Когда «Орел» с телом старого эфиопа оторвался от земли, Лера подошла к Кате:

— Я слышала, что ты выполнила его последнюю просьбу.

— Конечно выполнила, ты же сама мне в этом помогла. Я просто постаралась скомпоновать в красивую композицию те аксумские стелы, про которые ты мне рассказала.

— Это же невероятно трудно! Я имею в виду вырубить из базальта… даже двадцать пять метров…

— Там будет пять двадцатичетырехметровых и одна, в центре, будет сорок два метра. Но это будет не трудно выстроить: ты же мне сказала, что эти стелы были поломаны землетрясениями.

— Ну да.

— Так что у меня стелы будут бетонными, с тросами внутри как у Останкинской башни, а из базальта будет только наружная отделка. То есть каждый этаж стелы будет делаться отдельно, а потом их, как кубики, поставят друг на друга. Я уже сказала Лемми, что нужен кран, который сможет поднимать пятнадцатитонные кубики, и он сказал, что до осени он его уже сделает.

— А базальтовая облицовка не отвалится? Там же на солнце камень греться будет, а ночью остывать.

— Нет, они сначала вырубят эти кубики целиком из базальта, потом серединку вырежут, бетонные силовые элементы внутрь зальют, ну это куда тросы крепить. Так что базальт точно не отвалится. А кстати, ты знала, что само слово «базальт» эфиопское?

— Нет. Но тогда это будет действительно совершенно эфиопский мемориал. Ты молодец!

— Это ты молодец, а я до этой весны про аксумские стелы и не знала. Хотя Бел сказал, что там уже их больше десятка стоит, только маленьких, метров до двенадцати — и поэтому он опять утвердился в мнении, что мы — настоящие богини. Ведь я ему составила проект именно эфиопского мемориала, хотя ни разу в жизни в Эфиопии не была. Он сказал, что я передала в камне эфиопский дух…

— На картинке, хотя и это очень много. А кто его строить будет?

— Эфиопы сами построят, у них опыт работы с базальтом огромный. И карьеры, в которых базальтовые блоки пилят, у них давно уже есть — там Али камни добывает для постройки своих плотин.

— Кать, а тросы внутри — они молнии не будут притягивать? Все же там грозы бывают неслабые.

— Не будут. То есть будут, но всем плевать. В смысле, мне плевать: в башню над моей квартирой каждое лето пяток молний лупит, но чтобы это не доставило неприятностей, есть громоотвод. На высокие здания мы же их уже сколько лет ставим!

— На аксумских стелах громоотводов вроде нет.

— А теперь будут, что ты ко мне пристала? Бел попросил сделать хорошо, я сделала, ему понравилось…

В начале июля, после похорон Бела, в Москву прилетел Алемайеху. Формально — для обсуждения некоторой технической помощи на строительстве мемориала, а фактически — для обсуждения с Гришей Кабуловым вопросов строительства ГЭС на Ниле. Эфиопский император, верный своим юношеским мечтам, передал управление республикой эфиопскому Госплану, а себе оставил, кроме почетного звания императора, лишь должность «Главного энергетика», и в основном именно энергетикой и занимался. То есть занимался и строительством электростанций, и планированием строительства новых. Причем планы у него были на самом деле грандиозными (хотя в части Нила они в основном базировались на рассказах еще Кати Клее о «потенциальных» ГЭС), и к их реализации Али готовился очень тщательно. В частности, в многочисленных техникумах и двух институтах он успел подготовить больше десятка тысяч «профессиональных гидростроителей», которые успели набраться и практического опыта в Танзании — не говоря уже о ГЭС на шестом Нильском пороге. А быстро растущее население давало ему возможность «мобилизовать» на грядущие стройки уже сотни тысяч человек, в особенности теперь, когда строгий отец его необузданные хотелки подавлять перестал. То есть все было замечательно — но «некоторые мелкие детали» пока еще мешали перейти к реальной работе, и для решения проблем Али к Грише и приехал.

Хотя с «первой проблемой» Гриша скорее всего сам не мог бы справиться: город Сиена, возле которого Али хотел выстроить гидростанцию, формально считался римским. Причем с римлянами у Алемайеху никаких проблем относительно постройки плотины не было, то есть с римскими властями не было. Однако в Сиене и обширных окрестностях жило весьма немалое число поклонников Изиды, а главный храм богини материнства стоял на небольшом островке, который погрузился бы в воду после постройки плотины, что вызвало бы как минимум народное восстание — ведь Изиду почитали и в Греции, и в самом Риме. А воевать хотя бы с римским Египтом в планы Али уж точно не входило.

— И что ты хочешь чтобы мы сделали? — спросила его Катя-старшая, когда он, по старой, еще Лизой заведенной, традиции, зашел к ней в гости с подарками. И традиционно это был кофе, сделанный каким-то «новым способом». Сама Катя, большим любителем кофе так и не ставшая, разницы между разными «подарками» не чувствовала, но внуки её очень такие подарки любили.

— Я не знаю, ведь уважаемая Кати всегда говорила, что храмы нужно обязательно перенести на соседний остров. А теперь, когда к строительству все уже готово, я еще больше не знаю, ведь вода и этот соседний остров почти затопит.

— Странно, ведь, насколько я знаю, там еще метра три должно на поверхности остаться, а может и больше…

— Наверное потому, что уважаемая Кати предлагала строить плотину высотой в тридцать пять метров, но мы посчитали, что лучше ее строить сорокаметровую. Разница небольшая, но тогда там можно будет поставить электростанцию на восемьсот с лишним мегаватт вместо шестисот.

— А… понятно. Пять метров разницы, говоришь? Я думаю, что на этом острове будет несложно поставить вдоль берега стену… нет, вал такой из камней, которые из реки ты и вытащишь, а внутри вала можно земли насыпать чтобы там лучше всякие деревья росли. У тебя же людей на такую работенку должно хватить?

— Проблема не в людях, проблема в том, что если я предложу жрецам перенести храм, то могу оттуда живым и не уйти.

— То есть ты пока никому не говорил о возможном переносе храмов?

— Конечно не говорил! То есть вам сказал, да и то лишь потому что уважаемая Кати… вы и так всё знаете. Вы знаете и я, а больше пока никто.

— А у тебя кто-то уже назначен главным инженером этой стройки?

— Нет пока. То есть там сейчас работает большой отряд треста стройматериалов, который добывает камень со дна будущего водохранилища. Там неплохой сиенит, и если его нарубить, то будет из чего плотину делать. А заодно дно водохранилища ровнее будет, можно в будущем оттуда легко ил сгребать.

— Значит так: сейчас ты этот камень… у тебя же железка уже проложена вдоль Нила?

— Частично.

— Если что, еще проложишь и камень добытый потащишь на второй порог. И пока ты строишь ГЭС только на втором пороге, понятно?

— Но там ГЭС получится только на четыреста мегаватт и потребуются новые ЛЭП…

— У тебя же в планах была ГЭС на втором пороге?

— Да, но…

— Вот её и строй. А я уже старая, быстро бегать не могу. Поэтому попробую решить твою проблему не спеша. Примерно за пару лет, а потом ты вернешься и к первому порогу. Я понятно объясняю?

— Нет, — усмехнулся Али, — но это неважно. Если вы сказали, что попробуете проблему решить, то значит она будет решена и мне больше не о чем беспокоиться. Спасибо!

— А мне вот интересно, как ты собираешься жрецов уговаривать храм перенести? — в голосе Леры прозвучало искреннее любопытство. — Я даже не говорю, что далеко не каждый грек твой греческий поймет, а там если кто из жрецов греческий и знает, то вряд ли с тобой вообще разговаривать захочет. У них своя каста, они даже до разговоров с цезарем не всегда снисходят.

— А я с ними вообще разговаривать не собираюсь. Знаешь, когда мне было шесть, мама меня свозила в Египет — но я помню только страшную жару, красивый современный отель с двумя бассейнами и пальмы. И, откровенно говоря, ностальгии по Египту никогда не испытывала. А тут внезапно поняла, что мне очень хочется поглядеть на все эти древние храмы. Они же уже древние?