А спустя всего семь лет эти откровенно неудобные вагоны стали никому не нужны. Потому что мастерская, в которой Толя и начал их строить, теперь превратилась в настоящий вагоностроительный завод, на котором уже нормальные пассажирские вагоны выпускались по две штуки в неделю — вот уже два года выпускались. А малоношеные товарные платформы еще послужат в своем изначальном качестве, ведь руды по железной дороге перевозилось с каждым днем все больше. А людей — все меньше, хотя сейчас люди по железной дороге ездили все дальше: последние полсотни вагонов, поставленные на рейсы «Восточного экспресса», от Москвы до конечной станции шли уже чуть больше недели.
Да, в «сарае на колесах» провести целую неделю — это занятие довольно мучительное, но если приспичит, то и в нем доехать можно! А из-за нехватки вагонов поезда «Экспресса» отправлялись из Москвы всего лишь три раза в неделю, хотя — судя по воплям руководителей Восточного полигона на совещаниях в Госплане — даже ежедневные рейсы едва ли покроют потребность в перевозках.
Вагонов сильно не хватало, поэтому завод, на котором трудился Толя, постоянно расширялся. Как расширялся и когда-то небольшой городок вандалов Халла, расположенный на реке Солава. То есть когда-то вандалы думали, что это — город, но всего спустя десять лет после того, как Кодр проложил дорогу к Рудным горам, а от нее начал прокладывать пути на север, Халла превратилась в настоящий город. В котором возник химический завод, превращавший местную соль в так нужную в Каменце соду. И — благодаря в том числе и усердной работе Анатолия Таранова — все расширяющийся вагоностроительный завод.
Мысли Толи переметнулись на город, ведь теперь Халла был, в некотором роде, семейным предприятием. После того, как Толя женился на Наташе Зотовой — внучке легендарной Натальи Николаевны — которая руководила содовым заводом, они полностью отвечали — как руководители крупнейших предприятий — и за развитие города. Из-за чего семейная жизнь периодически становилась очень напряженной: например, они долго спорили какой в городе открывать институт, химический или машиностроительный. Жалко, что теперь не посоветуешься с бабушкой Лерой: она теперь едва слышала и по телефону поговорить с ней было невозможно. А съездить в гости — времени не хватает. Хотя, если рядом с городом построить аэродром… Толя подумал, что против аэродрома Наташа возражать не будет.
— История всегда идет по спирали, — сообщила Лера Кате-первой, когда та пришла в гости к Кате-Великой на очередную годовщину «попадания».
— Вы это о чем?
— Девочка, ты не поверишь, но я тут посмотрела и с удивлением узнала, что мой внук выстроил вагоностроительный завод практически в Аммендорфе.
— Это что-то должно означать?
— Много лет тому вперед там стоял огромный завод, выпускавший для Советского Союза пассажирские вагоны под названием «Аммендорф». Отсюда вывод: история идет по спирали, а мы просто её — спираль эту — просто посильнее закручиваем. Ведь первый завод, на котором мы стали делать пассажирские вагоны, был выстроен в Твери.
— Так про Тверь нам Вера Васильевна рассказала, там завод по ее просьбе построили.
— Ну… в целом да. Тем не менее…
— Тем не менее большинство заводов строится там, где для этого подворачиваются полезные ископаемые всякие и нужные дороги. А раз уж мы даже дороги строим по картам двадцать первого века, то так и выходит.
— Вот ведь молодежь пошла, — пожаловалась Лера Кате-старшей, — голые рационалисты. Ну никак не желают все окутать флером романтики и мистики.
— Только мистики нам и не хватает, — хмыкнула Екатерина Алексеевна. — Кстати, раз уж ты пришла, — повернулась она к младшей Кате — объясни мне какого черта мы выворачиваемся наизнанку со строительством Транссиба? Нам что, больше заняться нечем?
— Мама Катя, я тебе уже сто раз объясняла: в первую очередь нам необходимо расселить минимум три миллиона человек из центральной Европы. Зачем — это ты у тети Леры спрашивай, я уже устала одно и то же повторять. А во-вторых, нам действительно больше нечем занять пару миллионов человек, которые ничего больше не умеют кроме как копать и таскать. А если ты про наши утраты…
Коля был бессменным главнокомандующим армией России на протяжении почти полувека, и за все это время не проиграл ни одной битвы. Просто других битв, кроме «обороны Танаиса», у него так и не случилось: он всегда договаривался с потенциальными противниками так, что обе стороны расходились довольные друг другом. И всегда готовился к подобным переговорам: после первой битвы он выучил готский язык и договорился с готами, а позже, когда строительство железной дороги началось в Забайкалье, изучил и язык местных «бурят». Правда, племена тамошние именовали себя иначе, но он и с ними договорился о том, что никаких препятствий с их стороны не будет.
За это он пообещал защищать эти племена от нападений со стороны южных кочевников, которые почти каждое лето наезжали пограбить тамошнее население. К слову, довольно небедное по нынешним понятиям — и обещание свое твердо выполнял. Не сам, но если взвод гвардии в состоянии легко победить несколько тысяч всадников, вооруженных слабенькими луками и (иногда) дрянными сабельками…
Колю местные уважали, и пригласили его на свадьбу дочери «самого главного вождя». И, приняв это лестное приглашение (чужих туда не то что не приглашали, а вообще близко не допускали), Коля не учел, что гости на праздник приедут с богатыми дарами. А кочевники данный факт из внимания не упустили и напали довольно большим отрядом.
Так как «чужих не допускали», на праздник Коля поехал без охраны. То есть небольшая охрана все же была, но она расположилась не доезжая где-то километра до становища. Поэтому когда кочевники напали, Коля оказался один. Но с двумя пистолетами и не подпустил нападающих по крайней мере до невесты с женихом. Ну а чуть позже появилась и гвардия, так что кочевники особо праздник испортить не сумели, вот только Николай поймал стрелу под ключицу. Потом уже врачи сказали, что если бы он не выдернул стрелу, то могло бы все быть иначе — но Коля эту чертову стрелу выдернул…
Бурятский вождь в благодарность (или во искупление) отправил вместе с телом Коли и своего сына девяти лет, которому было там же присвоено новое имя «Николай». Катя обучила его русскому языку и он теперь воспитывался у нее «как брат и внук». А как его воспитывали тамошние буряты, говорило хотя бы то, что своего старого имени он никогда не называл: «я родился заменить вашего брата уже девятилетним, раньше меня не было».
Вторая утрата Екатерины Великой непосредственно с постройкой железной дороги связана не была, просто при взрывных работах на обнаруженном неподалеку от дороги молибденовом месторождении погиб ее внук Андрей. Но по большому счету и Коля не на стройке погиб…
— Нет, я просто из интереса спрашиваю. Ведь ты же меня все время просишь новые здания вокзалов проектировать, причем просишь-то все разные сотворить! А мне, может быть, уже лень творить-то. Кать, может быть ты найдешь кого помладше для этой работенки? У нас народу-то теперь наверняка хватает…
— Хватает, сама знаешь. Я тебе больше скажу: к новому году у нас уже образованных взрослых будет почти семь миллионов. На двадцать пять миллионов населения — и это успех! Ну, на двадцать шесть, кто же знал, что в Сибири и Забайкалье столько народу-то живет? Кстати, дорога нужна и для связи с этими сибиряками и забайкальцами, а теперь-то ее получится совсем быстро достроить.
— Бурят на стройки нанимать будешь?
— Ну они тоже понемногу на стройки нанимаются, но по мелочи, в основном чтобы на эмалированные миски и кастрюли подзаработать. А стройка быстрее пойдет просто потому, что дорогу уже сейчас с двух концов строят. Ты, небось, опять пропустила новость о том, что мы уже Владивосток основали?
— И рельсы туда вокруг половины планеты возить будем…
— А вот и нет! Мы же не со скуки колонию на Тайване основали. Там уже заработал небольшой металлургический заводик, как раз он рельсы катает и арматуру. Руду и уголь туда прямо из Австралии подвозим, вот заводик — небольшой правда — порядка ста пятидесяти тысяч тонн стального проката и выдает. Как раз на дорогу от Владивостока до Хабаровска за год стали накатает.
