Бывшая жена для Ринберга давно утратила всю свою привлекательность: то, что поначалу принималось мужчиной за непосредственность и вносило лёгкость в отношения, на поверку оказалось всего лишь глупостью. В какой-то момент для счастливой семейной жизни только красивого тела рядом стало недостаточно, а полноценного человека в отшлифованной до блеска оболочке, наверное, никогда и не было. Деловых отношений Ивану и на работе было больше чем достаточно, для того чтобы тащить их ещё и в семью.

- На что вообще Илона могла рассчитывать?

Даже если бы женщине удалось стимулировать возбуждение, это не принесло бы ей успеха. Он не безмозглый телёнок, которого куда поманили, туда он и пошёл.

Шабарин с компанией голодным стервятником кружил вокруг нового проекта «РиэлтСтройИнвеста», не зная толком, с какой стороны подступиться и навариться вместе со своим родственничком из администрации, с которым Юрий Аристархович уже не раз прокручивал серые схемы. Уже сейчас можно было бы поставить того на место, но Ринберг чувствовал, что стоит ещё немного подождать и понаблюдать за этими товарищами.

Каким-то боком здесь же успела отметиться и весёлая семейка Крупельницких в полном составе: муж, жена и племянница с ними. Но что они искали в его кабинете? Никой мало-мальски важной информации, Иван там не хранил.

Одним словом сумасшедший дом какой-то!.. Но во всём этом Ринберг и варился.

Мать звала его на выходные к себе. Отец тоже звонил: хотел увидеться. Но Ивана, как гигантским магнитом тянуло совсем в другое место, где его возможно совсем не ждали. И вместо того чтобы провести свободные минуты с родными, Ринберг снова мчался туда, где, как бы пафосно это не звучало, оставалось его сердце. Да-да, если бы в мужчине осталась хоть капля романтики, именно так бы он и сказал.

В этот раз Иван поступил умнее и не стал испытывать возможности своего организма: Геннадий уверенно вёл машину и приближал Ринберга к заветной цели, пока тот спокойно работал на заднем пассажирском сиденье.

Несмотря на загруженность всю прошедшую неделю мысли Ивана часто возвращались к Островским: было в маме с сыном что-то непреодолимо для него привлекательное. Рядом с ними мужчина чувствовал себя полноценным: по-настоящему живым и полным сил, важным и нужным. Ринберг думал, что навсегда излечился от потребности в семье, но встреча с Алевтиной и Сеней разбудила забытые надежды, надёжно погребённые под ворохом циничных разочарований. У него перед глазами всегда были достойные примеры: у его родителей была крепкая семья, у сестры тоже, и только он оказался паршивой овцой в их благородном стаде.

Вчера вечером Арсений звонил Ивану перед сном. Хорошо, что он на всякий случай оставил мальчику свой номер телефона. Сенька радостно рассказывал про своих друзей, маму и кота. Смышлёный малыш!

Ринберг задумался и улыбнулся, гладя на экран телефона, мальчик прислал ему фото, которое сам же и сделал.

В это время Геннадий с удивлением посмотрел в зеркало заднего вида: в последнее время улыбающийся шеф- столь же редкое явление, как встреча со зверем, занесенным в Красную книгу.

- Вообще-то Соломонович- нормальный мужик, всё при нём, но вот с женщинами ему не везет, чего только стоила мадам супружница…- философски подумал Гена.

С Арсения мысли Ринберга плавно перетекли к Алевтине. Чем дольше он размышлял о девушке, тем больше крепла его уверенность, что Островская не была с ним честна: они всё же встречались раньше. Но где? Когда?

Что-то до боли знакомое было в её жестах, походке... Иван легко мог представить, как она сначала чуть-чуть склоняет голову в сторону, затем смешно морщит нос и громко искренне смеётся, как непосредственный ребёнок.

Странно, ведь по пальцам можно было пересчитать случаи, когда он вообще видел её настоящую улыбку, стоит ли говорить о том, что, как она смеётся, Ринберг не слышал никогда. Постепенно эти мысли стали для него настоящим наваждением, ведь умом мужчина понимал, что не мог знать Алевтину Островскую. Иван был уверен, что обязательно бы её запомнил.

- Какое-то безумие…

Встреча с Шабариным не прошла бесследно. Островская весь день мысленно к ней возвращалась. Юрий был в своем репертуаре: двусмысленными намеками ему почти удалось вывести Алевтину из себя, но, как сказала бы Хая Вениаминовна, в целом у Али всё же получилось сохранить хорошую мину при плохой игре.

- Какой же всё-таки мерзавец? Умеет гад задеть за живое...

Впрочем, её такое поведение мужчины почти не удивило. На пути к успеху Шабарин давно уже руководствовался принципом - пленных не брать, и ничем не гнушался для достижения своих целей. Уж ей ли не знать! Девчонки часто называли его шальной барин за импульсивный характер и любовь к рискованным вложениям и проектам. Впрочем, это совершенно не мешало им липнуть к Юрию, словно пчёлам на мёд, хотя здесь, наверное, больше подошло бы сравнение про мух и кое-что ещё… Другими словами Шабарин мог быть исключительно очарователен, но только тогда, когда ему самому это было нужно.

Громкий звук домофона испугал Алевтину: странно, в такое время они сегодня никого не ждали. Она встрепенулась и от неожиданности едва не обварилась кипятком. Девушка как раз наливала воду в маленький глиняный заварник, куда её щедрой рукой уже была насыпана горка ароматного успокаивающего сбора, самолично изготовленного Евой.

Кот резво соскочил с окна и стрелой понесся в коридор.

Взволнованный Арсений выглянул из своей комнаты, но быстро скрылся за дверью, не проронив ни слова, что было крайне подозрительно.

Домофон прекратил звонить также внезапно, как и начал. Аля даже не успела до него дойти, чтобы ответить.

- Наверное, ключи кто-то забыл или ошиблись…- предположила Островская и уже хотела вернуться на кухню, когда Лешек весь обратился вслух и вытянулся по струнке, встав на задние лапы около входной двери.

- Мяяяу! Мяу!- осторожно позвал Кис.

- Кого ты там услышал, мохнатый? Своих кошачьих друзей, - нежно обратилась Аля к коту и наклонилась, чтобы подхватить того на руки, но настойчивый стук в дверь заставил девушку подпрыгнуть, а её сердце застучало часто-часто, как у испуганного зайчишки.

Преодолев себя, она всё-таки решилась посмотреть в глазок, а через секунду отпрянула прочь.

С классическим набором джентльмена по версии Леонида Гайдая одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года: "бабе - цветы, детям - мороженое" в их подъезде стоял Иван Соломонович Ринберг. Как истинная женщина Островская не могла не разглядеть прекрасный букет белых лилий, по всей видимости, приготовленный именно для неё. Правда, вместо мороженого в левой руке у мужчины было несколько пакетов из хорошо известного каждому родителю детского магазина, но сам принцип, озвученный много лет назад в «Бриллиантовой руке» был выдержан.

- О Боже, что делать-то?!.

Притворяться, что их с Сенькой нет дома, не было смысла, потому что свет в квартире горел почти во всех окнах. При желании с улицы прекрасно было видно силуэты на втором этаже.

Аля повернула замок и осторожно приоткрыла дверь. Обычно любопытный малыш в этот раз почему-то не прибежал смотреть, кто же всё-таки пришёл к ним в гости…

- Он просто всё знал!!! – вдруг осенило Алевтину. Эта мысль заставила девушку попятиться вглубь квартиры.

- Не помешаю?- уточнил Ринберг, переступая порог их довольно скромного по столичным меркам жилища.

Она только и успела, что неопределенно пожать плечами, когда из-за её спины показался довольный Сенька.

- Иван, ты пришел!

- Привет, малыш. Я же обещал,- улыбнулся мужчина, глядя на Арсения.

- Мам, правда, здорово, что я его пригласил?!.- в эту минуту её сын буквально светился от радости.

- Да, уж, здорово,- неуверенно протянула озадаченная Островская. Великий комбинатор Арсений сегодня открылся ей с новой стороны. Такой самостоятельности Аля от него явно не ожидала, значит, по поводу звонка она всё-таки не ошиблась.- Всё это как-то неожиданно.