«Сулейман рассердился. Он вскочил с места и закричал на свою старательную жену:

— Вечно ты мне мешаешь работать!

— Но ты же лежал и ничего не делал. Я думала...

— Нет, я работаю. И больше мне не мешай.

Оказывается, и правда, в этот день Сулейман сочинил своё новое стихотворение».

Эта история описана в книге «Мой Дагестан». Есть у этой темы и продолжение.

«Поэт женился. Сыграли свадьбу. Гости разошлись, оставив новобрачных одних в комнате, специально приготовленной для брачной ночи. Невеста возлегла на брачное ложе в ожидании жениха. Однако жених, вместо того чтобы прийти к своей невесте, сел за стол и начал писать стихи. Всю ночь он писал стихи и к утру закончил длинное стихотворение о любви, о невесте, о брачной ночи.

Должны ли мы сделать вывод: “Итак, поэт работает даже в ночь любви?” Если бы я работал так же, как этот аварский поэт, у меня было бы книг в пятьдесят раз больше, чем сейчас. Но я думаю, что это были бы фальшивые книги».

Покой наступал лишь ночью, когда Гамзатову удавалось выкраивать время для творчества. А днём... Днём были не только гости и служебные обязанности. Днём была жизнь, которая теперь делала очередной неожиданный поворот.

11 марта 1985 года генеральным секретарём ЦК КПСС был избран Михаил Горбачёв. Тогда мало кто предполагал, что очередная смена генсека станет началом исторического перелома, значительно повлиявшего не только на страну, но и на весь мир.

Генсеки тогда менялись часто, население страны уже так к этому привыкло, что, когда по телевизору вдруг начинали показывать балет «Лебединое озеро», все собирались у экранов в ожидании траурного сообщения о кончине очередного генерального секретаря.

Теперь не все понимают, почему партия обладала абсолютной властью, когда были и Верховный Совет, и Совет министров, но тогда это было нормой жизни, и несогласные с этакой «социалистической демократией» считались диссидентами, то есть попросту «врагами народа». А тут вдруг руководитель государства стал предлагать такое, что не всякому диссиденту могло прийти в голову. Горбачёв провозгласил «перестройку». Должно было измениться всё — от идеологии до экономики. Поначалу делался упор на экономическое ускорение, чтобы вывести страну из глубокого кризиса «развитого социализма» и по-современному модернизировать. Затем наступила пора общественно-политических реформ, гласности и демократизации, без которых экономика не желала ускоряться. Зато можно было воочию наблюдать, к примеру, «антиалкогольную кампанию», не дававшую желаемых результатов, но шумно пропагандируемую. Такой же провальной оказалась «борьба с коррупцией и нетрудовыми доходами».

Государство хотело, чтобы появились другие люди, а люди ждали, что появится новое государство, и от личных интересов отказываться не спешили. Гораздо больше народу нравились заверения Горбачева о том, что к 2000 году экономический потенциал СССР удвоится и каждая семья будет иметь отдельную квартиру. Генсек Никита Хрущёв обещал, что тогдашнее поколение советских людей будет жить при коммунизме, теперь партия говорила не о коммунизме, а о совершенствовании социализма. Наученный горьким опытом, народ мало верил в обещания генсеков. Но Горбачева поддерживали, ему аплодировали даже идеологические противники.

Экономика расти не спешила, но были и явные перемены. Долгожданные гласность, демократизация, отмена цензуры, свобода слова — эти предвестники новой реальности коснулись всех и быстро прижились. Это было похоже на отмену крепостного права и дарование личных и экономических свобод при царе Александре II.

При всей неоднозначности перемен, писателям стало легче. Печатались прежде запрещённые книги, издавались новые, бесцензурные. Но вместо партийного руководства литературой появилась не менее жёсткая экономическая целесообразность. Теперь хорошим писателем считался тот, чьи книги раскупались, а содержание не имело прежнего значения. Вместо хлеба — свобода. Но народу требовались и хлеб, и зрелища, а не по отдельности. «На коне» оказались те писатели, у кого было, что достать из стола — талантливые произведения, для которых всё не наступало время. Расул Гамзатов как будто и не сходил со своего Пегаса, неизданного по «политическим» причинам у него накопилось много, и появилась надежда это опубликовать.

Общество менялось, но государственная машина всё ещё оставалась прежней. Старые партократы не торопились уступать натиску молодых энергичных реформаторов.

Было много надежд и много разочарований. Поначалу все хотели, чтобы всё было как на Западе, чтобы платились высокие зарплаты, чтобы магазины ломились от деликатесов, качественной одежды и бытовой техники, а в остальном — чтобы оставалось как раньше, с социальными гарантиями, бесплатной медициной и т. д. Но перестроечный энтузиазм не давал желаемых экономических результатов, всё становилось только хуже. Многие были разочарованы и, будто очнувшись, начинали с ностальгией вспоминать «застойные времена», хотя возвращаться туда никто не хотел.

Тем временем сочинения многих писателей, прежде считавшиеся советской классикой, подвергались ревизии. Социалистический реализм окончательно сошёл со сцены. Но были произведения, которым «ветер перемен» не грозил. Такие, как «Журавли» Расула Гамзатова, ставшие общенародным реквиемом по воинам, отдавшим жизнь за родину.

6 августа 1986 года в Гунибе, знаменитом аварском ауле, где располагалась последняя ставка имама Шамиля и где закончилась Кавказская война в Дагестане, был открыт первый памятник «Белым журавлям». 27-метровый мраморный обелиск, вокруг которого поднимался журавлиный клин, будто вознося его в небо, был установлен на высоком утёсе. На стеле начертаны слова из знаменитой песни: «Мне кажется порою, что солдаты...».

Движущей силой строительства мемориала стал ветеран войны Гаджи Инчилов, который работал тогда первым секретарём РК КПСС Гунибского района. Журналист Найда Гасретова писала о его впечатлении от стихов Расула Гамзатова и о том, как создавался памятник:

«Когда я впервые услышал песню “Журавли” на стихи Расула Гамзатова, во мне словно всё перевернулось. Я долго не мог прийти в себя от глубины этих строк. Расул — поистине великий поэт, он передал в своих поэтических строках все чувства и переживания людей, потерявших близких на войнах, и в то же время высказал своё восхищение журавлиным клином. Строчки из этой песни настолько тронули меня, что я твёрдо решил: памятник участникам войн, погибшим на полях сражений, непременно должен быть связан с этой песней».

В создании памятника приняли участие председатель райисполкома Д. Гасанов, руководители предприятий М. Шахназаров и К. Гасанов и ещё многие люди. Тогда это называлось «методом народной стройки». Автором памятника стал талантливый архитектор Гаджи Ганиев, участник войны, сражавшийся на германском и японском фронтах.

На торжественное открытие мемориала приехал композитор Ян Френкель. Специально для него из местного дома культуры на гору был привезён рояль, за которым он исполнил «Журавлей». Песню подхватили все собравшиеся. С тех пор берёт начало традиция проведения Дней «Белых журавлей» — дней памяти о погибших во всех войнах.

Это был не первый памятник «Журавлям» Расула Гамзатова. В 1979 году монументальная композиция «Журавли» замечательного скульптура Башира Увайсова была установлена на фасаде здания Дагпотребсоюза в Махачкале.

Не все были рады переменам. Свобода предполагала личную ответственность, необходимость принимать трудные решения, которые раньше принимались за граждан властями страны. Для кого-то свобода оказалась делом и вовсе обременительным, им было спокойнее при старом режиме. Но мыслящие люди понимали, что наступила другая эпоха. Она была похожа на тюрьму, лишившуюся охранников и засовов, но из которой не все решались выйти на свободу.