, сделав шаг назад. Мокрый мох проскользил под босыми ступнями, девушка упала на спину, приземлившись на разросшийся по корню дерева зелёный мягкий ковёр.

– Что-то не так? – наступал на нее виверн, демонстративно расстегивая одежду. – Ты меня приворожила. Я очарован. Целиком и полностью под твоими чарами. Дай мне пару секунд, я сниму брюки и буду готов.

– Это не смешно!

– Тебе правда так кажется? Тогда одевайся уже, в конце концов! И не предлагай того, чего на самом деле не готова отдать!

 Не иначе, как для того, чтобы от удивления виверна перекосило, Калиссия попросила отвернуться. Если ее план был именно таков, то он сработал. И мужчина отвернулся, все еще пытаясь как-то состыковать в своей голове голую девушку, которая только что скакала вокруг него голая по поляне, и девушку, стесняющуюся одеваться под его наблюдением.

 Калиссия натягивала одежду, непрестанно ругая бабку-стерву, ее всезнающий нос, чей-то язык без костей и непоследовательных мужчин. А заодно желала всему этому дружному скопу ритуальных костров.

– Хьял, я могу у тебя что-то спросить? Про твою сестру…

 Тональность ее голоса вдруг совсем поменалась. Калиссия из всех сил старалась смотреть ровно и решительно, но сама не замечала, как сжимала и расжимала ладони. Взгляд то возвращался к лицу виверна, то выискивал что-то за его спиной.

– Спрашивай. Но советую быть аккуратней со словами.

– Я присутствовала три раза на инициациях. И обычно никого не убивают. Девушки сами приходят и делятся своей кровью, получая за это золото. Просто не понимаю, зачем для совершенно обычной, ничем не выдающийся ведьмы, они привели ее. И тем более убили! Она же твоя сестра! Как такое могло произойти?

– Ты же не глупая, – пожал плечами Хьялмар. – Подумай. Если твоя королева готова была рискнуть всем, зная, что за мою сестру я вас всех уничтожу, значит она собиралась получить взамен кого-то очень сильного. Кого-то, способного противостоять моей армии. А раз кинжал был в твоей руке… Понимаешь?

  Девушка снова опустила взгляд. На что бы так королева ни рассчитавала, Калиссия, как ведьма – сама бездарность. Королева Бездарности. Даже, возможно, Богиня Бездарности. Логичнее было выбрать кого-нибудь поталантливее.

 Было что-то другое. Что-то, чего девушка не понимала. Хьялмару, конечно, ситуация тоже казалась странной. Невероятную силу Калиссии он не отрицал, сам был свидетелем несколько странных для ведьмы способностей. Да и амулет, якобы принадлежащий ее матери, пышущий магией драконов, не давал ему покоя…

– Где твои родители? – помогая девушке забраться на лодашь, спросил виверн. – Почему тебя воспитывала королева?

– Там очень сложная история, я не думаю… – попыталась отвертеться Калиссия, но, поймав не терпящий возражений взгляд дракона, глубоко вздохнула. – Присцилла не любила мою маму и избегала любых разговоров о ней. Сказала, что они с отцом умерли от рук охотников. Если ведьма проходит инициацию на крови, она не может иметь детей, но, как ты понимаешь, я как-то же родилась.

– Ты знаешь их имена? – Хьялмар поглаживал коня по шее.

– Спроси у Аскара. Может, он помнит, кого убивал!

– Аскар – не единственный в мире охотник, Калиссия. И если верить твоим словам, он должен был убить их лет восемнадцать-двадцать назад? Ты действительно думаешь, что твои родители не смогли бы отбиться от десятилетнего пацана?

 Девушка сжала губы. Да, что-то не подумала. А она ведь планировала обвинять Аскара вообще во всех своих несчастьях! Как и он ее – во всех своих.

– Могу сказать одно, моя мама не ведьма. А вот насчёт отца не уверена.

– Тогда тебя обманули, – с неудовольствием протянул виверн. – Охотники не склонны лишать жизней тех, кто этого не заслуживает.

 Калиссия одарила дракона очень выразительным взглядом. В нем так и читалось: "Да вы открыли мне глаза, Ваше Величество!", – но благоразумно умалчивалось. Незачем было выводить мужчину из себя, если это конечно вообще возможно.

 Уже перед самым входом в шатер императора Калиссия вдруг остановилась. Она почти весь путь хранила молчание, но червячок сомнений грыз изнутри.

– Есть еще кое-что, – хмуро окликнула она виверна. Тот выглянул из шатра и достаточно устало вздохнул:

– Да, Ваше Высочество?