Надя коротко кашлянула и сделала шаг назад, во тьму коридора, шурша кружевом и со смехом в голосе произнесла:

– Ребят, почти пять вечера, судя по тому, как дергается земля за воротами, кто-то из наших друзей-Стражей хромает. Кажется, им есть о чем нам сообщить. Вставайте потихоньку.

Наскоро приведя себя в порядок, Валя завела Надю в комнату, в которой несколько дней жила Ольга. И вложила в руки сестры сверток.

Надя тупо смотрела на него светло-карими глазами, точно такими же как у Андрея, несколько мгновений. Затем счастливо рассмеялась и прижала скрипящие листы пергамента к груди. Хрусткий звук рвущейся бумаги, и на свет явилась струящаяся бежевая материя. То самое платье, которое Валя никак не могла вспомнить. Но что-то заставило ее взять его с собой, среди самого необходимого. Когда они бежали из города в прабабушкин дом.

Теперь ее младшая сестренка, полгода как убитая с особой жестокостью неизвестным маньяком, кружилась по комнате, обнимая платье на бретелях.

– Я дам тебе свои леггинсы и кроссовки. И куртку. Будет как удлиненная кофта. Оно слишком короткое, а уже холодно…

– Я не мерзну, – весело перебила Надя, – мне не бывает холодно.

Надя поймала взгляд Вали, полный боли и осеклась.

– Но ты права, – продолжила Надя с робкой улыбкой, – я выглядела бы странно под сентябрьским ливнем в мини, с голыми ногами. Хотя блондинчик-Страж скорее всего оценил бы.

Валя ответила сестре зеркальной улыбкой.

Через несколько минут все шестеро собрались в беседке. Валя с Юрием. Надя в новом(или хорошо забытом старом) наряде. И трое Стражей.

Заново сваренный кофе и так и не съеденные утром бутерброды. Поймав тяжелый взгляд Ольги, Валя вынесла ей на столик в беседку хлеб, сыр, паштет и колбасу. А также большой остроугольный нож. Пухлая блондинка радостно приняла режущий предмет, и ловко перекинув нож в рабочую руку принялась быстро, и в отличие от Вали ровно, нарезать новые порции бутербродов.

Валя бегом вернулась в дом и почти сразу выскочила обратно с исходящим паром расписным чайником в одной руке и рунической подставкой в другой.

По металлическим листам, которыми по заказу Семенова вчера обшили крышу беседки, забарабанил частыми каплями дождь.

Семенов принял чашку травяного чая левой рукой, коротко поморщившись. Правую он заметно щадил. Прижимал к груди.

– Ну, – заговорила Валя, – вы расскажете, что случилось за этот день? И почему вы не пришли? Куда полезли сами?

Ольга растянула губы в саркастичной улыбке.

– Можно подумать нам здесь были бы рады, – Ольга недвусмысленно переводила веселый взгляд с Вали на Юрия и обратно.

– Давай рассказывай уже, – в тон Ольге отозвался Юрий.

– Мы тут прикинули с товарищами, что можем сделать, – легко начала Ольга, предварительно дождавшись одобрительного кивка Семенова, – вспомнили пошагово, с чего все началось с Андреем. Мишаня еще как-то размотал мою память…

Семенов выразительно кашлянул.

– Старший, – закатив глаза поправилась Ольга, – Старший размотал мою память. Оказалось, что Медовая река Пасечника смыла меня у подножия лестницы… В общем, уже после того, как Андрей… Я не знаю, случайно это вышло или нет…

– Оль, говори уже, – тихо попросила Валя, прижимая свои раскрытые ладони к горячей кружке нарочно. Чтобы рукам стало горячо, и боль физическая вытеснила боль душевную. Валя знала, что Ольга сейчас скажет. Уклоняться не имело смысла.

Ольга тяжело вздохнула.

– Он выбросил ее в открытое окно чердака, – спокойно продолжил за Ольгу Семенов, – Ольга успела увидеть край золотого переплета и два уже известных вам кулона. Следующий кадр в ее памяти – черное звездное небо. Зацепилась своими фенечками за одну из перекладин лестницы. Нити порвались. Все кроме одной. Порвались и некоторые сосуды в Ольгиной шее. Также при падении она получила перелом позвоночника. Дальше Медовая река вышла из берегов и утащила ее. Скорее всего, это тот редкий случай, когда Пасечник хотел помочь. Вы тогда неправильно его поняли…

Валя отпустила горячую чашку. От кожи ладоней исходил жар.

– Не факт, добряком он точно не был… – протянул задумчиво Юрий.

– Он попытался нейтрализовать деяние правнука Геллы, и заодно его самого. Сил конечно не могло хватить. Но кое-что он все-таки сделал, – продолжил Семенов, игнорируя Юрия.

– Что? – заглянула в глаза Старшему Стражу Валя.

Семенов поправил больную руку, болезненно поморщился и продолжил.

– Я думаю было так, – Семенов заговорил уже менее уверенно, – Он разглядел внутри Андрея подселенца. А поскольку Пасечник уже был мертв и повлиять на живого Андрея особо не мог, он бросил все силы на то, чтобы сделать внушение подселенцу. Ослабил их связь. Возможно, Пасечник попросил подселенца ослепнуть. И тот со временем перестал видеть носителя, то есть Андрея. Когда связь окончательно разорвалась, подселенец отправился искать нечто максимально похожее. И принял Надю за своего прежнего носителя случайно. Они же с Андреем близнецы. Пройти сквозь землю – для подселенца (скорее всего это был спрут) труда составить не могло, и положить пчелу на грудь Надежде. Слиться же с Надей подселенец не успел… При хорошем раскладе – наш главный враг, этот маньяк-кукловод, ничего не заметил. Такова моя теория.

– Получается тот, кого я сожгла на кладбище… – Валя нервно сжала руки в кулаки.

– Отделившийся подселенец, – договорил Семенов, – по крайней мере я на это надеюсь.

– Не без оснований, – в беседу вступил Беловолосый Максим, старательно что-то разглядывая в маленькой кофейной чашечке, – ведь у нас есть четкие сведения, что Андрей не покидал земель Геллы. Ты повесила метку на отделившегося подселенца. Он обладал только фрагментами сознания твоего брата…

– Где тогда мой брат? – тихо перебила Валя.

– Его жизненная сила здесь, рядом с нами, – Максим бросил короткий взгляд на Надю и тут же отвел глаза, – они слились. Близнецы существуют на одном… эээ… субстрате, если можно так сказать. Медовая пчела выкачала из подселенца жизненную силу Андрея. И отдала Наде. Как самому похожему существу по фактуре. Где сам Андрей, в смысле, исходник…Думаю надо будить и спрашивать Пасечника. Мы не смогли. Это может только мать.

Повисла тишина.

– Когда я через три дня уйду. То есть уже получается через два с половиной, – тихо заговорила Надя, – Андрей останется или?..

– Никто никуда не уйдет, – твердо перебила Валя, – все останетесь.

Сказала, как забила гвоздь.

Юрий набрал было воздуха в грудь, но ничего не стал говорить. Ольга отвела взгляд. Максим же позволил себе посмотреть на Надю, то ли с тоской то ли с затаенной надеждой. Та как ни в чем не бывало подмигнула Беловолосому. И только Семенов прямо взглянул Вале в глаза.

– Валя, ты конечно мать. Но такого даже Гелла не могла.

– Я не Гелла, – пожала плечами Валя.

Она не могла сказать, откуда в ней поселилась уверенность, что у нее получится. Вале казалось, что Надя и Андрей рядом с ней – это уже свершившееся неотвратимое событие. И если оно не в рамках существующей реальности, то этой самой реальности скорее придется извернуться и надломиться. Потому что будет только так.

И темнота за ее закрытыми веками налилась зеленым огнем. И несвершившееся сделало первый шаг в затрещавшую по швам реальность.

В темнеющем воздухе вновь висела дождевая пыль.

Они снова шли к дому Пасечника. Семенов и Ольга отстали от остальных. Никто им не мешал. Спешки не было. Все равно “разбудить” Пасечника и вызвать старого колдуна на откровенный разговор раньше полуночи было нельзя. Так что у компании было несколько часов, на обыск территории и корректировку плана, если она потребуется.

– Вот примерно с этим мы и боремся, – с кажущимся спокойствием протянул Семенов, – с позывами “молодых и талантливых” перекроить миропорядок под себя.