Марк падал без крика. Он даже перед смертью оставался профессионалом и не хотел привлекать внимание лишним шумом.

Накатила злость. Если Марк собрался сдохнуть, то хрен он угадал!

Как говорил мой непосредственный начальник Сан Саныч, «вялый ум, он как член у импотента — вроде бы есть и даже как-то работает, но никакого удовольствия никому не приносит. Ни хозяину, ни окружающим».

До этого момента я применял магию только для уничтожения, однако пришло время сломать поведенческие стереотипы. Пускай колдовство станет средством спасения. Маг я или нет, в конце концов?

В мозгу вспыхнули слова заклинания.

Уска-паткар-банду!

Четыре красных полосы оплели тело Марка. На этот раз я постарался сделать их как можно шире, чтобы уменьшить давление.

У меня получилось сдвинуть «удавку» на шею Чистого, так почему бы не попробовать снова переместить заклинание в пространстве? Правда, теперь несколько по-другому…

Я «дёрнул» полосы усилием воли, притягивая их к себе. Казалось, что на тончайшей невидимой леске висит огромная рыбина, которая изо всех сил рвётся на глубину, а удочка вот-вот выскользнет из моих рук. Пальцы скрючило от напряжения.

Внутри зарождался яростный рык. Марк захотел спрятаться от меня на том свете? Ничего у него не выйдет!

Колени подкашивались. Заклинание тратило слишком много сил.

«Леска» упруго пружинила — она собиралась «оборваться» под тяжестью тела. Я сжал в кулаке всю злость, гнев и ненависть. Из носа потекли струйки крови.

Рывок! Связь с заклинанием разрушилась, однако Марк получил достаточный импульс, чтобы преодолеть силу притяжения. Вопреки всем законам природы разведчик влетел обратно в раскрытое окно и рухнул на пол, по пути ударившись спиной об стол.

У меня всё получилось. Марк был бледен, ошарашен, но жив.

Барталомея тут же бросилась к распластанному на паркете телу.

Женщина пыталась одновременно обнять разведчика и оказать ему первую помощь. Её лазурные руки мелькали над Марком с такой скоростью, что у меня зарябило в глазах. Хотя, возможно, это было следствием переутомления.

С того момента, как мы с Марком выбрались из коморки, прошло совсем немного времени, однако магия успела высосать из меня все силы.

Я тряхнул головой. Операция ещё не закончена. Расслабляться пока рано.

С трудом выдернув чёрный кинжал из стены, я подошёл к Чистому и вбил клинок ему в грудь. Случай с Лэйлой многому меня научил. Нельзя считать противника мёртвым, даже если в его башке засело пятнадцать сантиметров стали.

Теперь пришёл черёд заняться «принцем».

Маршрут его «побега» удобно обозначался кровавой полосой, тянущейся по полу. Впрочем, найти Вилли не составило бы труда в любом случае. Деваться ему было попросту некуда.

Что же, яблочко упало от яблони очень далеко. Уверен, Король не стал бы позорно бежать с поля боя.

— Вот и всё, Ваше Высочество… — негромко произнёс я, заглянув в приёмную. — Не желаете продолжить наше знакомство на природе?

«Принц» ничего не ответил. Не удивительно — трудно говорить с разорванным горлом.

Вилли глядел в потолок остекленевшими глазами, а рядом сидел ошалевший Клоп.

Изменившийся и с ног до головы перемазанный кровью.

— Я хотел помочь… Я не хотел убивать…

Окровавленные губы Клопа почти не шевелились, но я прекрасно слышал всё, что он говорил. Казалось, слова звучали прямо у меня в голове.

Я шагнул назад и встал в дверном проёме. Это было самое удобное место, чтобы встретить неожиданное нападение, если равк решится атаковать.

Мысли кружились сплошным хороводом. Своим выступлением Клоп не только разрушил мой план — он фактически подписал всем нам смертный приговор. И не просто подписал, а завёл на эшафот и накинул петлю на шею.

На секунду мне захотелось прикончить юного упыря, но я сдержал эмоциональный порыв. Смерть Клопа вряд ли оживит Вилли.

Если бы не накатившая после схватки с Чистым усталость, я бы, возможно, не был так спокоен. Однако мелкому засранцу крупно повезло — желание убивать покинуло меня вместе с силами.

Засранец, к слову, был уже не таким мелким — он рос буквально на глазах. В самом прямом смысле.

Его кости удлинялись, потрескивая, как сухие полешки в костре. На растягивающейся коже проступили розовые прожилки, а суставы с хрустом выходили из суставных сумок и тут же вставали на место. Жутковатое зрелище.

— Я всё испортил… Я подвёл тебя… — прохрипел Клоп.

Всё так. Но того, что произошло, уже не изменить. А значит, убиваться и искать виноватых не имело смысла. Нужно работать дальше.

Я прокачивал варианты действий, наблюдая за тем, как «ломает» тело пацанёнка. Он завалился на спину и с интервалом в несколько секунд вгибался дугой. Ни криков, ни стонов — полная тишина.

От трупов нужно избавиться. Причём сделать это так, чтобы никто — особенно Жаннет — не узнал о смерти королевского сынули.

Если женщина поймёт, что «принц» стал для Клопа поздним и не очень полезным ужином, то это может подтолкнуть её к необдуманным действиям. Например — к предательству.

— Что с пацаном? — негромко спросил Марк, встав рядом со мной.

Разведчик не стал рассыпаться в благодарностях за спасение — он просто кивнул. Коротко и почти незаметно, однако этот кивок сказал больше, чем сотня красивых и высокопарных слов.

Я посмотрел на Марка. Бледный и потрёпанный, он был тем не менее совершенно спокоен. Складывалось впечатление, что его по три раза на дню затаскивают в окна при помощи колдовства. Стальной человек — гвозди бы из него делать.

— Пацан переел, — коротко ответил я.

Марк удивлённо хмыкнул, однако уточняющих вопросов задавать не стал.

Мы подошли ближе к Клопу. Он перестал изгибаться и затих. На губах выступила кровавая пена, глаза почернели, а кожа стала глянцевой словно бумага.

— Не говори папке, — попросил мальчуган, перед тем как отрубиться. — А то он мне наподдаст… Я всё исправлю… Обещаю…

Клоп закрыл глаза. От тела пацанёнка шёл нестерпимый жар. Я присел рядом. Что мне с ним делать?

На вытянувшемся, но всё ещё детском лице застыло испуганное выражение. Он всего лишь ребёнок, и у меня не было никакого права винить его в случившемся. Если кто и виноват в произошедшем, то только я сам. Следовало надёжнее запереть его.

— Что это за мальчик? — Барталомея сразу бросилась к Клопу, как только вошла в приёмную. — Он болен? Он весь горит! Ему нужна помощь…

— Сомневаюсь, что от этой болезни существует лекарство.

— Что с ним происходит? — сразу же спросила Барталомея. Её одновременно терзали и беспокойство, и любопытство.

— Он — равк, — просто ответил я. — И он только что очень плотно поужинал.

Скрывать что-либо от этих людей не имело никакого смысла. Произошедшее связало нас крепче, чем кровные узы.

— Антинаучная ерунда и замшелые выдумки! — воскликнула женщина.

— Деревенские страшилки, — согласился Марк.

Я пожал плечами. Теперь понятно, почему они так быстро сошлись. Их взгляды на жизнь полностью совпадали.

— Расскажите об этом Вилли, — устало произнёс я. — Может быть, он передумает умирать, когда узнает, что его убийца — это всего лишь деревенская выдумка.

И разведчик, и алхимичка смущённо переглянулись. Разорванное горло «принца» и перемазанный в крови Клоп служили неплохим подтверждением моим словам.

— Что теперь? — спросил Марк.

— Найди большое покрывало, — попросил я.

Разведчик кивнул и вернулся в кабинет, а оттуда прошёл в соседнюю комнату. Тяжёлые сапоги гулко застучали по паркету.

— Спасибо, что спас его, — негромко произнесла Барталомея. Как только Марк ушёл, она подошла ближе и взяла меня за руку. — Я никому не выдам твою тайну…

В отличие от разведчика, женщина посчитала необходимым выразить благодарность словами. Переливающиеся всеми цветами радуги глаза были мокрыми от слёз.

Я ничего не ответил. К чему лишние разговоры?