Из череды тёмных строений, возвышавшихся над мостовой словно утёсы над рекой, выделялась только «Нежная роза». Там было шумно, светло и весело. Островок бесшабашной радости в океане бесконечного уныния.

Лом расположился почти напротив входа в бордель, спрятавшись между двумя высокими домами. Это место нельзя было назвать даже переулком. Щель между каменных стен, не более.

Мы вышли ему за спину. Лом не подозревал о нашем присутствии — он замер, не спуская глаз со входа в «Нежную розу».

Я положил руку на плечо Клопа, когда до цели оставалось меньше двадцати метров. Парнишка замер на месте. Дальше мне лучше пойти одному.

Рукоять Лэйлиного клинка легла в ладонь. Зря Лом не ушёл вместе со своими друзьями.

Я двигался бесшумно, взяв кинжал обратным хватом. С пятки на носок, плавно, но быстро.

До цели всего несколько шагов. Бритый затылок выделялся светлым пятном на фоне окружающей темноты. Рывок.

Лом в последний момент почувствовал движение за спиной, но было слишком поздно. Он не успел развернуться — я сдавил его шею локтем, перекрывая доступ кислорода и лишая возможности кричать. Ни к чему будить добропорядочных горожан предсмертными воплями.

Десяток злых и быстрых уколов в живот — так, чтобы не испачкаться в крови. Лом задёргался, но я крепко прижал его к себе — пара мгновений и тело обмякло.

Я опустил умирающего на брусчатку.

— Я должен был узнать… — едва слышно прохрипел Лом, закрыв глаза в последний раз. — Должен был попытаться…

Его лицо побледнело, а на губах выступила чёрная из-за темноты кровь.

Что же, чрезмерная любознательность нередко заканчивается смертью. Нужно донести эту простую мысль до Клопа, пока не поздно. Может, пацанёнок поумерит своё безграничное любопытство.

Стены возвышались над нами с обеих сторон, словно края могилы. Усеянное звёздами небо стало последним, что увидел Лом.

Я проверил пульс, чтобы убедиться, что цель ликвидирована. С того момента, как Клоп привёл нас на место, прошло меньше минуты.

— Вот что бывает с теми, кто суёт нос в чужие дела, — негромко произнёс я, вернувшись к пацанёнку. — Надеюсь, ты вспомнишь об этом в следующий раз, когда решишь пойти за мной…

Клоп молча кивнул. Он был бледен — едва ли не бледнее, чем скоропостижно почивший Лом. Не знаю, правда, почему: из-за страха или из-за запаха крови.

— Теперь буду почаще оглядываться, — сообщил мальчуган через минуту, когда мы покинули щель между домами. — Чтобы никто не подкрался…

Я криво усмехнулся. Тоже правильный вывод. Хотя и не совсем тот, на который я рассчитывал.

После Лома настал черёд «пообщаться» с кучером, который привёз Вилли к борделю. Он «запарковался» в глухом переулке, поэтому зайти с тыла не получится — это было некритично, но несколько затрудняло дело.

— Нужно отвлечь возницу, — я вытянул клевец из петли.

Не стоило выходить к кучеру с таким оружием на поясе. Вооружённый подросток, разгуливающий рядом с борделем посреди ночи, мог вызвать ненужные подозрения. А подозрения всегда влекут за собой лишние проблемы.

Ладонь обхватила ударную часть клевца. Плечо и предплечье закрыли собой древко. Не бог весть какая маскировка, но в темноте должно сработать.

Клоп первым шагнул в переулок и уже через мгновения оттуда послышался восторженный детский писк:

— Ой, какие красивые лошадки! Дяденька-дяденька, а можно их погладить⁇

— Ты кто такой? — в голосе кучера слышалось недовольство и удивление, но не было ни капли настороженности. — И откуда здесь взялся?

— Ой, вы поди их каждый день щёточкой чистите, да? Вот у этого, рыженького, такое пятнышко на лбу интересное!

Я выждал тридцать секунд, в течение которых Клоп продолжал восхищаться лошадьми, не обращая на кучера никакого внимания, а затем сам свернул в переулок.

На козлах сидел крупный мужчина с окладистой бородой и нездорово-красной мордой. Он был одет в некое подобие ливреи, а на голове, на самой макушке, виднелась крохотная меховая шапочка.

Кучер держал в руках плеть и недовольно глядел на Клопа, который мельтешил рядом с лошадьми.

— Вот ты где! — воскликнул я. — А мамка тебя дома ждёт, уже все глаза выплакала! Ох и получишь ты за своё разгильдяйство! Дяденька, вмажьте ему плетью разок, чтобы впредь неповадно было из дома убегать…

— Ой! — взвизгнул Клоп и полез прямиком под карету. — Не хочу плетью! Маменька меня третьего дня так приголубила, что вся кожа на спине синими пятнами пошла!

— А не надо было бражку воровать, — я шагнул чуть ближе к кучеру и обратился к нему: — Этот оголец бражку повадился пить, представляете? Ну а что, дурная кровь сказывается… Дядька-то его по отцу прошлой зимой спьяну в канаву упал, да и замёрз там до смерти, хотя зима-то тёплая выдалась… Йоганн его звали — он на Водоносном углу жил. Не знали такого?

Я использовал известные мне места и имена, чтобы придать словам большую достоверность.

— А ты дядьку не тронь! Дядька наш хорошим человеком был — он меня корзины из прутьев плести научил… Как за его упокой-то не выпить?

Кучер глядел на нашу перепалку ошалелыми глазами. Бедного мужичка запутал бесконечный поток информации, который неожиданно вылился на него посреди ночи.

Весь этот спектакль был чистой импровизацией, но она выглядела весьма убедительно. Неплохой результат, учитывая, что один из «актёров» — крохотный пацанёнок, который только что стал очевидцем убийства.

Однако увиденное никак не отразилось на Клопе — мальчуган вёл себя очень естественно. Ни дрожи в голосе, ни капли фальши — настоящий талант. Страшно представить, каких высот он сможет добиться, когда станет взрослее и опытнее.

— Вы кто такие? — растерянно произнёс кучер. — А ну-ка, вылазь оттуда!

Он свесился, чтобы посмотреть, куда делся Клоп, и выпустил меня из виду. Лучшего момента для атаки уже не будет.

— Вы его плетью огрейте — он тут же вылезет, — произнёс я и сразу прыгнул вперёд, перехватив клевец за рукоять.

Замах. Острый клюв зацепился за ворот ливреи. Рывок.

Сукно жалобно затрещало. Кучер, потеряв равновесие, охнул от неожиданности и рухнул на мостовую. Шапочка отлетела в сторону, а голова со стуком встретилась с камнями. Готово, после такого падения уже не повоюешь.

Пара быстрых шагов. Я распахнул дверцу кареты, сместившись в сторону — стоило убедиться, что внутри никого нет. Противник любит прятаться там, где его быть не должно.

Пусто. Только чей-то плащ лежал на сиденье.

— Следи за улицей, — приказал я Клопу, а сам присел рядом с кучером, придавив его коленом к земле.

Мужчина даже не пытался сопротивляться — он обмяк, распластавшись на мостовой, но точно был жив. Отрезав от ливреи несколько полос плотной ткани, я связал бедолаге руки и ноги. Далее — обыск.

Ладони скользнули по одежде. Оружия у кучера не оказалось, зато нашёлся кошель, в котором позвякивало несколько монет. Теперь можно приступать к допросу.

— Как тебя зовут? — негромко спросил я.

— А-а-а-а… — мужчина вращал мутными глазами. Он не мог сфокусировать на мне свой взгляд. Похоже, удар о мостовую закончился сотрясением мозга.

Я привалил полубессознательное тело к стене и энергично растёр уши и виски кучера ладонями. Это должно было обеспечить приток крови к голове.

Затем я крепко сжал его переносицу и дёрнул за бороду, чтобы вызвать острую боль.

Из глаз бедолаги потекли слёзы, но взгляд стал куда более осмысленным. Моя «терапия» дала результат.

— Как тебя зовут? — повторил я.

— Ты знаешь, под кем я хожу? — кое-как прохрипел кучер вместо ответа.

Похоже, он решил начать наше дружеское общение с угроз. Не самый умный поступок со стороны человека, который секунду назад уверенно изображал из себя овощ.

— Я знаю, под кем ты ходишь, — спокойно произнёс я, глядя в мутные глаза мужчины.

— Тогда ты должен знать, что тебя ждёт…

— Не волнуйся за меня, — я поднял с земли крохотную шапочку и сжал её между пальцев. — Думай о себе. Как тебя зовут?