Касание. Кончики «пальцев» охватило ледяное пламя — нестерпимо горячее и одновременно обжигающе холодное. Хотелось заорать от боли, но я задавил рвущийся из груди крик. Зверь не увидит мою слабость!

Жар разбегался по телу. Боль разрывала каждую клеточку, «глаза» уже не улавливали того, что происходит вокруг, однако я чувствовал нарастающее удивление зверя. Он не ожидал от «букашки» такой стойкости.

— Хватит! — рыкнул зверь. И в этом рыке слышалось уважение.

Моё сознание тут же вынесло из небытия. Мышцы «зазвенели» от напряжения. Энергия до краёв наполнила измождённое тело.

Внутренний «океан» серьёзно изменился из-за зерна ликвера, которое я поглотил перед схваткой с Кербером. Он обрёл какое-то подобие разума… Не скажу, что такой поворот сильно меня обрадовал — мало ли, к чему всё это могло привести?

Встреча со зверем заняла меньше секунды реального времени, но стоила мне изрядной порции нервов. Правда, теперь эффект от «касания» был более ровным, что ли…

Если раньше меня натурально разрывало от дурной энергии, то сейчас ощущения изменились. Пришедшая из глубины сила смыла усталость, подарив бодрость, лёгкость и чувство полного контроля над телом.

Разница была такая же, как между самопальными стимуляторами, «сваренными» на коленке студентами-первокурсниками, и качественным продуктом, который разрабатывали и готовили для Управления лучшие химики.

Глаза распахнулись сами собой. Я чувствовал, как в них плещется синее пламя.

Трактирщик осторожно отступил на пару шагов назад — он тоже увидел эти отблески.

— У меня есть другое предложение, — глухо повторил я и добавил: — Мы вытащим Клопа, добудем книгу и отправим Короля на встречу с его грёбаным сыночком. Мы доделаем то, что начал Клоп — выведем под корень эту подземную семейку…

Мои губы растянулись в улыбке. Вместе с силами вернулось ощущение холодной злой радости. Раз драка неизбежна — мы ударим первыми.

Трактирщик слушал меня очень внимательно.

— Что ты предлагаешь? — спросил он.

— Для начала — не делать глупостей. Сдохнуть ты всегда успеешь.

— Согласен, — кивнул здоровяк. — Сдохнуть — это не трудно.

В глазах Висельника загорелся огонёк.

Мужчина получил надежду на спасение сына, и эта надежда прогнала суицидальные мысли о решительной, но последней битве.

Я поднял с пола плащ, который выпустил из рук, когда схватил Варежку, и кивком указал на комнату, где находился Фруас Суар. Настало время побеседовать со старичком.

Гениальный историк, как всегда, сидел на кровати и шевелил тоненькими губами, привычно уставившись перед собой. Что же, постоянство, как говорится, признак мастерства…

Я резко подвинул ногой тяжёлый табурет — деревянные ножки скрежетнули по полу — и сел напротив Фруас Суара.

Старик недовольно дёрнулся — похоже, я помешал ему смотреть «мультики», которые бесконечно крутило его больное сознание.

Мои пальцы сжали дряблый подбородок. Безумец попробовал отвернуть голову, но я не дал этого сделать и поймал его взгляд.

— Я знаю, ты был под Древними сводами, — я говорил медленно, глядя прямо в пустые глаза. — И знаю, что ты сумел оттуда сбежать, прихватив с собой очень интересный плащик…

Вилли проговорился, что его папаня завладел книгой не случайно. И вряд ли Король был настолько любезен, что не просто отпустил её автора, но ещё и от щедрот выдал тому ценный подарок. Это как-то не соответствовало психологическому портрету главаря городской преступности.

Скорее всего, Фруас Суар оказался в плену, однако сумел сдёрнуть из-под надзора, прикарманив по дороге плащ. Такой же, какой нашёлся в карете покойного Вилли.

— И мне нужно знать, как ты это сделал, — продолжил я.

Сомневаюсь, что безумный старикан мог покинуть Древние своды через главный выход. Наверняка он нашёл какой-то другой путь. И по этому пути мы сможем наведаться в гости к Королю нищих.

Фруас Суар молчал. Внешне он выглядел точно так же, как и всегда — та же поза, тот же пустой взор, то же безразличие на лице. Однако губы больше не шевелились — безумец остановил свой бесконечный и совершенно беззвучный монолог.

Старик слышал меня и понимал, о чём я говорю. Вот только он не мог или не хотел отвечать.

Нужно было как-то расшевелить его.

— Помнишь мальчишку — Клопа? — спросил я. — Он был добр к тебе — подкармливал, пускал ночевать в конюшню… Если бы не этот мальчишка, ты бы наверняка давно умер от голода.

Фруас Суар слегка вздрогнул. Я нащупал нужную точку.

— Сейчас Клопу грозит смертельная опасность… Скажи мне, как ты смог выбраться, и это поможет спасти ему жизнь.

Слова давались нелегко — энергия всё-таки требовала выхода. Я бы с куда большим удовольствием свернул Фруас Суару его тонкую шею, наплевав на все разговоры. Жаль только, что это вряд ли помогло бы достичь результата.

— Ты сделал много зла, — мои пальцы сильнее сдавили острый подбородок. — Но сейчас ты можешь искупить хотя бы часть того, что совершил… Не упусти свой шанс, старик. Потому что другого уже не будет.

На секунду повисла мёртвая тишина. А затем Фурас Суар затрясся и захрипел:

— К-га… К-га! К-га… К-га!

На губах безумца выступила пена.

— Т-к-т! Т-к-т…

— Чё он хочет? — с тревогой спросил трактирщик. Он понимал, что старик — это наш единственный шанс спасти Клопа.

Я не ответил.

Вскочив на ноги, я рванул в свою комнату, нашёл то, что было нужно, и вернулся назад. Книга — трактат Лие Биеля.

Вот, о чём пытался сказать Фруас Суар.

Я раскрыл тяжеленный талмуд и положил его на тощие коленки историка. Тонкие стариковские пальцы начали быстро перебирать обугленные страницы.

Фруас Суар не смотрел в книгу — он продолжал сверлить взглядом стену перед собой. Однако это совершенно не помешало ему найти то, что нужно. Спустя четверть минуты его ладонь легла на жёлтый лист с опалёнными краями.

«Дуализм — суть двойственность или двуединность — есть основа миропонимания морфанусов. Свет и тьма, жизнь и смерть, дух и низкая материя…»

Я быстро — насколько это было возможно, учитывая мудрёный шрифт и специфическую манеру Лие Биеля излагать собственные мысли — пробежался по тексту.

«Миропонимание морфанусов аки в водной глади отражалось в обыденности… В ратном деле, где за победой неизменно шло поражение… В любви, где за радостью встречи чёрной тенью следовала горечь разлуки… Даже в кузне, где мягкий металл обретал твёрдость стали, или архитектуре — сиречь искусстве возведения зданий…»

Историк подробно и весьма занудно описывал философскую основу, на которой строилось мировоззрение морфанов. Казалось, правда, что цель работы заключалась лишь в демонстрации невероятной мощи авторского интеллекта, а не в научном описании исследуемого явления. Однако кое-что интересное найти всё-таки удалось.

«Мне и моим ученикам выпала удача обнаружить лишь один из двух спусков, ведущих в обиталище морфанусов… Он был спрятан от любопытных глаз у подножия холма, на коем, милостью курфюрста для защиты Имперских земель от нашествий дикарей, именующих себя вольными баронами, возвели прекрасный замок в утончённом стиле третьей эпохи, коий сочетал в себе…»

Вот оно. Спусков было два.

Тот — второй — который не сумел найти Лие Биель, позже обнаружит Король нищих. А первый так и останется всего лишь малозначительным упоминанием на книжных страницах. Именно через него Фруас Суар и сумел выбраться.

Я прочитал нужный абзац вслух.

— С восточной стороны холма есть пещера, — задумчиво произнёс трактирщик. — Но она совсем мелкая. И никакого входа под Древние своды там нет.

Фруас Суар едва заметно задрожал. Готов поспорить, это означало, что мы на верном пути.

— Осмотрим её, — сказал я.

— Там не на что смотреть. Я облазил её вдоль и поперёк, когда был мальцом.

Старик всё ещё мелко подрагивал.

— И всё-таки мы туда сходим, — твёрдо сказал я. — Вдруг мне удастся заметить то, чего не увидел ты?