Однако пример был заразителен. Чиновники пошли в литературу, вернее — обрушились на неё. Это напоминало угрозы пьяного подпоручика Дуба из романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»: «Вы все меня ещё не знаете, но вы меня узнаете!» Писательские организации не знали, что делать с этой волной чиновничьей литературы, среди которой попадались и таланты, но общий поток был угнетающе безликим. Но книги эти издавались, а авторы требовали премий и прочих литературных регалий. Это стало явлением повсеместным.

Расул Гамзатов говорил в беседе с Луизой Ибрагимовой: «Можно написать одну такую книгу, как “Дон Кихот”, и стать писателем для всех времён и народов. Можно написать всего тридцать семь стихотворений, как Бараташвили, и стать классиком грузинской литературы. У прекрасных горских поэтов Батырая и Махмуда произведений наберётся на один томик стихов. У некоторых нынешних “классиков” выходят пухлые собрания сочинений, а поэзии в них на тощую книжицу.

Мы привыкли к тому, что солидные литературные премии захватывают должностные лица. Раньше с гор приходили в литературу и науку, как некогда Ломоносов с далёкого Севера пришёл в Москву. Теперь в литературу и науку спускаются с вершин руководящих постов, используя положение и связи. Бороться с этим трудно. Может быть, это под силу только истинному искусству. Посредственность была, есть и будет. Творческий процесс посредственности напоминает мне самогоноварение: сами пишут, сами пробивают в издательствах, сами читают. Вообще-то я наших писателей разделяю на четыре группы. Первые — пишут хорошо вначале, им дают звания, премии, посты. Таким образом, создают все условия, чтобы они не писали вообще. Вот живой родник “мёртвых душ” литературы. Вторые — сначала пишут плохо, потом хорошо. Здесь опасна поспешность категорических оценок. Третьи — пишут плохо в начале и в конце. Единственное, в чём им не откажешь, — в завидном постоянстве. Четвёртые пишут хорошо всегда. Но талант редкость. На мой взгляд, у истинных писателей нет спадов и подъёмов, но есть, как у художников, разные периоды: голубой, розовый, чёрно-белый. У Тютчева были разные периоды, но плохих стихов не было.

Дореволюционные горские поэты не жили на литературные труды. Сегодня нередко ещё книги издаются по телефонным рекомендациям. Это привело к расцвету конъюнктуры, к заигрыванию с “модными” темами на злобу дня. Как председатель правления Союза писателей Дагестана, я вижу, что борьба с халтурой пока безрезультатна, ибо дети посредственности хотят есть так же, как и дети гения. С этим нельзя не согласиться».

О будущем своих произведений Расул Гамзатов не беспокоился, но его, конечно же, волновало: что из них останется, а что забудется? Он мечтал добавить к богатой аварской поэзии «хотя бы три камушка», но возникало ощущение, что его творчество изменило, усовершенствовало культурный код целого народа.

Сомнения поэта, его неудовлетворённость собой — чувство благородное, беспокойное и плодотворное. Приближавшийся шестидесятилетний юбилей Расула Гамзатова это подтвердил. Самым волнующим событием той поры стал авторский вечер во Дворце спорта «Лужники».

Он не был уверен, что огромный стадион заполнится зрителями, но поклонникам таланта Расула Гамзатова опять не хватило мест.

Дочь поэта Салихат вспоминала, что уговорил Гамзатова провести этот вечер Виль Головко. Это был известный режиссёр, работавший в Союзгосцирке, а затем ставивший в Лужниках грандиозные празднества, в том числе — открытие XX Олимпийских игр. Он любил поэзию Гамзатова и был близок к дагестанской культуре. Супругой Головко была Алмаз Гаджикурбанова — дочь легендарного канатоходца, одного из создателей уникальной труппы «Цовкра». Алмаз, как и шесть её сестёр принимали участие в выступлениях уникальной труппы, которую знали во всём мире.

«Головко смог убедить папу, — писала Салихат Гамзатова, — и администраторы Лужников тоже говорили, что билеты были раскуплены с необычайной быстротой. На этом вечере, кстати, папа высказал замечательный экспромт, который много цитировали. На вопрос: “Как вам удалось достичь таких высот?” — он ответил: “Наоборот, я родился в горах, и мне пришлось спуститься”».

Гамзатова просили читать на аварском языке, люди хотели услышать первородную музыку аварской поэзии, которую они знали по переводам.

«Когда тебя читают земляки, когда народ приходит на твои вечера, когда заполняются многотысячные Лужники, — говорил Расул Гамзатов, — два чувства властвуют над тобой: признательность и ответственность. Люди пришли к тебе — спасибо им, говори с ними честно, неси правду, зови к добру. Поэт достигает своей цели только тогда, когда, склонясь над его строкой, читатель думает: “Здесь и мои мысли, и мои чувства, здесь я сам”».

В газетной статье о вечере в Лужниках Дмитрий Мамлеев писал:

«...Во Дворец спорта пришла рабочая молодёжь и убелённые сединами ветераны минувшей войны; в зале можно было встретить первую женщину-космонавта Валентину Терешкову и Чрезвычайного представителя Организации освобождения Палестины в Москве Мухаммеда аш-Шайера, горских студентов и Первого секретаря ЦК Коммунистической партии Уругвая Родиса Арисменди, известного египетского поэта лауреата международной Ленинской премии за укрепление мира между народами Абдуррахмана аль-Хамиси, члена Политкомиссии ЦК Коммунистической партии Чили Володю Тейтельбойма и советских учёных, инженеров и медиков, артистов.

— Три венка надежды, любви и дружбы, — сказал на вечере Расул Гамзатов, — я привожу в Москву. Первый — к Мавзолею Ленина, самого великого и человечного из людей, второй — к могиле неизвестного и всем известного солдата, который уничтожил зло нашего века, и третий — к памятнику Пушкину...

Председательствовал на вечере Мустай Карим, верный друг и поэт настоящий, как написал о нём Расул Гамзатов. Стихи аварского поэта читали друзья-переводчики Елена Николаевская и Яков Козловский, Владимир Солоухин и Юлия Нейман, Роберт Рождественский и Андрей Вознесенский, Яков Хелемский и Юнна Мориц. Прозвучали и хорошо знакомые всем песни, написанные на слова поэта его друзьями-композиторами, тоже пришедшими на встречу, — Игорем Лученком, Эдуардом Колмановским, Павлом Аедоницким, Оскаром Фельцманом, Яном Френкелем... Их исполняли и авторы, и артисты — Вахтанг Кикабидзе, Иосиф Кобзон, Виктор Вуячич... Стихи поэта прозвучали в исполнении Якова Смоленского и Фаины Графченко. О встречах с поэтом и его творчестве рассказали Михаил Ульянов, Юлия Борисова, дважды Герой Советского Союза, лётчик-космонавт Виталий Севастьянов...

Расул Гамзатов читал на аварском языке Пушкина, Лермонтова, Блока и Маяковского, отвечал на записки из зала, а в заключение вместе со своими земляками Муи Гасановой, Тагиром Курачевым, Хайбуллой Магомедовым и Магомедом Омаровым спел аварскую песню о Дагестане, о том, что это не малая страна, а великая, так как у неё миллионы друзей в Стране Советов.

Многих наград, званий и отличий удостоен выдающийся советский поэт. На вечере к ним прибавилась ещё одна — Почётный знак Советского фонда мира, который вручил Расулу Гамзатову чемпион мира по шахматам, председатель Советского фонда мира Анатолий Карпов.