Максимальная концентрация. Время замедлило свой бег. Шанс всего один.

Преследователи выехали из-за поворота и появились в самом конце прохода. Они двигались колонной. Не слишком быстро — в разломе оказалось тесновато для их огромных крабов.

Разумеется, морфаны заметил меня. От стен отразились возбуждённые крики, неприятно резанувшие по ушам. Однако отвлекаться на подобные мелочи было нельзя — если я не смогу завалить проход, то драки не избежать.

Морфаны ускорились. Нас разделяла всего сотня метров, но я не спешил — права на ошибку больше нет.

Расширить полосы до предела. Вытянуть мощь, оставив только самые крохи. Приготовиться к тому, что избыточная сила сразу же начнёт меня убивать и… спустить заклинание с цепи.

Уска-паткар-банду.

Прозрачные полосы нежно обхватили валун. Внутри мгновенно раздулся пузырь, наполненный колдовской энергией, однако теперь я был к этому готов. И не просто готов — сейчас я собирался использовать эту энергию, чтобы сдвинуть каменюку с места.

Пузырь стал ещё больше, сдавив внутренние органы. Ни страха, ни сомнений не было — только злой азарт. В конце концов, во мне находилась частичка божества, олицетворявшего всю магию этого мира… Неужели я с каким-то валуном не справлюсь?

Между мной и заклинанием была протянута невидимая «леска» — контур, с помощью которого я управлял чарами.

Я прокачал по «леске» часть скопившейся в пузыре колдовской мощи и дёрнул валун вверх. Он с неохотой качнулся, но уже через мгновение взмыл в воздух словно наполненный гелием шар.

Сердце зашлось от неописуемого восторга, однако на проявление чувств не осталось времени. Морфаны уже преодолели большую часть разделявшего нас расстояния и почти выбрались из разлома. Теперь между нами было метров тридцать, не больше.

Я потянул валун в нужную сторону. Многотонный камень со скоростью гоночного болида полетел к выходу из разлома, а внутренний пузырь начал столь же стремительно терять объём.

Никаких усилий. Только концентрация, равновесие и баланс. Казалось, что я несу поднос, заставленный стаканами, наполненными водой до самых краёв.

Резкие гортанные крики преследователей слились в один сплошной поток. Я не знал их языка, но догадаться, о чём они переговаривались друг с другом, было несложно. Морфаны обсуждали незавидную судьбу глупого «челоувечка», необдуманно вставшего на пути столь серьёзных ребят.

Правда, уже через мгновение тональность их переговоров резко изменилась. Радостное и нетерпеливое предвкушение предстоящей расправы уступило место бессильному страху, смешанному с растерянностью. Ничего удивительного, трудно сохранять благостное расположение духа, когда тебе навстречу несётся валун размерами с двухэтажный дом.

В такой ситуации любой бы загрустил.

Морфаны резко затормозили. В воздухе повис скрежет хитина — это столкнулись набравшие скорость крабы. Вот что бывает, когда не соблюдаешь дистанцию.

Обалдевшие морфаны с открытыми ртами смотрели на приближающуюся махину. Однако растерянность не продлилась долго. Уже спустя секунду один из них — видимо, наиболее сообразительный — догадался, что валун просто закупорит выход, но самих преследователей явно не заденет.

Это открытие сразу успокоило закованного в броню война. Он тут же гаркнул что-то на своём языке, перехватил трезубец и метнул его в меня.

Почти трёхметровая блестящая бандура со свистом разрезала воздух, воткнувшись в землю прямо у моих ног. Неприятно, однако я даже глазом не повёл. Отвлекаться нельзя, иначе можно потерять концентрацию.

Остальные морфаны вдохновились примером своего сообразительного коллеги, но не успели поупражняться в бросках по неподвижной мишени.

Мимо меня пронёсся валун. Он с чудовищным грохотом влетел в разлом и застрял между стен, надёжно перекрыв выход.

Разумеется, по краям остались небольшие щели, однако через них не смог бы протиснуться даже тощий и голый Дру-уг. Что уж говорить о его плотных и упакованных в доспехи родичах.

У меня всё получилось. В крови бушевал настоящий коктейль из гормонов. Восторг и эйфория.

Сердце стучало как бешеное, а мышцы дрожали так, словно я перенёс этот валун на своих плечах.

Нужно успокоиться. Вдох-выдох. Чрезмерное возбуждение часто толкает на необдуманные поступки. А такие поступки обычно приводят к печальным последствиям. Вдох-выдох.

— Челик буэт доухнить!

Из-за камня послышался приглушённый и очень разгневанный голос. Говоривший изъяснялся на имперском языке куда хуже, чем Дру-уг.

— Челик буэт страудат!

Морфаны поддержали слова товарища громогласным воплем.

Я усмехнулся. Такие угрозы давно меня не пугали.

Снизу, из щели между валуном и стеной разлома, показались длинные пальцы. Морфан — видимо, тот, который метнул в меня трезубец — безуспешно пытался дотянуться до своего оружия.

— Буэм глоудать твой роужа!

Как невежливо. «Ребятишки» совершенно не оценили мою доброту, а ведь я мог уронить каменюку прямо им на головы. Никакой благодарности — всё как у людей.

Я подошёл чуть ближе и наступил на скребущие по камню пальцы.

— А-а-а! — вскрикнул морфан. — Челик буэт муэртвэц!

Он явно не ожидал от меня такой «подлости». Похоже, подземные хозяева уже давно не встречали никакого серьёзного сопротивления и слишком уверились в собственной неуязвимости. Очень опасное заблуждение…

— Молчать и слушать. Человек пощадил вас, но больше человек не будет так добр. Запомните сами и передайте другим. В следующий раз человек размажет вас по земле.

Я говорил медленно, чеканя каждое слово. Во-первых, так получалось куда внушительнее, а во-вторых, так морфаны, которые не очень-то владели языком, имели хоть какие-то шансы меня понять.

Ответом на короткую, в общем-то, речь стал целый водопад оскорблений. Сперва морфаны обещали разнообразить мою сексуальную жизнь, наполнив её новыми позами, новыми партнёрами и новыми ощущениями. Затем пошли рассказы о зверских пытках, которые меня ждут сразу после интимных «развлечений», а по итогу, как вишенка на торте — страшная и, конечно, мучительная смерть.

И всё это великолепие на ломанном имперском языке.

Я надавил на пальцы куда сильнее. Не люблю хамов.

Морфан громко завопил от боли, а потом разразился целой серией гортанных криков, после которых все остальные тут же заткнулись. Видимо, он командовал этим небольшим отрядом, и ему явно не понравилось страдать из-за длинных языков своих подчинённых.

— Человек сказал всё, что хотел, — произнёс я. — Запомните слова человека.

— Дай оустроугу, челик, — пропыхтел морфан.

— Нет, — отрезал я. — Это мой трофей.

Длиннющая хреновина была нужна мне примерно так же, как мёртвому калоши, однако отказываться от законной добычи нельзя. Это проявление слабости.

Я убрал ногу, и длинные скрюченные пальцы сразу исчезли в темноте. Теперь нужно найти Дру-уга, вернуть его «доубычу» и уходить отсюда. Всё это подземное «приключение» успело порядком мне надоесть.

Вырвав трезубец, я подивился его невероятной лёгкости. Почти трёхметровая металлическая бандура весила не больше трёх килограммов.

Закинув трофей на плечо, я побежал вперёд — туда, куда уполз Усач и восседавший на нём Дру-уг.

А в спину мне неслись приглушённые камнем и расстоянием вопли беснующихся морфанов.

Уважаемые читатели, в следующую пятницу (22.09) новой главы не будет. Я уезжаю на некоторое время, поэтому писать не смогу. Следующая глава — вероятно, последняя в этом томе — выйдет 29 сентября.

Разлом — треугольный, будто бы врубленный в скале гигантским топором — виднелся уже метрах в пятистах впереди. Там меня ждали Дру-уг и Усач. Я заметил их силуэты на фоне тёмного прохода.

Под ногами — серая от тусклого света пыль. На плече — блестящий металлический трезубец. На лице — полное спокойствие, но в душе — радостный трепет. У меня всё получилось!