Уже направивший копье для новой атаки Аид, внезапно остановился, и опустил оружие. Он не шевелился, застыв черным изваянием, и не произнося ни единого слова внимательно рассматривал дерзкого человека, и его странный меч, посмевших сопротивляться одному из верховных правителей пантеона, плавно переводя задумчивый взгляд с клинка на парня и обратно.
— Кто ты смертный? — Голос бога зазвучал глухим шелестом смерти отразившись прямо от пространства зловещим эхом, пробежавшим по нервам неприятным ознобом. — У тебя оружие с силой моих старых врагов, на тебе кольчуга, выкованная в кузнице моих друзей, в горниле Олимпа, на тебе шлем с незнакомой черной силой и плащ, богини, которая меня едва не убила в последней войне. Странное сочетание божественных артефактов, собранных вместе на букашке, недостойной даже смотреть в сторону вершителей судеб. — Он поднял руку и направил указательный палец, с перстнем в виде черепа, в сторону Федограна. — Так кто же ты, воин?
Внутренним чутьем Федогран понял, что опасность миновала, и пока Аид не удовлетворит свое любопытство, нападать не будет.
— Я тот, кто идет по своей судьбе, помимо желания, ведомый волей случая и желаниями богов. Кто я такой, тебе знать необязательно, это не только моя тайна, но для чего я здесь постараюсь объяснить.
Наверняка, ты заметил, что теряешь силу, дарованную тебе когда-то создателем. — Аид непроизвольно кивнул, соглашаясь, и легкое недоумение скользнуло тенью по его лицу, но он тут же взял себя в руки, вновь изобразив изваяние, однако его растерянность и любопытство не скрылось от внимательного взгляда Федограна. — Вижу, что я прав. Силы тают, а причин ты не знаешь. Наши боги нашли разгадку. Виной скрижаль Рода, создателя этого мира. Ее захватили силы, мечтающие о власти. Им наплевать на старые устои и правила. Они не признают ничего кроме своего гипертрофированного эго. Так вот, я тут, чтобы освободить скрижаль, и вернуть правду и честь в этот мир. Чтобы сила, питающая пространство, вновь потекла, наполнив вселенную заветами создателя. — Он замолчал, и внимательно посмотрел в глаза бога.
— Однако… — После долгих раздумий ответил тот. — Не слишком ли велика ноша на плечах обычного смертного? Я бы назвал тебя лжецом, но артефакты, которыми ты владеешь, заставляют задуматься и поверить, хотя бы в часть сказанного. — Он подплыл ближе и величественно сошел на берег, нависнув над путешественниками. — Так что-же привело тебя, освободитель скрижалей, и друг моих врагов и родственников одновременно, в мои владения. — Усмехнулся он, показывая тем самым, что не особенно верит словам богатыря. — И что заставило напасть, и обидеть моего пса?
— Мы бы не тронули Цербера, если бы он не бросился на нас. — Ответил усмешкой Федогран богу. — И тут мы не по своей воле. А как мы сюда попали, стоит спросить у твоей жены, уже давно ненавидящих всех мужчин, и мстящей им за обиды, нанесенные кстати, тобой, владыка царства мертвых.
— Чтооо… — Взревел Аид, полыхнув огнем в глазах. — Как ты смеешь обвинять богиню в грехе мести, недостойный червяк. Она выше чувств присущих смертным, она над ними.
Но Федограна трудно было смутить гневом небожителя, опыт подобного общения у него был большой. Он развернулся, быстро поднял голову Горгоны и протянул с усмешкой Аиду, сунув практически под нос:
— А это, по-твоему, я нашел, собирая грибы в твоих подземельях. Или скажешь не знаешь, что это такое? Твоя Персефона, взяла целый народ Амазонок в заложники своей ненависти, и не дает им жить, создавая о прекрасных девушках впечатления в мире, как о кровожадных и жестоких стервах. Нас обманом и снотворным зельем пленили и приковали к стенам поземного зала, где мойры начали вытягивать из нас души, наматывая их себе на клубки пытаясь довести до безумия. Чудо помогло освободиться. Раскрывать детали не буду, кто его, вас богов знает, как вы отнесетесь к подобным сведениям, не хватало мне еще быть причиной ссор. Это все, что я готов рассказать, а ты услышать. Больше мне поведать нечего. Отпускай нас назад в мир под солнцем, у нас есть дела более важные чем разборки между жителями Олимпа. — Он швырнул голову под ноги Аида, и очнувшийся в этот момент Цербер залаял, перекликаясь между головами, как это делают его земные побратимы, гуляя стаей, и начал рваться на цепи, пытаясь схватить ее, клыками. — Не нравится она ему, усмехнулся Федогран.
— Ждите здесь — Буркнул Аид и запрыгнув в лодку, умчался, растворившись в мареве бесконечной смерти.
— Не знаю даже, восхищаться тобой или ненавидеть. — Заговорил Одиссей, рассматривая Федограна выпученными от ужаса глазами. — Так разговаривать с богом, не посмел бы ни один смертный.
— А он не один. — Встрял как обычно в разговор шишок. — У него есть братья. — И засмеялся довольный собой.
— Ага. — Закачал головой Бер. — Мы всегда плечом к плечу. Всегда поможем. Да и не впервой нам с богами биться.
— Давайте просто посидим и отдохнем. — Вздохнул устало Федогран. — Кто его знает, что нам дальше уготовано. Устал я что-то, да и вы я думаю тоже.
Ждать пришлось долго. Многие даже начали посапывать тревожным сном, а минотавр за это время успел подружиться с Цербером возясь с ним на манер борца сумо, вызывая зависть у Бера, и несколько раз даже пытался отвязать пса, но был остановлен гневным окриком шишка, к которому искренне привязался, считая чуть ли не старшим братом, и во всем слушаясь. Вул, как всегда, был на чеку, и точил о камень меч, что-то недовольно бубня себе под нос, изредка посматривая недоверчивым взглядом на реку.
Раскрасневшийся и злой Аид появился неожиданно, материализовавшись из мрака все в той же лодке, бесшумно скользящей по гребням волн. Неторопливо приблизившись, он сошел, немного нервно на берег, кивнул Федограну, и без всяких предисловий сообщил:
— Амазонки отныне свободны в своем праве выбора нитей жизни, никто не посмеет вмешиваться. Так же Персефона приносит свои извинения героям, за доставленные неприятности, и в знак примирения дарит им свое благословение. Вы будете немедленно отправлены назад. — Он стукнул древком копья о землю, и все исчезли, кроме Федограна. — Садись воин, я ненадолго оставил тебя в своих владениях, чтобы поговорить. — Он вновь стукнул копьем и появились два резных каменных стула. На один из них сел он сам, а на другой, вставший напротив, пригласил устраиваться богатыря. — Расскажи все, что знаешь о скрижали, о потоках силы и про врагов, мешающих ее выходу в наш мир. — Он небрежно коснулся наконечником копья цепей, сковывающих пса, и они с лязгом упали в песок, освободив Цербера, который тут же прыгнул к хозяину и сев рядом, заскулил, и опустил головы тому на колени.
Федогран посчитал что скрывать от богов Олимпа сведения о врагах, нет никаких причин, и более того, надеялся в лице местных небожителей обрести союзников в борьбе с Чернобогом, поэтому рассказал все, без утайки, кроме, разве что о своем появлении умолчал, ни к чему это знать, и делу никак не поможет.
Аид слушал внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы, и по мере рассказа, все более и более хмурил лоб, и в конце концов встал и нервно забегал по берегу туда обратно, покрывшись черными языками тумана, окутывающими тело. Верная собака снова заскулила, вжав головы в плечи, почувствовав настроение, и злобно посмотрела на Федограна, посчитав его источником гнева хозяина.
— Теперь все встает на свои места. — Наконец, после долгих раздумий произнес бог. — И слабость, все более и более накатывающая на жителей пантеона, и жадность, и злоба, наполняющая наш мир, как зараза, быстро распространяющаяся между людей. Я вынесу этот вопрос на обсуждение, на ближайшем совете небожителей Олимпа, и смею заверить, ты найдешь в нас верных союзников. Мало того. Я хочу встретиться с Перуном. Если уж недолюбливающие друг друга до этого бог грома и Морена объединились в борьбе, то и нам пора прекратить с ним ненавидеть друг друга. Война давно закончилась. Передай ему при встрече, что Аид желает поговорить. — Он сел, на стул и внимательно посмотрел в глаза Федограна. — Ты уверен, что сможешь победить?
