— Дурак. Мы. В Спецкомитете. Разрабатываем. Технологии. Чтобы выстроить Парк Мнемозины, потребуется научится делать… где у меня было записано? Ага, вот предварительный список. Прочитай внимательно: есть что-то ненужное?

— Вроде нет…

— Значит, работаем.

— Работаем. Чем дольше я с тобой живу, тем больше люблю. И тем сильнее удивляюсь: почему-то я всегда делаю главным образом то, что ты просишь — и это всегда оказывается нужным для всех.

— Пулеметы я тебя делать не просила.

— Просила, только мимоходом: сказала, что двух автоматов в случае чего нам не хватит. Просто ты раньше просьбы нечетко формулировала и обоснование делала… ну, на интуитивном уровне. А сейчас уже ты научилась и требования четко формулировать, и обосновывать их железно. И ты знаешь, мне это нравится! Хотя раздвижная крыша сто на семьдесят пять… А вот тут можно будет рельсы поставить?

Катя развлекалась не только сотворением грандиозных сооружений, все же гораздо больше времени она посвящала «улучшению быта простых трудящихся». После довольно длительных разговоров с Катей-младшей и матерью она разработала проекты сразу нескольких новых «серий» жилых домов, причем как сугубо городских, так и совершенно «деревенских». А студенты и преподаватели Архитектурной Академии срочно делали проекты перестройки домов уже выстроенных.

Причиной столь активной деятельности стала пока еще только намечающиеся изменения в «демографической политике» и вполне уже существующие «жилищные проблемы»: все же в «средней семье» количество детей уже несколько превышало десять человек. Не в каждой семье, а в той, где родители уже «закончили личную программу деторождения» — но ведь таких семей с каждым годом становилось все больше…

По новым планам взрослый городской житель, обучающийся в старшей школе или институте, до создания семьи должен был проживать в не самом просторном общежитии, но сразу после свадьбы «молодые» должны были получить собственную (и уютную) двухкомнатную квартиру. Такую же после окончания института получал и каждый несемейный специалист, но это был лишь один из дополнительных стимулов к получению высшего образования.

С появлением первого ребенка (а инженер, учитель или врач — в день свадьбы) переселялся в квартиру уже трехкомнатную, с появлением третьего (а специалист — второго) ребенка — в четырехкомнатную. И так далее, так что в новых проектах имелось немного двухкомнатных и трехкомнатных квартир, а большую часть дома занимали квартиры от четырех до семи комнат. Некоторые варианты планировок имели и восьми, и даже десятикомнатные квартиры, причем уже двухэтажные. Это — в городах, а для деревень Катя придумала несколько иной подход к обеспечению жителей требуемой жилплощадью, так как школьники жили с родителями, а институтов в деревнях просто не было. Там молодой семье сразу предлагался довольно просторный дом (уже с хлевом и птичником) о четырех комнатах, а по мере роста семьи постепенно в доме надстраивался второй этаж. Ну а если семья становилась слишком большой для дома в максимальной конфигурации, то в деревне на дворе можно и дополнительный домик выстроить.

Столь «широкий размах» грядущего строительства вполне обеспечивался тем прискорбным фактом, что пока слишком много людей в плане профессиональной подготовки были пригодны лишь с простым строительным работам (то есть к копанию земли и перетаскиванию тяжелых предметов с места на место), а сами стройки, являющиеся наглядным примером «коллективного труда», неплохо стимулировали разнорабочих к получению более высокооплачиваемых профессий. Тоже в основном «строительных», но тем самым они «высвобождали» будущих выпускников школ для профессий более технических.

И, что не уставала повторять Лиза, массовое жилищное строительство обеспечивало будущим детям более комфортные условия существования и тем самым повышало уровень здоровья всего населения. Ну а то, что после ввода этой программы в действие скорее всего снова резко вырастет и рождаемость, было решено считать «мелким побочным бонусом».

А второй причиной — точнее, «техническим обоснованием возможности» разработки этой программы — стало «изобретение» Володей двух новых агрегатов для производства стройматериалов. Первым были шнековые машины для производства глиняного кирпича, а вторым — линии по выпуску кирпича уже силикатного. Еще мелькала было идея организовать производство железобетонных плит перекрытий, но Вова — после долгих и обстоятельных расчетов — ее отверг: отливать бетонные перекрытия «на месте» народ умел очень неплохо, а вот на чем возить и чем поднимать тяжелые плиты, было непонятно. Главным образом все же «на чем возить»: новые дома ведь строились чаще всего очень далеко друг от друга и уж тем более далеко от потенциальных заводов железобетонных изделий (строить которые в каждом новом городе было очевидной глупостью), так что Вова решил на эту тему не заморачиваться и на всякий случай Оскару тоже крайне не рекомендовал об этом думать.

Оскар и не думал о бетонных плитах, ведь «жилищная программа» тянула за собой огромный ворох других проблем. Так как после ее воплощения «плотность населения» в городах изрядно снизится, а население, наоборот, скорее всего вырастет, то города увеличатся в размерах — а это значит, что придется «растягивать» и водопровод с канализацией, и прочие коммуникации. Включая коммуникации транспортные: взяв в качестве «модели» всего лишь Тулу, парень быстро просчитал, что теперь «средний туляк» на дорогу на работу будет тратить не пятнадцать минут, а уже больше получаса. Если, конечно, не «придумать» правильную систему общественного транспорта. Или же транспорта личного…

Последняя мысль Оскару очень понравилась — и результатом стал подготовленный небольшой командой молодых инженеров проект «народного велосипеда». Собственно, в самом велосипеде особых хитростей не было, и «рабочий образец» имелся — а вот сделать машину массовой оказалось непросто. Причем непросто было даже выбрать место для постройки велосипедного завода!

Волевым решением Оскара завод в конце концов стали строить в Дубне, на месте уже полностью остановленного завода металлургического — и тут «совершенно внезапно» выяснилось, что для такого завода городок-то маловат! То есть маловат, если делать велосипеды так же, как ребята изготовили «опытно-демонстрационный экземпляр» — который сделали в железнодорожной мастерской. Ведь если «традиционными методами» делать даже простую велосипедную цепь, то два десятка неплохих токарей за день смогут изготовить втулок для цепей достаточно, чтобы сделать цепи лишь для пяти-семи велосипедов — и это без учета того, что потом эти втулки нужно закалить, отполировать… А еще нужны люди, которые изготовят шпильки, собственно цепные звенья — и все это потом кто-то должен собрать в единую цепь!

Ксюша, выслушав стенания Оскара по этому поводу, высказалась просто:

— Я тебе могу выделить, причем ненадолго, пару конструкторов-станочников. Пусть твои велосипедисты подготовят точные и исчерпывающие требования к станкам, на которых все это должно делаться — а заодно пусть еще и перечислят все детали, которые для велосипедов понадобятся. Но могу дать один совершенно бесплатный совет: для изготовления цепей вероятно стоит выстроить отдельный завод. Потому что такие цепи не только для велосипедов пригодятся, и если у нас будет завод, на котором можно будет делать любые подобные цепи…

— Я понял. Про подшипники я и изначально думал, что будут готовые использоваться, но ведь много деталей на самом деле проще делать на уже готовых заводах. Те же шины и вообще всю резину…

— Может быть и так. А может быть, что выгоднее выстроить в небольшом городе новый небольшой завод, который будет делать только велосипедные шины. Или даже мастерскую, в которой будут делать только спицы для колес — ну, для велосипедов. И еще что-то подобное, но уже для других целей. Ты же лучше знаешь, что и для чего у нас делается, так что если создать специализированные заводы под узкую целевую нишу, то может это окажется более производительным.