Герои Орхана Ханчерлиоглу ничего не знают о других людях, кроме того, что они могут в той или иной степени удовлетворять их собственные страсти, желания, интересы. У них нет иных целей, кроме выгоды, они не знают счастья давать, и поэтому их жизнь бессмысленна.

Маленькая девочка из богатой семьи разговаривает со своей гувернанткой: «А что едят рыбы, мисс?..» — «Других рыб, поменьше...» — «А что едят эти рыбы, поменьше?..» — «Других рыб, которые еще меньше...» — «Хорошо, ну а эти, которые еще меньше, что они едят?» — «Самые маленькие рыбы ничего не едят. Они привыкли жить впроголодь». И девочка с наивной мудростью андерсеновского ребенка, провозгласившего истину о голом короле, замечает: «Это вовсе нехорошо, что большие рыбы едят маленьких».

Орхан Ханчерлиоглу взял эпиграфом к своей повести строку из стихотворения классика турецкой диванной поэзии Недима: «Стамбул — это город, где...»

Стамбул Орхана Ханчерлиоглу — это город, где живут большие рыбы, пожирающие маленьких. Но Стамбула рабочего, борющегося в повести нет. Люди труда если и появляются на ее страницах, то лишь для контраста. И, может быть, потому, что писатель не выходит за рамки Стамбула буржуазного, в повести явственно звучат ноты мрачной иронии. Это ирония отчаяния, рожденная трагическим противоречием между миром, где люди живут без людей, и «вечно зеленым деревом жизни», где зимы и весны, печали и радости, красота и борьба — все для людей.

Теме безысходного одиночества человека буржуазного мира посвящен и один из лучших рассказов писателя «Город без людей», давший название целой книге его новелл, изданной в 1953 году. Герой рассказа, молодой чиновник, так любит свой родной город, что мечтает владеть им один. Он хочет, чтобы однажды с улиц города исчезли все люди. Несбыточная мечта героя осуществляется. Но как?! Он остается без работы, и в огромном городе не находится ни одного человека, который захотел бы ему помочь. На трех страничках этого рассказа Орхану Ханчерлиоглу удалось показать и эгоистичность мечтаний героя и античеловеческую сущность мира, порождающего подобные желания.

Страшны не материальные лишения сами по себе, на которые обречено большинство народа, страшно прежде всего эгоистическое одичание, духовное одиночество — такова основная мысль, проходящая через многие произведения Орхана Ханчерлиоглу.

В поисках новых форм Орхан Ханчерлиоглу, несомненно, опирается на опыт мастеров европейской литературы. Судя по его собственным замечаниям, он больше всего учился у Бальзака и у Достоевского. У первого — обнаруживать широкие связи между людьми, понимать, что ими движут не чувства, а интересы. У второго — проникать в самые потаенные уголки человеческой души, одевать идеи живой тканью художественных образов. Из писателей турецких наибольшее влияние на Орхана Ханчерлиоглу, без сомнения, оказал Саид Фаик (1907—1950), создавший новый в турецкой литературе жанр рассказа, где сюжетом служит не событие, а настроение героя. Особенно сказывается это влияние в таких новеллах писателя, как «Город без людей» и «В горы». Не избежал Орхан Ханчерлиоглу и влияния творчества Сабахаттина Али, в произведениях которого едва ли не впервые в турецкой прозе зазвучал голос крестьянской Анатолии.

В лучших рассказах Орхану Ханчерлиоглу удается выйти за пределы частного случая и дать широкие обобщения. Темы и идеи, намеченные в таких рассказах, он обычно продолжает затем развивать и углублять в повестях и романах. Так, из рассказа «Город без людей» вырос замысел повести «Большие рыбы», а рассказ «Земля» предвосхитил создание романа «Незасеянные земли» (1954). В этом романе Орхан Ханчерлиоглу попытался проследить историю одной крестьянской семьи на протяжении нескольких поколений.

Работа над историческим материалом, стремление осмыслить прошлое своего народа с современных позиций обострили социальное зрение писателя, что в свою очередь сказалось и на его творчестве. В 1957 году вышла в свет новая повесть Орхана Ханчерлиоглу «Седьмой день», в которой писатель впервые показал попытку человека буржуазного мира вырваться из плена духовного одиночества. Все действие повести развертывается в течение семи дней. Каждой главе-дню предпослан эпиграф из библейской «Книги бытия» — автор как бы заранее объявляет, что речь идет о воскресении человека, пытающегося заново создать самого себя, «как бог создал мир».

Герой повести, крупный анкарский чиновник Омер ударяет по лицу своего начальника. Затем он садится в самолет и улетает в Стамбул, чтобы здесь покончить с собой. Вначале Омер сам не понимает, почему ударил начальника, почему едет в Стамбул и даже почему решил застрелиться. Просто смерть представляется ему единственно возможным выходом, избавлением от всех привычек и обязанностей потерявшей для него всякий смысл жизни.

Лишь постепенно Омер осознает, что его поступок был стихийным бунтом всего человеческого, что еще в нем оставалось, против той государственной машины, которая автоматически штампует людей по заданному образцу.

В некоторых своих прежних произведениях Орхан Ханчерлиоглу любил щегольнуть тонкостью и разнообразием форм психологического анализа. В «Седьмом дне» он уже не демонстрирует свое умение вывернуть наизнанку человеческую душу, а экономно и органично использует свой дар психологического проникновения для решения стоящей перед ним художественной задачи. И читатель не удивляется наблюдательности автора, а с неослабным интересом и полным доверием следит за тон внутренней борьбой, которая идет в душе героя, за борьбой Омера-человека с Омером-сановником.

Омер перебирает в памяти всю свою жизнь и видит, что в ней не было ни цели, ни счастья. В мире нет ни души, которую бы он любил, как нет и человека, который понимал бы его, которому он был бы нужен. Даже для собственных детей отцовский авторитет Омера зиждился не на духовной близости и доверии, а на холодной надменности.

Ну, а что могло ждать его в будущем, если бы он даже стал министром? Разве тогда ему не пришлось бы по-прежнему быть всегда осторожным, трусливым и ограниченным, подавлять свои желания и естественные чувства, подчиняться правилам и распорядку осточертевшей ему жизни?

Запутавшийся, духовно опустошенный, Омер пытается найти свое место среди людей, занятых тяжелым физическим трудом. Но герой повести слишком чужд рабочей среде, слишком сильны в нем иллюзии независимости, которой, по его мнению, обладают всякого рода мелкие хозяйчики.

Орхану Ханчерлиоглу пока не удалось подняться выше представлений своего героя. Ему тоже кажется, что в среде лавочников люди живут для людей. Деревянное колесо водяной мельницы ближе его сердцу, чем холодные шестерни государственной машины и голый цифровой расчет большого бизнеса. Но стремительный поток современной жизни прорывает все патриархальные запруды, рушатся иллюзии независимости, мелкие хозяйчики лишаются своей мельницы и волей-неволей оказываются в городах без людей или находят людей там, где их на миг увидел герой повести «Седьмой день».

Будем надеяться, что здоровый, реалистический в своей основе талант Орхана Ханчерлиоглу окажется тем компасом, который окончательно выведет писателя из круга индивидуалистических представлений, господствующих в мире, где он вырос и живет, и приведет его в конце концов туда, где люди действительно живут, трудятся и борются для людей.

Р. Фиш

Я так люблю этот город... до слез... Как хотел я, чтобы он был только моим, чтобы никого больше не было на его улицах и в парках, в магазинах и трамваях.

Засунув руки в карманы, я снова и снова брожу один по мокрым тротуарам. И хочу, чтобы в одно и то же время сияло солнце и моросил дождь и лицо мое ласкала городская прохлада.

И пусть снующие вокруг автомобили и трамваи будут совершенно пустые. Возможно, мне захочется даже сесть в один из них. Я прыгаю на подножку. В трамвае никого. Войдя в вагон, я спокойно устраиваюсь на переднем сиденье.