— Лошади, паша, — сообщили ему.

— Какие лошади?

— Неоседланные, без хозяев. Может, спускаются на водопой.

Зажгли факелы. Действительно, со склонов ущелья неслись на лагерь ошалелые табуны лошадей. Мчались с бешеной быстротой, ржа, налетая друг на друга, словно спасались от какой-то страшной опасности. Через несколько минут обезумевшие лошади ворвались в лагерь…

— Это кобылицы, остановите их! — кричал Бекир паша. — Ловите их арканами, скорее, а то наши кони сейчас взбесятся.

Аскяры побежали, чтобы задержать кобылиц, но было поздно. Укротить их уже никакая сила не могла. Почувствовав кобылий запах, несколько тысяч жеребцов турецкого лагеря сорвались с привязей и с остервенением бросились вперед… Поднялась адская суматоха. Тысячи кобылиц, разрушая палатки, убивали копытами растерявшихся полусонных воинов, со страшным ржанием носились с одного конца ущелья в другой, увлекая за собой возбужденных жеребцов. Аскяры не могли найти своего оружия, поймать свою лошадь. Старались спасаться от одичавших животных. От страха быть растоптанными многие взбирались на деревья, прятались среди камней.

Бекир паша понял, что случилось непоправимое, и рвал на себе волосы. Несомненно, что армяне пригнали табун кобылиц, чтобы взбесить жеребцов, разорить лагерь… Он был убежден также в том, что затеявший эту хитрость противник находится поблизости в засаде и с минуты на минуту нападет на лагерь. Бекир паша достал рог, чтобы подать боевой сигнал, но в эту минуту три лошади разом врезались в его шатер и сорвали его с места. Из шатра послышался душераздирающий женский крик. Паша ударил саблей несущуюся мимо лошадь. Она упала, вновь поднялась и исчезла во мраке.

— Угоните лошадей, перебейте их! — с пеной у рта кричал паша. — Где моя лошадь, где?!

Но и его арабский скакун, сорвавшись с привязи, смешался с другими, и кто знает, где гонялся сейчас за кобылицей? Турки попытались было колоть копьями обезумевших лошадей, но из этого ничего не получилось.

Опасение Бекир паши оправдалось. Со склонов ущелья, замыкающих с двух сторон узкую долину, вскоре стали стремительно спускаться армянские полки.

— Армяне нападают! — с трудом отыскав пашу, сообщили ему телохранители.

— Какие армяне, откуда? — посинел паша, хотя сам предсказывал это.

— Спускаются со склона горы. Регулярное войско, паша! — кричали турки. — Это они напустили на лагерь кобылиц. Осажденные вышли из города. На правом крыле страшная резня. В лагере паника, шайтан, шайтан!..

— Коня! — невольно крикнул Бекир паша.

Смятение особенно усилилось, когда раздался неизвестно чей крик:

— Абдулла потерпел поражение, мусульмане… Спасайтесь от Мхитара!..

Усилия некоторых турецких военачальников установить воинский порядок оказались тщетными. Обезумевшие лошади продолжали рушить лагерь.

Началось бегство…

— Бейте их! — кричал с коня Мхитар.

Турки, спасаясь, бросались к единственному выходу — к ущелью Аракса. Человеческая масса смешалась с обезумевшими табунами и бросалась к Араксу… Армяне настигали и рубили бежавших в панике турок.

Впереди Горги Младшего выскочил толстый турок, кинулся в виноградные кусты, упал, вновь поднялся и побежал. Горги смутно различил его шлем, занес саблю и ударил, но промахнулся. Турок отскочил и поднял пистолет. Заметив блеск направленного на него оружия, Горги мгновенно соскользнул под живот лошади. Раздался выстрел. Лошадь повалилась на бок, Горги прыгнул на спину турка и вцепился пальцами ему в горло. На помощь Горги пришли два других воина, и вместе они связали врага…

Спаслись только те турки, которым удалось переплыть Аракс и выйти на персидский берег. Число их было, однако, невелико. Берега реки Мегрет были покрыты бесчисленными трупами. Несколько сот турок сдались в плен. Раненые стонали в предсмертной агонии. Бились головами о землю, дергали ногами сраженные лошади, пока не издыхали с тяжелым храпом.

— Где мы похороним столько околевших? — спрашивали друг друга армяне.

Горги Младший, привязав веревкой пузатого пленника к поясу, тащил турка за собой. Пленник от бессилия скрежетал зубами. Он был закован в броню из синей дамасской стали, спина была покрыта кольчугой. Синего цвета были и его шлем, латы и набедренники.

— Что это ты поймал, Горги? — шутили воины полка «Опора страны».

— Редкостный зверь угодил мне в руки, — небрежно ответил Горги.

Из-за виноградного куста выглянула дрожащая от страха женщина из Агулиса, вгляделась в пойманного турка и, не стесняясь того, что была полунагой, набросилась на него, вцепилась костлявыми пальцами и закричала:

— Отдай мне мою дочь, зверь, дочь мою! Ой, люди, задушите эту собаку. Это окаянный Бекир паша. Это он отнял мою дочь, ах… — И упала без сознания.

Горги Младший внимательно посмотрел на своего пленного, и на лице его появилась ироническая улыбка.

— О-о, значит, Бекир паша? — удивился Горги. — Ну, бей себя по голове, нет больше твоей армии…

Мхитар велел захоронить трупы турок, поймать лошадей и собрать добычу.

Затем, взяв с собой военачальника Константина и его войско и оставив в Мегри только один отряд, спешно направился к Алидзору.

Третьего сентября, потеряв в пути половину своих войск в бесчисленных столкновениях с небольшими отрядами армян, турецкая армия наконец дошла до Алидзора. Несмотря на потери, армия Абдулла паши все еще представляла грозную силу и насчитывала в своих рядах около семидесяти тысяч воинов. Немногочисленные армянские отряды, долгие месяцы изматывавшие турецкую армию, были вынуждены укрыться за надежными стенами столицы. В последний раз Мхитар дал туркам сражение в долине реки Вохчи, у Большого Сгнаха, после чего отошел к ущелью Гегва. Наскоро созвав совет военачальников и меликов, он объяснил свой дальнейший план войны.

— Вместе с полком Тэр-Аветиса я остаюсь в Алидзоре, — спокойно сообщил он. — Мы будем защищать Алидзор и удержим его хоть три года. Ты, князь Баяндур, вместе с меликом Бархударом и меликом Шафразом отойдите к гавару Цгук. Паша обязательно пошлет на вас свои отряды. Вам надо заманить их в ущелье Воротан и уничтожить. Потом возьмете с собой гарнизон Вайоцдзора, Шахапуника и крепости Воротан и нападете с тыла на осадившую Алидзор армию паши, пусть он бьется с двух сторон.

Это было начало того плана Мхитара, по которому армия Абдулла паши должна была быть побеждена и в конце концов вышвырнута из Армении.

Военачальники одобрили план Верховного властителя. Необходимо беспокоить с тыла осадившего Алидзор Абдулла пашу, отрезать пути, по которым могла быть послана ему помощь, теснить его бесконечными атаками, пока не наступит суровая зима Сюника.

Князь Баяндур, мелик Бархудар и мелик Шафраз отправились со своими войсками в Каджаран, чтобы двинуться оттуда к Цгуку. Мхитар заперся в столице.

Алидзорцы, так же как и Верховный властитель, не сомневались, что их город, на неприступных горах, может держаться долго и что никакими силами турки не сломят его сопротивление. Алидзор был обеспечен продовольствием, достаточно боевых припасов имело войско, а его защита находилась в руках такого опытного и бесстрашного человека, как Верховный властитель Мхитар.

Однако расчеты Мхитара не во всем оправдались. Абдулла не послал в Цгук войск для преследования князя Баяндура. Вкусив горечь тяжелых битв, которые велись в труднодоступных горах Сюника, он не стал расчленять свою армию. Решил сначала покончить с Алидзором и только после этого преследовать удаляющихся небольшими отрядами на север армян.

Алидзор был осажден с трех сторон. С четвертой высились неприступные скалы. Османская армия заняла находящиеся ниже Алидзора ущелья и горные долины. Убедившись в том, что Абдулла не намерен преследовать Баяндура, Мхитар послал в Татев гонца с приказанием князю Баяндуру спешно собрать войско и идти на осадивших Алидзор турок.

Но этому плану также не было суждено осуществиться.