– Нер-р-рвирую? – прорычал Эйнар. – Не боись, не тр-р-рону.

– Как и не тронул служанку на той неделе? Её укус пришлось зашивать лекарю, а затем и доплачивать ей компенсацию за моральные страдания. Рорик мне рассказал.

– От этой идиотки слишком пахло стр-р-ахом. От вас не пахнет, – доверительно сказал молодой маг, устраиваясь на холодном полу.

– Изенгрим, ты мог бы зафиксировать его руки так, чтобы он меня случайно не цапнул? – спросила своего спутника девушка, и обращаясь к брату, пояснила: – может быть немножечко больно, я бы не хотела, чтобы с кем-либо из нас случилось что-либо плохое. Айрин Бергель сейчас снимет с тебя антимагические браслеты – они могут помешать моему колдовству.

Грим отпер браслеты ключом из связки, и скрутил конечности Эйнара ремнём, в то время как Несс деловито распахнула остатки рубашки на груди брата.

– Мои руны почти зажили, это хорошо. Не хотелось бы выжигать их огнём, – бодро сказала Агнесса, и зашипела на дёрнувшегося Эйнара: – Тихо ты! Я говорю, не нужно будет ничего с ними делать. Они и так перестали удерживать тебя в стабильном состоянии. Хорошо хоть, целителям хватило ума не обновлять татуировки.

– Вообще-то магия крови и рун запрещена на территории Тайрани, а ты так активно её используешь, – Грим кинула красноречивый взгляд на запястья Агнессы, где всё ещё красовались так и незажившие шрамы. – Рорик не против этого?

– Он же и научил, – фыркнула арэнаи. – И был прав. Они спасли мне жизнь тогда, когда я лишилась всех своих магических сил и помогли Эйнару не спятить ещё в Алискане.

Грим неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал.

Агнесса положила ладони на мерно вздымающуюся грудь метаморфа, и закрыла глаза. Магия, которую девушка использовала, столь легковесна, что Бергель едва её чувствовал. Она как мерный шёпот, шум в морской раковине, расслабляющий и убаюкивающий. И лёгкий запах – солёного ветра и влажного песка. Ментальная магия.

Через бесконечно долгое время девушка открыла глаза, и утерлаыступивший пот со лба:

– Уже всё? – хрипло спосил Эйнар. – Было совсем не больно.

– Я только проводила диагностику. Всё как я и думала. Проблема с энергетическими потоками в теле. Они изменились, как это и должно было быть, но вот только... – девушка замялась, пытаясь подобрать слова, – вот только разум то у тебя всё ещё человеческий, и отторгает звериную сущность. Нужно соединить несколько разных каналов, вернуть их в правильные русла и гармонизировать ментальное поле.

– Звучит ужасно непонятно, – пожал плечами Грим.

– Легче показать. Иди сюда. Положи руки, так...

Она положила свои руки сверху его ладоней и прошептала:

–Закрой глаза.

Бергель послушно сомкнул веки, вот только вместо обычной тьмы увидел слабо светящиеся контуры человеческого тела:

– Это ментальное поле. А теперь взглянем чуть поглубже... Ты видишь потоки?

– Да, это похоже на разноцветный песок, переливающейся в теле – от одной точки к другой Красиво!

– Забавное виденье – для меня это как потоки света. А эти точки – энергетические центры, сквозь которых и проходит эта энергия. Но видишь, энергия застревает в них, а часть и вовсе проходит мимо центров? Нужно вернуть их в нужное русло, и немного подпитать силой, так как тело слишком истощено.

– И Эйнар станет человеком?

– Нет, сначала волком. Нужно завершить начатую трансформацию, прежде чем возвращать его в человеческий вид.

– В чём моя задача? Только охранять и наблюдать?

– Нет. Меня может слишком увлечь. Ты должен успеть вытащить меня, если поймёшь, что я не справляюсь.

– Как я пойму?

– Я или просто перестану дышать, или меня начнёт трясти в конвульсиях и катать по полу.

– Надеюсь ты шутишь?!

Агнесса защекотала его ухо смехом:

– Ага... почти. А теперь тихо. Смотри.

Ментальная магия всегда казалась Гриму штукой скучной, но полезной – ну вроде целительства, только в военных целях немного удобнее использовать. Но взгляд изнутри показал всю красоту, и сложность магии разума. Энергетические потоки действительно были чем-то похожи на песок – стоит их попытаться схватить, как энергия тут же просачивалась, как сквозь пальцы, уходя от попыток её схватить. Но вот, повинуясь воле чародейки, песочные струи заколебались, и сначала неохотно, а затем всё более послушно изменили своё течение, убыстряя свой ход. И те точки, в которых эти потоки объединялись, становились ярче, и кажется, начинали пульсировать в такт дыхания – его, Агнессы, Эйнара...

Наблюдая за столь захватывающим процессом, Грим не сразу заметил, как и на физическом уровне начали происходить изменения. Тело Эйнара дёргалось, сначала слабо, как будто его просто била мелкая дрожь от озноба, затем всё сильнее, заставляя Бергеля приложить все силы, чтобы удержать Эйнхери в прежнем положении. И он менялся – контуры его тела как будто плыли, а от кожи исходил невыносимый жар. Человеческое тело не могло так пылать, просто не выдержало бы сердце – но оно всё ещё билось, хоть и держало совершенно безумный темп.

В какой-то момент Агнесса, казалось, сохранявшая до этого полный контроль над происходящим, совершила ошибку – отдавая свою силу, свою магию, она забыла о том, что она лишь гостья, чужачка, а не хозяйка, а значит, находится в полной власти истинного хозяина тела. Эту ошибку никогда не сделал бы ни один целитель: маги жизни никогда не отдавали свою силу напрямую, используя для этого специальные приёмы и заклинания, сохраняя барьер между собой и пациентами. Целители знали, как бывает опасен человек в своей жажде жить. Но Агнессу никогда не учили этому, и используя свою силу напрямую, она поплатилась за это. Почувствовав приток новых сил, Эйнар, совершенно бессознательно, жадно приник к живительному источнику, не замечая, как иссушает сестру.

Он мог бы выпить её полностью, если бы не вмешательство Бергеля, разорвавшего опасную связь. При этом сделав это так умело, что не повредил ни девушке, ни уже закончившему трансформацию Эйнару.

Грим рассказал ей это позже, когда крупный, лобастый волк мирно дрых на тряпках, повизгивая во сне, а они устало сидели прямо на каменном полу, прижимаясь друг к другу в попытках сохранить тепло. Девушка была бледна и её била крупная дрожь, но всё же она была жива.

– Почему ты мне сразу не рассказал про этот дурацкий барьер между пациентом и целителем? – вместо того, чтобы поблагодарить мага за спасение жизни, девушка внезапно возмутилась.

– С чего бы я должен думать, что ты это не знаешь? Ты так уверенно принялась за волшбу, что я даже подумать не мог, что ты не знаешь самых банальных основ обмена энергиями.

– Меня никто особо не учил, – пожала плечами девушка. – Я сама осваивала ментальную магию, и могла многое упустить.

Бергель вздохнул:

– А это скорее из области магии жизни, чем магии разума, хотя ты и использовала ментальную магию и знания арэнаи, чтобы помочь Эйнару. Даже если ты не разбираешься во врачевании, стоит знать хотя бы главные принципы целительства. Нужно думать и о своей безопасности, а не только о безопасности пациента.

– Ну, у меня в отличие от тебя, не было сотен лет в запасе, чтобы изучать другие разделы магии, – проворчала Агнесса. – И вообще, тебе легко говорить – ты то уже достиг уровня мастера.

– Ещё нет, – и наткнувшись на недоверчивый взгляд Несс, поправился: – официально нет.

Магов уровня мастера во всём Тайрани едва ли набиралось два десятка – и большей части из них давно уже перевалило за четыре сотни лет, а то и больше. А уж то, чтобы достигнуть таких вершин чародейства гораздо раньше – было делом и вовсе невиданным.

Но Агнесса, которой довольно часто приходилось наблюдать, как колдует её дед, не могла ошибаться – Изенгрим Бергель уже давно перерос первый уровень. Он владел магией почти интуитивно, не прибегая ни к каким формулам или схемам, создавая новые заклинания на ходу, и, что было пожалуй самым верным признаком мастерства – не ограничивался лишь той школой магического искусства, в которой был рождён. Она лишь помогла Бергелю увидеть процесс таинства ментального чародейства, не надеясь, что он что-либо поймёт в происходящем, но он разобрался, да так, что смог в конце сделать самостоятельный выход из сложного волшебства и вытащить полубессознательную Агнессу.