Когда разговор о сейчас кажется невозможным, разговор о прошлом — лишь эвфемизм, способ выяснить отношения с вытесненной современностью, занять позицию, нашарить и выделить себя и свое, сдачу и гибель русской интеллигенции, украденную кем-то неназванным победу, всемирный заговор, мировую музыку, что угодно. Все это под рукой и ближе, чем позавчера.
«Теперь окончательно и несомненно в России водворился „прочный порядок“, заключающийся в том, что руки и ноги жителей России связаны крепко — у каждого в отдельности и у всех вместе. Каждое активное движение (в сфере какой бы то ни было) ведет лишь к тому, чтобы причинить боль соседу, связанному точно так же, как я. Таковы условия общественной, государственной и личной жизни. Советую тебе, не забывая о своей болезни, всегда, однако, принимать во внимание, что ты находишься в положении не лучшем и не худшем, чем все остальные сознательные люди, живущие в России. Потому чувствовать себя сносно можно только в периоды забвения об окружающем. <…> Все одинаково смрадно, грязно и душно — как всегда было в России: истории, искусства, событий и прочего, что и создает единственный фундамент для всякой жизни, здесь почти не было. Не удивительно, что и жизни нет»
(Александр Блок. Письмо к матери, ноябрь 1909 года).
В бой идет один сталинист. Как Всеволод Кочетов остался верен своему времени
(Игорь Гулин, 2021)
Роман-завещание Всеволода Кочетова «Чего же ты хочешь?» — удивительный памятник консервативной мысли и один из самых диковинных текстов печатной прозы 1960-х. Кочетов остался в истории как предельно одиозная фигура — маниакальный сталинист, беспощадный погромщик, автор оголтелых памфлетов на все, что только было живого в его эпоху. Но сегодня, когда вышло первое за полвека переиздание романа, он выглядит иначе: как неожиданно актуальный эпос о борьбе с иноагентами и как завораживающий акт культурного терроризма, нарушающий все принципы политической и литературной рациональности.
* * *
Литературная карьера Всеволода Кочетова началась в конце 1930-х, но действительно заметным писателем он стал на самом исходе сталинской эпохи — в 1952 году, когда вышел его первый роман «Журбины» о династии рабочих судостроительной верфи. На следующий год умер Сталин, художники облегченно вздохнули, начались несмелые эксперименты. Одной из первых ласточек оттепели иногда называют картину «Большая семья» Иосифа Хейфица — экранизацию тех самых «Журбиных». Но сам Кочетов шел другим путем. На посту секретаря Ленинградской писательской организации, затем редактора «Литературной газеты», с 1961-го — главреда журнала «Октябрь», а также в своих романах, рассказах и очерках он давал бой новым веяниям в советской культуре с твердых сталинских позиций народности и партийности. Кочетов был заклятым врагом всех интеллектуальных лидеров оттепели: Твардовского, Эренбурга, Дудинцева, Евтушенко, Ромма, а в глазах последних — древним чудищем, реликтом страшных времен. Партийное начальство отчасти благоволило ему, но никогда не выводило в первые ряды, используя как надежный противовес заигрывающимся либералам.
Затем настала брежневская эпоха, культурные баталии хрущевского времени ушли в прошлое. Казалось, Кочетов должен был торжествовать над загнанными в угол оппонентами. Но новому режиму, делавшему ставку на умеренность и конформизм, радикальные консерваторы были нужны так же мало, как радикальные прогрессисты. В середине 1960-х Кочетова начали убирать с ответственных постов. Вскоре он взялся за свой главный роман.
«Чего же ты хочешь?» был напечатан в трех номерах «Октября» за 1969 год и сразу же стал сенсацией. Журнал моментально раскупили, но ни в одном из центральных издательств роман опубликовать не удалось. Через год он вышел небольшим по советским меркам тиражом в Белоруссии. Сам Кочетов утверждал, что большую часть этого тиража конфисковали и уничтожили. Роман вызвал скандальный ажиотаж на Западе, над ним вовсю издевались представители либерально-советской и андерграундной культуры. Но и в партии книгу сочли произведением крайне вредным и практически запретили ее обсуждение в печати. По легенде, секретарь ЦК Петр Демичев, один из главных идеологов застойной эпохи и будущий министр культуры, сказал, что кочетовский роман можно читать только в туалете.
В 1973 году окончательно вышедший из фавора, умирающий от рака писатель покончил с собой. Ни в одно из посмертных его собраний, периодически выходивших в СССР, «Чего же ты хочешь?» редакторы не включали.
* * *
Фабула этого романа, если вкратце, такова: британское издательство New World отправляет в Советский Союз экспедицию для подготовки альбома древнерусского искусства. В ее состав входят бывший эсэсовец, участник неонацистского движения, садист и маньяк Уве Клауберг, американская славистка и ценная работница ЦРУ Порция Браун, фотограф Юджин Росс (активист НТС и, возможно, спецназовец США) и пожилой итальянец Умберто Карадонна, он же — Петр Сабуров, эмигрант, когда-то соблазненный обещаниями немцев очистить Россию от большевизма, участвовавший в походе на Ленинград, а теперь оплакивающий свое предательство.
Сабуров, единственный настоящий искусствовед в группе, отвечает за профессиональное прикрытие. Остальные потихоньку плетут свои козни, окучивают души и тела представителей советской богемы, а также проверяют старую агентуру. Им противостоят сознательный инженер Самарин, метущаяся интеллектуалка Ия и писатель консервативных взглядов Булатов.
Вокруг центральных героев — целый паноптикум: декадентствующие художники и наглые поэты, коллекционеры и фарцовщики, завравшиеся молодые ученые, развращенные дети директоров, левые ревизионисты, подпольные дельцы, беспринципные самиздатчики. Как и положено в большом романе, десятки линий сплетаются в единое полотно — панораму жизни советских 1960-х.
* * *
«Чего же ты хочешь?» поражает широтой охвата. Нет ни одного явления социальной и культурной жизни послесталинского СССР, которое Кочетов не подвергал бы разоблачению. Он ненавидел или презирал все: политику международной разрядки, экономические реформы, доступные автомобили, модернистскую архитектуру, неореализм в кино, ритуалы во дворцах бракосочетаний, цветастые обои, зауженные брюки, увлечение космосом, увлечение русской стариной, разумеется — борьбу с так называемым культом личности и, конечно, любые отступления от соцреалистических канонов в литературе и искусстве.
Сейчас мы представляем себе культурные битвы эпохи главным образом глазами либеральных шестидесятников и художников подполья. В романе Кочетова можно увидеть взгляд другой стороны. Тут мелькают Синявский и Даниэль, Окуджава, Бродский и еще десятки фигур оттепельного канона. Все они сознательные или несознательные агенты огромной сети, ведущей подрывную работу по разрушению советского строя. Сетью этой тайно и властно управляют западные спецслужбы. С ними, в свою очередь, сотрудничают уверенно поднимающие голову неонацисты и остатки белоэмигрантского движения. Планы их разнятся: у одних в мечтах всемирный капитализм, у других — новый Рейх, третьи хотят вернуть царя, а заодно свои особнячки и лавочки. Но все они больше всего на свете жаждут сокрушить большевизм.
* * *
Почему эти страшные люди занимаются такими глупостями — собирают стихи молодых поэтов и картины непризнанных художников, устраивают вечеринки с танцами, пишут какие-то статейки, подкладывают роман «Доктор Живаго» в портфели зазевавшихся гостей? Разве тут есть серьезная опасность? Кочетов отвечает: безусловно, Советский Союз — могущественная держава, на нее не напасть без угрозы погибнуть самому. В 1945 году это понял весь мир. Но можно разрушить ее изнутри: размягчая и развращая души, ослабляя бдительность, отравляя здоровый дух всеми известными ядами — от религиозного дурмана до рок-н-ролльного угара.
