За ночь Иван тоже не сомкнул глаз, всё думал, как же он мог так сильно облажаться. Можно сказать, что на ту конференцию в Питере семь лет назад он попал случайно.

- …и в завершении…хотелось бы отметить, что именно разработка механизмов…- хорошо поставленным голосом модератор уверенно подводил итоги сегодняшнего непростого обсуждения, а это означало, что панельная дискуссия «О перспективах развития жилищного строительства в регионах», длившаяся уже значительно дольше заявленного по таймингу часа, успешно подошла к концу.

Многие присутствующие в зале, а среди них Ринберг, испытали невольное облегчение. Всё действо порядком затянулось, хотя, стараясь сделать обсуждение интересным и информативным, ведущий потрудился на славу: если обмен мнениями заходил в тупик, он направлял участников в нужное русло, своевременно задавал вопросы аудитории, умело смещал акценты внимания с одного спикера на другого.

Иван скептически относился к подобного рода дискуссиям, считая их пустой тратой времени и сил. Для него всё происходящее было сродни попыткам неумелой шарлатанки погадать на кофейной гуще, предсказывая будущее. Слишком много неизвестных переменных для обоснованного заключения, но отказываться от участия он не стал, чтобы не подвести отца, тому и так приходилось нелегко в последнее время. На конференцию в качестве спикера Ринберга-старшего пригласили полгода назад, и Соломон Оскарович подтвердил своё согласие.

Но неожиданно жизнь внесла в его планы неприятные коррективы: две недели назад Серафима Аароновна Ринберг – любимая мать и бабушка - тихо во сне покинула этот мир. Для всей семьи её уход стал настоящим потрясением, но особенно подкосил сына и внука. Несмотря на свой почтенный возраст, госпожа Ринберг вела настолько активный образ жизни, что никто даже и предположить не мог возможность такого исхода: в её последний вечер они всей семьёй поужинали в загородном доме, а к завтраку Серафима Аароновна уже не спустилась. Вот так в один миг нежданно-негаданно семью Ринберг постигло горе.

Впервые за всю его взрослую сознательную жизнь Иван Соломонович Ринберг потерял настолько родного человека, с бабушкой Симой они были очень близки. Умом мужчина понимал, что все люди смертны, но только теперь весь чудовищный смысл этих слов обрушился на него, сметая осознанием, что никогда уже ничего не будет так, как прежде. Он ощущал пустоту и просто не знал, чем её можно заполнить. Да и нужно ли пытаться?

Если бы Иван был хоть немного верующим человеком, то сказал бы, что у него болела душа, но, чтобы не усугублять и без того шаткое эмоционально состояние родителей, он всё переживал в себе. Да, в тяжёлый момент Ринберг-младший подставил плечо и стал настоящей опорой семьи, и вот сейчас вдали от родных в совершенно неподходящее время его вдруг накрыло - пошёл откатом. Толпа людей, вспышки камер, красивые слова на публику, большинство из них хвастливые чинуши забудут уже завтра – он вдруг искренне ощутил бессмысленность происходящего вокруг, но не мог подвести отца, которому врачи запретили любое волнение, а потому Иван занял его место на конференции. Организаторы не делали между ними особой разницы и с облегчением заменили одного Ринберга на другого. Статусность была соблюдена по всей форме.

Ивану пришлось перекраивать график - в связи с плохим самочувствием отца, дел стало в разы больше, свободного времени хронически не хватало. В город он смог прилететь только на второй день конференции за два часа до начала панельной дискуссии, которая, к счастью только что завершилась.

Первым делом Ринберг позвонил отцу, но тот не взял трубку, тогда он набрал матери, та в отличие от мужа ответила сразу, будто только и ждала звонка.

- Здравствуй, сынок.

- Привет, ма. Где отец? Почему трубку не берёт?- Иван по-настоящему беспокоился за отца.

- Процедуры у него. Недавно медсестра забрала.

- Хорошо.

- Сынок, мы смотрели трансляцию. Ты молодец, - родной голос был пропитан гордостью.

- Мам, это просто работа. Лучше скажи, как отец?

- А то ты не знаешь…- немного устало вздохнула женщина.- Всё нет-нет, да и порывается в офис.

- Что за детский сад, врач же запретил ещё как минимум на месяц.

- Запретил, но ты же знаешь отца – он уперся как бык.

- Знаю, позвоню ему вечером,- пообещал Иван, успокаивая мать.

- Позвони. Мы любим тебя, сынок.

- Я вас тоже.

У родителей всё вроде было в порядке, и это не могло не радовать. Осталось совсем немного – переговорить с несколькими нужными людьми на гала-ужине, и он свободен как ветер.

Ноги болели нещадно, словно тысячи острых иголочек впивались ей в стопы, но Островская терпела и продолжала улыбаться, пусть даже и через силу – держала марку. Алевтина не раз недобрым словом вспоминала собственную глупость, которая подтолкнула её выбрать туфли на высоком каблуке, руководствуясь принципом - встречают по одёжке. Одно дело носить их в офисе, и совсем другое наматывать километраж в павильонах конференции. После всей суеты Але казалось, что за прошедшие два дня она пробежала марафон в добрую сотню километров.

Радовало одно – мучиться оставалось совсем не долго - ещё пара часов гала-ужина и можно будет отдыхать с чистой совестью. Девушка подумала и решила всё же последовать совету Виктории Филипповны: завтра она собралась немного развеять свою тоску по Шабарину, погулять по городу, а потому уже поменяла билеты с утреннего самолёта на вечерний поезд.

Вечер шёл своим чередом: её подопечные рассеялись по залу, и каждый выглядел вполне довольным, только господина Ринберга снова не было видно.

- Ну и чёрт с ним! Пусть сам себя развлекает,- в сердцах сказала Аля, боль в ногах стала практически нестерпимой, хотелось срочно избавиться от туфель или, в крайнем случае, хотя бы немного отдохнуть, желательно вдали от любопытных глаз.- Кажется, где-то на втором этаже я видела балкон…

К счастью Алевтина оказалась права, и уже через несколько минут, потраченных на поиски, она осторожно притворила желанную дверь и огляделась, мало ли что. С первого взгляда на просторном балконе никого не было.

- О нет…- разочарованно простонала Островская, когда поняла, что присесть ей было не на что. Вопреки всем ожиданиям, здесь не оказалось даже стула. Выбор был невелик: пол или небольшой выступ, чуть пониже перил.

- Что ж, видимо не судьба… Не была леди, нечего и начинать…- сказала Аля, разглядывая ночной город.

Решение она приняла довольно быстро. Островская подошла к перилам, повернулась спиной и легко подтянулась, чтобы примоститься на свободное пространство. Чтобы восстановить кровообращение, Алевтина стала болтать ногами, удерживая туфли на самых кончиках пальцев, как озорная девчонка, сидя на качелях.

Если подумать, то в целом на конференции для неё всё сложилось довольно удачно. Можно было даже смело считать, что миссия успешно завершена. Конечно, не обошлось без происшествий, и пару раз ей пришлось изрядно понервничать: когда не сработала презентация во время выступления одного из спикеров, или когда представитель «РиелтИнвестСтроя» не прилетел в первый день конференции, а контактные лица компании не отвечали на протяжении нескольких часов. Но всё хорошо, что хорошо кончается. Ещё пара часов и можно смело выдохнуть…

С точки зрения девушки, у кого-то из организаторов мероприятия были довольно специфические вкусы – финальный гала-ужин проводился с элементами венецианского карнавала, при входе всем желающим выдавали черно-белые полумаски.

На удивление быстро среди присутствующей публики нашлось много желающих воспользоваться данным атрибутом сегодняшнего вечера не только среди дам, но и среди кавалеров. Надев маску, человек словно отпускал себя в свободное плавание - с каждым часом всё громче становились мужские разговоры, а женский смех - всё веселее.

После недолгих раздумий Аля тоже натянула маску, она и так чувствовала, что играет чью-то роль и занимает чужое место.