Но он сразу же напомнил себе о том, как впервые дерзнул помериться силой с богом. Давным-давно Гидеон Джура был теройским юношей — а точнее, мальчишкой — по имени Кифеон Иора. В то время его повсюду сопровождали верные товарищи, которых он называл своими ополченцами: Дразий, Эпик, Олексо и Зенон. Когда Кифеон по глупости решил атаковать бога, Эреба, тот без малейших усилий перенаправил эту атаку в его ополченцев. Аура неуязвимости спасла Кифеона, но четверо его лучших в мире друзей — четверо лучших друзей, которые только могут быть у мужчины или мальчика в любом из миров — погибли. Кифеон Иора поклялся, что впредь он никогда не станет рисковать теми, кого любит, в угоду собственной заносчивости, собственной самоуверенности. Честно говоря, Гидеон Джура не всегда соблюдал эту клятву, но сейчас он молча обновил её.

Джейс вернулся и кивнул Гидеону, который кивнул в ответ. Пора было начинать. Воодушевившись поддержкой друга, Джейс подошёл к краю трибуны, и его усиленный волшебством голос прогремел на весь зал: — Попрошу тишины. Итак, нам нужен новый план.

Раскатистый голос Оба Никсилиса, который не нуждался в магии, чтобы быть услышанным, сочился ядовитым сарказмом: — Уж не вы ли, парочка гениальных стратегов, собираетесь его придумать?

В ответ среди собравшихся поднялся нестройный низкий гул. Похоже, никому здесь не нравился Никсилис, но при этом многие разделяли его точку зрения. На посту Живого Договора Джейс показал себя… мягко говоря, не с лучшей стороны, и его лидерские качества подвергали сомнению даже его ближайшие союзники. Даже, время от времени, Гидеон, если уж быть до конца откровенным.

Но кратчайший путь обратно в гущу схватки лежал через Джейса Белерена, поэтому Гидеон вышел вперёд и показал, на что способен его собственный глубокий зычный голос: — Каждому будет позволено высказаться в своё время. Но, бубня и перешёптываясь, мы ничего не добьёмся. Поэтому как насчёт того, чтобы оставить едкие замечания на потом и выслушать, что вам скажут?

Всеобщий гомон раздался с новой силой, но вскоре затих, уступив место неловкому молчанию, которым поспешил воспользоваться Джейс: — Мы столкнулись с несколькими проблемами. С пятью, если быть точным. Некоторым из вас хорошо известно обо всех этих проблемах, но многие лишь недавно прибыли сюда и не имели ни времени, ни возможности вникнуть в суть происходящего. Поэтому позвольте мне сейчас внести немного ясности.

Джейс посмотрел на Раля Зарека, но тот лишь пожал плечами, уже зная, о чём собирается говорить маг: — Итак, первое. Иззетский Маяк продолжает заманивать ничего не подозревающих мироходцев в Равнику, где они рискуют стать топливом для растущей силы Боласа.

Словно в подтверждение этих слов прямо посреди толпы в яркой вспышке бирюзового света возник очередной мироходец. Это был пожилой мужчина с бирюзовыми глазами и аккуратно подстриженной белой бородой. — Ты что, заранее это спланировал?— прошептал Гидеон, наклонившись к Джейсу.

Джейс тяжело вздохнул и продолжил: — Нам необходимо выключить Маяк, который находится под охраной иззетов и азориусов в месте с весьма говорящим названием: Башня Маяка. Пробраться туда может быть непросто, но настоящей проблемой является сам механизм, в который встроены предохранители, чтобы Болас не мог его отключить.

— Блестящее решение, — фыркнул Анграт. — Любите же вы, остолопы, играть прямо дракону на лапу.

— Как сделал ты, когда пришёл сюда? — парировала Уатли из другого конца зала.

Анграт снова фыркнул — но ничего не сказал. Гидеон решил, что ему определённо нравится Уатли.

Джейс продолжил: — Проблема номер два. Бессмертное Солнце. Как только Маяк призывает мироходца в Равнику, Солнце запирает его здесь, как в ловушке. Поэтому, как и в случае с Маяком, Солнце необходимо отключить. Оно находится совсем близко отсюда, в одной из башен Новой Прави. Его сторожит новый гильдмейстер Азориуса, Довин Баан, который, как мы теперь знаем, оказался послушной пешкой Никола Боласа.

Гидеон покосился на Чандру. Её глаза пылали огнём, но пока что ей удавалось держать себя в руках.

— Третье. Межпланарный мост из Амонхета позволяет практически бесконечной армии вечных воинов попадать в Равнику и убивать тех мироходцев, которых приманил Маяк и заперло Солнце. Нам нужно вывести его из строя, и сделать это можно только со стороны Амонхета.

— Но как? — подала голос Самут. — Я пыталась вернуться в Амонхет, но Бессмертное Солнце…

Джейс поднял руку и произнёс: — Я знаю. И мы не можем дожидаться решения Проблемы номер два. Поэтому нам придётся попасть в Амонхет… воспользовавшись самим порталом.

— Пока сквозь него маршируют вечные? — хмыкнула Джайя. — Звучит как превосходный план самоубийства.

Джейс, как ни странно, улыбнулся. — В наших силах сделать так, чтобы этот план самоубийства стал всего лишь посредственным.

— Я в игре, — сказала Самут.

Джейс ответил ей благодарной улыбкой. Но затем он повернулся к Гидеону, и улыбка медленно сползла с его лица. Когда он заговорил вновь, создавалось впечатление, что он обращается исключительно к Гидеону, словно ожидая, что тот примется спорить с его доводами: — Проблема номер четыре. Лилиана Весс. Очевидно, что она командует Вечной армией для Боласа. Мы должны положить этому конец. Раз и навсегда.

Гидеон поймал себя на том, что поморщился, услышав имя Лилианы в списке Джейса. Но он не мог отрицать, что включить её туда было необходимо. Поэтому он промолчал.

Джейс облегчённо выдохнул и продолжил: — Наконец, пятое. Болас собственной персоной. Хотя, если мы не сможем разобраться с первыми четырьмя проблемами, надежды справиться с пятой и подавно нет.

Вновь поднявшийся в толпе гомон вторил этому чувству безнадёжности.

Гидеон снова вышел вперёд. — Есть и шестая проблема. Мы обязаны защитить простых жителей Равники, которым ничего бы не угрожало, не будь Болас столь жаден до Искр мироходцев.

Джейс положил руку ему на плечо. — Ты прав. Шесть проблем.

— Семь, — это был Зарек. — Нам нужно восстановить Договор, объединив все десять гильдий. Без силы Договора нам ни за что не одолеть дракона.

— Ты уже это предлагал, — крикнул Ворел, указывая на труп Исперии. — И взгляни, что из этого вышло! Исперия мертва, а сегодня, в переломный для Равники момент, ты даже не смог собрать представителей всех десяти гильдий. Так с чего ты решил, что у тебя получится восстановить Договор?

Очередная волна гомона грозила вот-вот перейти в оглушительный рёв, но Раль применил волшебство, и его усиленный голос, гудя и потрескивая, заглушил шум толпы: — Честно говоря, я не уверен, что у нас получится. Но мы должны попытаться. Пылающий Разум оставил напоследок ещё одну уловку. Она немного безрассудна…

— Ещё более безрассудна, чем его предыдущая уловка? — недоверчиво поинтересовался Ворел.

— На самом деле, да, — признался Раль. — Но это может быть наш единственный шанс.

— Ну ладно, — вмешался Джейс, не дожидаясь, пока толпа расколется на препирающиеся фракции. — Семь целей — или шесть, если принять, что сражение с Боласом мы отложим на потом. Чтобы достичь их, я предлагаю разделить наши силы.

Гомон вспыхнул с новой силой, и в нём вовсе не слышалось воодушевления. Один мироходец, незнакомый Гидеону авен, сказал: — Что, если нам просто сдаться? Отдать себя на милость Боласа?

Повернувшись к авену, Дак Фэйден возразил: — Не думаю, что Боласу свойственно милосердие. Возможно, ты этого не видел, но мироходец по имени Домри Рейд попытался сменить сторону и примкнуть к дракону. Его высосали первым.

Другая мироходка, с чёрными как смоль волосами и сияющими зелёными глазами, предложила: — Тогда давайте спрячемся. Рано или поздно Болас сам захочет уйти отсюда. Ему придётся приказать Баану отключить Бессмертное Солнце, и тогда мы все сможем сбежать.

Ворел, распаляясь всё больше с каждой минутой, прокричал: — И это твоё решение? Спрятаться и бросить Равнику на растерзание Боласу и его вечным? Это из-за вас, мироходцев, Болас пришёл сюда. Из-за вас Равника сейчас в опасности, — он повернулся к авену, — но знаешь, мне нравится эта идея. Может, если мы выдадим вам подобных, — насильно, если потребуется, — Болас насытится и оставит Равнику в покое?