Среагировать успел лишь Галран, успевший обернуться и размашисто взмахнуть дыроколом. Торден спокойно дождался, пока мимо лица пролетит наконечник неповоротливого оружия, после чего подшагнул к кочевнику и коротко ударил его стволом жахателя по голове. Тот подставил под удар древко дырокола, потянулся было за ножом, но получил кастетом в челюсть и опал неопрятной красной кучей.

Наступила тишина. Ошалевший от увиденного Брак замер, наполовину высунувшись из-за укрытия. Сердце бешено колотилось, будто это он сам только что уложил трех вооруженных искателей за несколько секунд. Да, неожиданно и со спины, но те тоже вряд ли собирались драться честно.

Проткнутый насквозь кочевник пошатнулся, захрипел и завалился назад, еще сильнее насадившись на упершееся в землю древко, после чего замер в неестественном полусидячем положении. Изо рта хлестала кровь, торчащий из груди на добрых полтора шага наконечник копья сотрясался мелкой дрожью.

Торден, на ходу меняя банку в жахателе, направился к пролому в трюм, откуда доносились истошные вопли вперемешку с руганью. Махнул рукой парню:

– Мне нужны руки.

Брак кивнул и поковылял к люку. На случай экстренного побега на крыше была припрятана свернутая в рулон веревочная лестница, но в своей способности ей воспользоваться он сильно сомневался. Даже здоровому человеку с непривычки сложно, что уж говорить о калеке.

Видимость на нижней палубе была нулевая. Из тянущихся вдоль стен труб били струи пара, с потолка капал конденсат. Ощущения, как в мастерской после рабочего дня, когда все механики как следует воспользуются преимуществами горячего душа.

Замотав голову платком и наощупь пробираясь в сторону трюма, Брак машинально прикидывал, как Торден сумел такое провернуть. Наверняка канторец воспользовался одним из уцелевших котлов, соединенных с системой труб. Кинул в него нагреватель или еще какую дрянь, после чего соединил все с цепочкой… И все это он приготовил, следуя своему дурацкому правилу. На случай, если драться с врагами придется на нижней палубе.

В трюме пара было меньше, уходил в пробоину. Да и видно стало лучше, что позволило во всех деталях разглядеть картину бойни. Торден не стал мудрить со сложными ловушками – навалил перед проломом огромную груду битого стекла, свел к стене жахатель и зацепил спусковой механизм на цепочку. И сработала ловушка именно так, как задумывалось, встретив вторгшихся в трюм врагов потоком разогнанного эйра вперемешку со стеклянными осколками, оглушив и покалечив. Судя по огромным лужам крови на полу и стенах, покосило Скорпионов сильно.

Брака, которого все еще колотило после увиденного на крыше, от вида и запаха крови едва не скрутило. Воображение тоже сыграло свою лепту, расцветив картину ужасающими подробностями. Вот внутрь входит искатель, и в следующий миг ему в лицо летит смертоносное облако стекла. Острые, как бритва, осколки отрывают уши, впиваются в нос, глаза, срезают мясо со щек…

Сдержаться удалось не иначе как чудом. К тому же, здорово помогло осознание того, что там, снаружи, Тордену нужна помощь.

Брак, оскальзываясь на крови, добрался до жахателя, снял его со стены и вышел наружу, до боли в пальцах сжимая ребристую рукоятку оружия.

Канторец времени даром не терял, да и помощь ему особо не требовалась. Он неторопливо прохаживался перед стоящими на коленях искателями и курил трубочку, не отводя ствола жахателя от пленников. Рассадил он их полукругом вокруг все еще корчащегося на копье кочевника и выглядел невероятно довольным собой. При виде показавшегося из трюма бледного, дрожащего Брака, он приветливо кивнул.

Пленники выглядели ужасно. Из троих вошедших в трюм только одноглазый крепыш с переломанными ушами выглядел относительно целым, отделавшись несколькими глубокими порезами на лице, из которых обильно капала кровь. Еще одному осколками иссекло голову и выбило глаза, он сидел скрючившись и едва слышно подвывал. Дружелюбного бородача Стогма явно задело лишь краем, но сильно, левая рука висела плетью, а часть черепа оскальпировало.

Оставшиеся снаружи выглядели не лучше: приложившийся об ствол искатель лежал с неестественно вывернутой шеей, но дышал, про насаженного на копье и говорить нечего. Галран сидел прямо, злобно зыркал исподлобья и поминутно трогал свернутую челюсть.

Брака опять замутило. Пятачок, где сидели пленники, был залит кровью, да и видеть столько тяжело раненых людей вблизи ему раньше не приходилось.

– Собери их оружие, – велел Торден и кинул калеке банку, – И перезаряди.

– М-может веревку принести? – преодолевая дурноту спросил Брак. На пленников он старался не смотреть.

– Зачем ему веревка, сарак? Он все равно не собирается оставлять нас в живых.

Голос бородача звучал слабо и зло.

Торден сломал ему палец. Стогм взвыл, дернулся и заорал:

– Да что ты резкий такой, сука!

Торден сломал ему еще один палец.

Брак выронил связку дротиков и его стошнило под ноги безглазому. Тот завыл.

На этот раз бородач сдержался, до хруста стиснув зубы и глядя на канторца налитыми кровью глазами.

– Я предупреждал, – голос Тордена звучал спокойно и размеренно, – Кто еще раз заговорит без моего разрешения, умрет.

Он глубоко затянулся, выбил трубку об ствол жахателя и убрал ее в куртку. Прошелся по поляне, примерил на руку дырокол и с любопытством изучил массивный наконечник. За его перемещениями внимательно следили две с половиной пары глаз.

– Брак, что это?

– Дырокол, – ответил калека, утирая рот. Ему отчаянно хотелось сбежать куда подальше. – С техникой воевать. Втыкаешь в бойницу и жахаешь. Еще пырнуть можно…

Ослепший искатель вдруг всхлипывающе разрыдался и попытался что-то сказать, но не смог. Судя по хлынувшей изо рта крови и бессвязным звукам, осколками ему повредило язык.

– Добьешь? – предложил канторец, протянув калеке нож, – По горлу, плавно, от уха до уха.

Брак принял клинок и медленно, как заводная игрушка, пошел к пленнику. Во рту стало кисло, руки тряслись. Кочевник вскинул голову к небу подставив шею.

– Я не могу. Вот так, – Брак посмотрел на окровавленное безглазое лицо и взмолился, – Не надо, пожалуйста.

Торден хмыкнул и пырнул.

Брак слепо уставился на завалившегося вперед искателя с распоротым горлом. Ему было страшно.

– Зря, – прокомментировал канторец, сменивший дырокол на двуствольный жахатель с коротким прикладом, – Он сам этого хотел. А тебе пригодится.

– У него осталась жена и две дочери, – глухо сказал бородач, сплюнув кровью, – Его звали Сорват. А ты, мразь, ослепил и зарезал его.

– Сидел бы дома, – меланхолично возразил Торден.

Он покосился на бледного как полотно Брака и хлопнул парня по плечу. Тот вздрогнул и отвернулся.

– Это вы на нас напали, – вдруг подал голос одноглазый, – Без предупреждения.

– Надо было шляпой по лицам отхлестать? – насмешливо спросил Торден, – Блюсти честь поединка имеет смысл с теми, кто способен хотя бы написать слово “поединок” без ошибок. Как тебе, Брак? Похоже на приключения, любовь и богатство?

Пронзенный копьем искатель судорожно дернулся, упал на бок и затих. Торчащий из груди наконечник взрыл грязь вперемешку с пеплом, окрасившись черным.

– Живучий, – уважительно присвистнул канторец, – Повторяю вопрос. Здесь все из вашей группы?

– Чердаш! Шаргово отродье, как там тебя… Брак! – бородач говорил сбивчиво и невнятно, – Думаешь, ты ему нужен?

Калека обернулся. Торден прицелился в лицо Стогму и предупредил:

– Не смей.

– Он убьет тебя, сарак. Он всех нас убьет… скиммер твой, Гал… Галран…– окровавленный искатель вдруг вскинул голову и заорал во весь голос: – Давай!!!

Канторец жахнул в лицо орущему бородачу. Голубая вспышка начисто снесла верхнюю часть головы и разбилась об землю, подбросив в воздух пепел и грязь.

Брак инстинктивно зажмурился и прикрылся рукой.

Галран, до этого сидевший неподвижно, резко упал на бок и размашистым движением метнул в канторца нож. Тот отступил в сторону, пропуская летящий клинок мимо себя, и начал было наводить жахатель на искателя, но вдруг замер, остановив движение на полпути. Начавший было подниматься одноглазый тоже замер, испуганно глядя куда-то вниз.