– Нет.
– Тогда вы нам подходите.
– Подхожу для чего?
– Мы едем в луна-парк кататься на американских горках. У меня входной билет со скидкой на группу от шести человек и фургончик. Вы будете шестой. Как вас, кстати, зовут?
– А я останусь дома одна? – возмутилась Дашка.
– Извини, это был твой выбор, – безапелляционно заявил Паша.
– Слушай, Пашик, давай договоримся так: ты сейчас едешь с моим мужем в «Теско» и привозишь продукты на неделю. Твой фургончик очень кстати. Тогда я отдаю тебе и мужа, и девушку.
– Нет, ну, это нечестно, мы уже опаздываем. Время одиннадцать утра, а мы всё ещё в Стратфорде. Потом, что за прикол мне ехать в «Теско»? Там и припарковаться невозможно. И вообще, шопинг в «Теско» – это совсем не моё понимание весёлого воскресного утра.
– Понимаешь, в мире существуют разные виды мужчин. Некоторые из них имеют обязательства. Например, дом, жену и будущего ребёнка. В то время как другие мужчины, менее одарённые…
– Не надо выражаться при посторонних людях, – перебил Паша. – Я всё понял. Сначала «Теско», потом луна-парк. Ты там что-то ещё про газон упоминала?
– А что, хорошая…
– Не надо. Я пошутил, – свернул разговор Паша и направился к двери, задержался там на секунду и гаркнул в направлении второго этажа. – Серёга, мне кажется, тусовка здорово подпорчена, мы всё-таки едем в «Теско». Ты знаешь, в каком возрасте женятся английские мужчины? Сказать, почему?
Вслед ему полетел тапочек, и, почувствовав его приближение спиной, Паша совершил внезапный прыжок в сторону двери и скрылся за кустами.
Через час Арина уже ехала на переднем сидении чумазенькой «газели» и любовалась пейзажами английской провинции. Сергей и ещё трое жильцов ехали в салоне и вели спор о целесообразности сберегательных счетов в чужой стране.
– И часто ты так срываешь людей с места и везёшь в луна-парк? – спросила Арина.
– Постоянно. Ненавижу формальности. Самые лучшие тусовки получаются экспромтом. Спроси любого из моих друзей.
– Мне казалось, в этой стране люди любят планировать свою жизнь далеко заранее. Отпуск бронируют за полгода. Свадебное помещение за полтора.
– Поэтому во всём мире нет более скучной нации, чем англичане. Давно в Лондоне?
– Около месяца.
– Как я тебе завидую! – воодушевился Пашка. – У тебя ещё не пропала свежесть впечатлений! Ты можешь наблюдать всё незамыленным взглядом. Нравы, обычаи, порядки. Ездить по стране, общаться с людьми.
– Ну, с людьми пока не получается общаться. Не хватает языка.
– Язык – это ерунда. Выучишь. Было бы желание. Где ты уже была? В Брайтоне была? В Эдинбурге? В Оксфорде? В Оксфорд каждые пятнадцать минут автобусы ездят от Виктории через Мраморную Арку. Что-то вроде восьми фунтов в один конец. А в Брайтон можно на поезде. Если купить билет заранее, уложишься в десятку.
– Нигде не была. И пока не получается. Понимаешь… – Арина вдруг сама удивилась, почему она ещё нигде не была, настолько легко это звучало из Пашкиных уст.
– Поехали с нами на Эдинбургский фестиваль в августе. Самый известный фестиваль в Шотландии. Будут военные парады, пиво, мужики в кильтах и с волынками. Очень красочное зрелище. Они устраивают его прямо на площади перед Эдинбургским замком. Замок заслуживает отдельного посещения. Он стоит на скале, и с него видно весь город. В четыре часа палят пушки, а по лужайкам ходят люди в средневековой одежде. «Храброе сердце» с Мелом Гибсоном видела? Вот этот мужик там тоже будет, с лицом, разрисованным под шотландский флаг. Ну так что, едешь?
– Я даже не знаю, – растерялась Арина, – я планировала ехать домой в августе.
– Ну кто едет домой в августе! Август – это самый тусовочный месяц! Оставайся хотя бы до сентября, здесь будет очень весело.
И Арине вдруг на самом деле стало легко и весело, как будто не было ни квартиры в самом криминальном районе Лондона, ни украденных вещей, ни обременительных долгов и надписи «no work» в паспорте. Ей вдруг показалось, что она приехала в Лондон развлекаться, и у неё уже есть спутник.
Заплатив разовую сумму за входной билет в парк «Алтон Тауэр», они перепробовали все водные и воздушные аттракционы и вернулись домой поздно вечером, усталые, голодные, в неоднократно промокшей и высохшей одежде, но совершенно довольные жизнью. Впервые за многие-многие месяцы Арина почувствовала себя абсолютно счастливой.
Эджвер-роуд, на которой находился Аринин колледж, существовала в Лондоне ещё с римских времен, а стало быть, всегда. Широкая, бесконечно длинная улица в четырнадцать километров начиналась от Мраморной Арки у входа в Гайд-парк, тянулась в северном направлении, по ходу движения несколько раз меняя название, и заканчивалась где-то в пятой зоне на самом севере Лондона. Её южная часть, пролегающая через самый центр города, безраздельно принадлежала арабам. Названия маленьких магазинчиков, кафешек и даже английских банков были обозначены арабской вязью, а на улицах сидели мужчины в белых штанах и просторных рубахах и курили кальян. Они провожали Арину многозначительными взглядами, от которых хотелось немедленно напялить на себя паранджу. В витринах магазинов можно было увидеть множество дорогих предметов для украшения дома, почти всё сверкало золотом: массивные зеркала в рамах, вазы, даже столики с витыми ножками, ковры, кальяны, тяжёлые металлические пластины с выдержками из Корана. Из окрестных кафешек доносились запахи восточной кухни и кальяна. Закусочные, продающие кебабы и шаурму, располагались на каждом углу, но заходить в них Арина не любила, потому что чрезмерно услужливые арабы за стойкой уделяли ей слишком назойливое внимание. На входе в магазины можно было увидеть арабскую прессу, и даже классический кинотеатр «Одеон» время от времени демонстрировал фильмы на арабском языке. Местные жители называли Эджвер-роуд маленьким Каиром и маленьким Бейрутом. Эджвер-роуд упиралась в самое начало Оксфорд-стрит и Гайд-парк, но английского в ней было мало.
На четвёртой неделе июня Эрика, литовская одногруппница, привела Арину в интернет-кафе в нескольких домах от колледжа.
– Работёнка несложная, – заверила Эрика. – Каждое утро с девяти до одиннадцати. Протираешь столы – они стеклянные, к вечеру всё в отпечатках пальцев – моешь пол, пока клиенты не набежали, потом уже прибираешься на кассе и в туалете. Туалет только для персонала, поэтому не беспокойся, там не сильно загажено. Хотя, мужики, конечно, остаются мужиками, сама понимаешь.
– И много персонала? – поёжилась Арина.
– Да не-ет. Человек пять. Ахмед – это администратор. Он должен появляться к девяти, но он всегда просыпает – потому что заканчивает поздно, иногда в двенадцать или час ночи. И живёт далеко. Поэтому иногда дверь открывает Камран – он хозяин, или Намир, я не знаю, кто это такой. Может, родственник, может, большой босс. Он сам не работает, но держит себя очень важно и всеми командует. У них ещё Абдул есть, который в углу мобильными телефонами торгует, ну, бывает, ещё всякий народ заходит – Азим есть, Саид, Кабир, я к ним уже привыкла, но кто такие – не в курсе. Меня они уже давно знают, поэтому я иногда и за кассой стою, особенно утром, когда Ахмед не приходит. Факсы иногда отправлять приходится или документы копировать. Но это не сложно – я тебе покажу. Но в целом, ты не администратор. Ты можешь этого и не делать. Твоя задача прибраться и свалить. Платят десятку наличными каждое утро – очень удобно, никакого обмана. По мобильному телефону осторожнее: Камран женат на русской, он немного понимает. Но лучше всех понимает Намир, тот вообще хорошо по-русски говорит. Почему – не знаю.
Так Арина получила свою первую постоянную работу. Эрика уезжала на полтора месяца в Литву и не хотела терять место уборщицы в интернет-кафе. Место, конечно, было незавидное – всего два часа в день, но Эрика жила со своим парнем, который платил за жильё и еду, поэтому семьдесят фунтов в неделю были её карманными деньгами. Эрике нравилось, что у неё остаётся свободный день, с утра работа, в обед колледж, а с трёх часов – делай что хочешь. Для Арины еженедельные семьдесят фунтов должны были покрыть все текущие расходы. Сумма просто смешная, но ребята в колледже заверили, что при удачном варианте жилья – удачном, это, несомненно, означало дешёвом – можно прожить. А потом всегда можно найти подработку на вечер. Найти работу, позволяющую посещать колледж, считалось большим успехом. Бывалые девчонки сказали, что по иммиграционным правилам разрешается продлить студенческую визу только при посещаемости уроков не ниже восьмидесяти процентов. При этом вторая виза выдавалась на год и позволяла легально работать двадцать часов в неделю. Все хотели непременно продлить студенческую визу, чтобы получить право работать, как бы ни парадоксально это звучало.
