К концу 1978 года стало ясно, что использование САС сопряжено с политическими рисками. Убийство не того человека, особенно если он безоружен или не является членом полувоенной группировки, может повлечь за собой тяжелое политическое наказание. Это подтверждает убеждение многих католиков в том, что САС - это отряд государственных палачей. Смерть Уи­льяма Ханны положила начало череде неудач для САС.

Через месяц после Баллисиллана группа из четырех бойцов САС отправилась в Данлой в граф­стве Антрим. Деревня расположена в живописной холмистой местности. Его католическое насе­ление проживает в преимущественно протестантском районе. За пределами деревни, на склоне холма, возвышающегося над дорогой из Баллимены в Баллимони, находится небольшое забро­шенное кладбище. Оно соединено тропинкой с живыми изгородями по обе стороны с не­большой дорогой, которая взбегает на холм.

Довольно близко к тому месту, где тропинка ведет на кладбище, и примерно в центре небольшой квадратной площадки для захоронения, окруженной живой изгородью, находится упавшее над­гробие. Именно под этой плитой Джон Бойл, шестнадцатилетний сын местного фермера, обна­ружил, что, должно быть, показалось ему захватывающим открытием. Под плитой были спрята­ны винтовка «Армалайт», пистолет и другое имущество террористов. Джон бросился домой к своему отцу, Кону Бойлу, который немедленно позвонил в полицию.

Началась череда событий, которые должны были унести жизнь и привести к тому, что люди предстанут перед судом. Высокопоставленные офицеры полиции и армии решили, что САС должна установить наблюдение за кладбищем на случай, если террористы вернутся к тайнику. Для прикрытия кладбища были посланы четверо бойцов САС. Они разделились на две группы по двое, каждая участвовала в том, что армия называет «Агрессивным наблюдательным по­стом». Задача такого наблюдательного пункта состоит в том, чтобы подождать и посмотреть, что произойдет, но открыть огонь, если обстоятельства это оправдают. Капрал Алан Бохан и рядовой Рон Темперли заняли позицию, ближайшую к надгробию.

Ранним утром следующего дня, 11 июля 1978 года, Кон и двое его сыновей, Джон и Гарри, от­правились работать в поле. Пару часов спустя Джон Бойл оставил своих отца и брата работать в поле, и любопытство привело его обратно на кладбище.

Около 10 часов утра Кон Бойл услышал выстрелы с кладбища. Он перешел на другую сторону, к нему присоединился его сын Гарри. Когда они приблизились, появились два солдата с зачернен­ными лицами, в камуфляжной одежде и повалили их на землю. Кон помнит, как один из солдат сказал: «Другой ублюдок лежит мертвый». Поначалу солдаты были в приподнятом настроении, но вскоре их настроение изменилось.

Джон Бойл, подросток, нашедший тайник, был сражен пулями САС. С опозданием на несколько минут детектив из полицейского участка Баллимони позвонил на ферму и сказал миссис Бойл, что никто ни при каких обстоятельствах не должен возвращаться на кладбище. Вскоре после то­го, как солдаты поняли, что произошло, их увезли на вертолете. Чтобы обезопасить этот район прибыли другие части.

Инцидент перерос для армии в катастрофу по связям с общественностью. Ситуация усугубилась тем, что пресс-служба Лисберна опубликовала неточные заявления о произошедшем в попытке представить оправданными действия солдат.

Сначала журналистам сообщили, что армейский патруль остановил трех террористов. На самом деле Боулы не были связаны ни с какой полувоенной группировкой, и было бы трудно пред­ставить, как католики, обнаружившие тайник с оружием ИРА, могли бы вести себя более ответ­ственно. Затем было высказано предположение, что Джон Бойл направил на солдат заряженную винтовку. В заявлении армейской прессы говорилось: «Впоследствии «Армалайт» был найден со снаряженным магазином и готовым к стрельбе патроном в казенной части». На самом деле в оружии не было патронов. Были заявления о том, что солдаты выкрикнули предупреждение, но позже было признано, что делать это было непрактично.

Королевская полиция Ольстера была в ярости на армию, которая, по их мнению, вела себя безот­ветственно, и сотрудники пресс-службы КПО намекнули журналистам, что первоначальная вер­сия событий армии не соответствовала действительности. Полиция поддержала предложение привлечь бойцов САС к суду за убийство. Так началось удивительное судебное расследование, пока единственное в Ольстере, в котором были задействованы военнослужащие САС.

Капрал Бохан и стрелок Темперли, люди, которые стреляли, оказались на скамье подсудимых перед лордом Лоури, главным судьей Ольстера. Армия стремилась сохранить секреты операции САС. Ее попытки помешать суду установить личности солдат граничили с фарсом. Сначала в нем были указаны только инициалы солдат. Затем, во время их первого появления в суде, воен­ные посадили вместе с ними в камеру еще пятерых мужчин, чтобы сбить людей с толку. Судья, сочтя неприемлемой идею о том, что на скамье подсудимых на протяжении всего процесса будут находиться семь человек, настоял на том, чтобы там оставались только двое обвиняемых.

Двадцативосьмилетний капрал ответил за действия обоих мужчин. Он сказал, что КПО сообщи­ла им, что оружие было найдено десятилетним мальчиком. Солдаты были отправлены туда, что­бы задержать того, кто попытался забрать оружие, но предполагаемый террорист повернулся и направил оружие прямо на них, добавил он.

В ходе рассмотрения дела было много споров о том, были ли три пули, убившие Джона Бойла, выпущены сзади, когда он остановился, чтобы поднять оружие, или же смертельный выстрел пришелся ему спереди в голову. Если бы можно было доказать, что они подошли сзади, версия капрала САС о том, что Бойл повернулся к нему лицом, оказалась бы неверной. В конце концов, лорд Лоури принял доказательства того, что пуля вошла в переднюю часть головы Джона Бойла, а это означало, что он действительно смотрел в сторону солдат, когда раздался выстрел.

Но во многих других отношениях судья поставил под сомнение заявления солдата. Предположе­ние капрала Бохана о том, что на него было направлено оружие, было «самооправданием и, в контексте репутации семьи Бойл, не соответствует действительности». Хотя капрал сказал, что план состоял в поимке террориста, его ответы были расплывчатыми и неудовлетворительными, когда его спросили о деталях плана.

Лорд Лоури отметил, что если бы солдаты осмотрели оружие, они бы увидели, что незаряжен­ное оно не может представлять для них никакой угрозы. Если капрал Бохан думал, что погиб­ший был террористом, «остается только удивляться, почему он позволил ему взять винтовку в руки, если винтовка могла быть заряжена».

Судья сказал, что капрал Бохан был «ненадежным свидетелем, стремящимся высказать недо­стойные замечания». Подводя итог, он сказал: «При более тщательном планировании не было бы ничего проще, чем захватить покойного живым, всегда предполагая, что это является главной це­лью». Но судья, хотя и сказал совершенно ясно, что капрал Бохан солгал, не смог признать их виновными в убийстве. Обвинение не смогло доказать вне всяких разумных сомнений, что сол­даты отправились туда с намерением убить любого, кто зайдет в это место.

Это дело предоставило Шинн Фейн огромные возможности, поскольку, по-видимому, под­твердило мнение многих ирландцев о том, что САС были головорезами, готовыми на все, кото­рые нарушали закон, согласно которому солдаты могли применять только такую силу, которая была разумной и необходимой для предотвращения преступления. И такое впечатление сло­жилось не только у преданных своему делу «временных». Показательна позиция отца Джона Бойла, размышлявшего об этом инциденте годы спустя в интервью «Белфаст Телеграф». Он ска­зал, что не испытывает горечи по отношению к бойцам САС, потому что: «Они выполняли свою работу, которая заключалась в том, чтобы убивать всех, кто входил на кладбище. Это то, чем занимаются САС».

Оправдательный приговор капралу Бохану и стрелку Темперли, как и в случае с бойцами САС, освобожденными после пересечения границы с Ирландской Республикой, оказал глубоко пагуб­ное влияние на восприятие полка широкими кругами политических взглядов в Северной Ир­ландии, а не только убежденными республиканцами. Хотя армия неохотно согласилась с тем, что эти люди в первую очередь должны предстать перед судом, эти дела убедили многих представи­телей юридического истеблишмента в том, что будет очень трудно добиться обвинительного приговора в отношении военных, работающих под прикрытием, поскольку жизненно важные фак­ты могут быть утаены от суда. Один адвокат, комментируя подведение судьей итогов по делу Бойла, сказал мне: «Формулировки, которые он использовал в отношении Бохана, были настоль­ко уничижительными, что в любом случае, не связанном с армией, я бы подумал, что практиче­ски невозможно не получить обвинительный приговор в этом суде».