— Спасибо…

Растерянно кашляю. Не ожидал. Но приятно. Хотя… может, она из вежливости. Нет, наверняка.

— … Они еще придут, как думаешь? — добавляет едва ли не шепотом.

С удовольствием бы сказал, что нет. Но вместо этого утвердительно киваю.

— Придут. Лучше попроси Витко подготовить документы на какой-нибудь бросовый объект. Можно будет попробовать преподнести его Оболенскому под видом грандиозной стройки.

— Как у тебя все просто, — бормочет Аленка, а сама смотрит на фото, которое до сих пор стоит на столе.

Я знаю, что там изображено. Покойный Бесстужев обнимает Аленку и оба улыбаются. На грудь как будто каменная плита рухнула. Стискиваю зубы и намереваюсь уйти, но по кабинету разливается знакомая мелодия. Gans and Roses… Алена почему-то смущается и спешит поднять трубку.

— Елена, здравствуй, — звучит из динамика женский голос. — УЗИ перенесли на сегодня. А ты ведь ребёночка посмотреть хотела…

Аленка бледнеет, краснеет и торопливо жмет на кнопки, пытаясь сделать звук тише. Ясно… Случайно громкоговоритель поставила.

Наконец, Алена справляется. И тут же смотрит на меня с вызовом, а в серых глазах мелькает страх и настороженность.

Молчу.

Хотя прекрасно понимаю, куда она едет. И вот странно, никакого негатива не испытываю. Другие мужики рядом с девушкой подбешивают, а мысли о ребенке от Бесстужева — нет.

Я даже задумался, пытаясь объяснить настолько противоречивые эмоции.

— Мне нужно отлучится, — подает голос Аленка и встает из-за стола.

Я на секунду подвисаю. Юбка слегка задралась и в разрезе показался краешек чулок. Че-е-ерт… Алена и чулки… Нет, Демьян. Нельзя думать. Ты тут никто и звать тебя никак.

Аленка тихонько охает и одергивает юбку.

— Еще раз спасибо за помощь, дальше я сама, — бормочет, прямым текстом намекая мне испариться.

Язык чешется возразить, а еще лучше — расспросить насчет УЗИ, но я разрешаю себе лишь короткое:

— До встречи.

У меня тоже дела. Немец ждет на очередной сеанс и, честно говоря, я его заранее боюсь.

Вспоминать о прошлом оказалось не только больно, но и стыдно. Когда рассматриваешь свое детское поведение со стороны, иногда хочется зарыться головой в песок и убеждать себя, чтонастолькоглупо вести себя невозможно.

Ничего, скоро все обещанные сеансы закончатся. И я на пушечный выстрел не подойду ко всяким там психологам.

— Все в норме, размеры соответствуют сроку, динамика хорошая…

Слова врача как бальзам на душу. Кажется, я нервничаю больше, чем Ульяна. Женщина с улыбкой смотрит на монитор, и лицо у нее такое… светлое. Доброе.

Я понимаю… Ощущение, когда в тебе растет маленькая жизнь — незабываемо. Хоть и не всегда его сопровождают приятные моменты. Как сейчас.

— Ой, — тихонько стонет Ульяна. — Тошнит.

Я быстренько подаю ей мандариновый сок. Ульяна говорит, что на апельсиновый смотреть не может, а вот этот на ура зашел.

Потом идут соленые палочки.

Все это время врач деликатно стучит по клавишам компьютера — данные записывает. Ну да, ему такие фортели от беременных видеть не в первой.

— Извините, доктор, — вздыхает Ульяна. — Прямо волнами накатывает.

— Все хорошо. Я выписал вам витамины. Больше ничего не требуется. Только отдых и положительные эмоции.

Мы тепло прощаемся с доктором и покидаем кабинет.

— Да уж, сервис, — тянет Ульяна, забирая у меня бутылочку с соком. — С дочкой я была фактически сама по себе. Ничего не боялась, думала, двужильная… Как на сохранение не попала — сама удивляюсь…

Я тоже удивляюсь. Но не рассказу Ульяны, а поведению Ястребовского. Умудрилась же включить громкую связь… Курица, блин! Но Демьян и ухом не повел.

Не стал расспрашивать, что за УЗИ, зачем я туда еду… Вместо этого заинтересовался совершенно другим.

Стоило вспомнить его взгляд и опять в пот бросило. Ястребовский откровенно пялился на мои ноги.

Вот же… бессовестный! Жену свою пусть рассматривает!

Но как ни стараюсь, не могу представить рядом с Ястребовским его супругу. Демьян даже кольцо снял. При первой нашей встрече в ресторане я успела заметить золотой ободок на его пальце, а вот сейчас уже нет.

Почему?

Неужели он совсем не любит жену? Для чего тогда вообще в ЗАГС шел? Ради денег? И какого черта я думаю над всем этим, вместо того, чтобы заняться по-настоящему важными вещами?

— Ульяна… а с финансами все в порядке? Может, нужны какие-то дополнительные расходы? — брякаю первое, что пришло в голову.

— Так вчера же оплата пришла. Все, с точностью до копейки. Да и какие траты могут быть? Это я себя должной чувствую. Дочка моя наконец-то в хорошей школе, квартира чудесная, а не тот клоповник, который мы снимали.

Да… Артур позаботился обо всем. А я, вместо того, чтобы работать, как следует, отвлекаюсь на Ястребовского.

Ужасно стыдно. Но не только из-за этого… Тоска как-то незаметно исчезла, хотя первое время казалось, что я не переживу смерти Артура.

Осталась лишь грусть, но после сегодняшнего сумасшедшего дня к ней прибавилась надежда, что я кое-как, но справлюсь. Хотя Ястребовский помог даже больше, чем я рассчитывала. Язык у него подвешен, как надо.

Наверное, мне стоит посетить Генриха Вольфовича… Это ненормально, так быстро приходить в себя.

Водитель подвозит нас к самому дому Ульяны.

Я тепло прощаюсь с женщиной и приглашаю как-нибудь вместе погулять. Вместе с ее дочкой, конечно. На что получаю радостное согласие.

— Эх, красивая дамочка, — вздыхает Владимир, провожая взглядом крутобедрую фигуру. — Но моя Танька лучше!

— И сковородкой огреть может, — смеюсь тихонько.

Жена Владимира хоть и маленькая, но грозная. Даже Артур ее слегка побаивался.

— Владимир, отвези меня, пожалуйста… — называю адрес Генриха Вольфовича.

Может, у него будет время меня принять. Надо только смс отправить, предупредить.

— Черт! — шиплю, пытаясь включить мобильный. — Опять батарейка…

Но от водителя не отвлекаю. Как и Артур — я очень осторожна со всем, что касается дороги. Не игрушки это.

Откинувшись на сидение, рассматриваю проплывающие за окном пейзажи. Завтра опять сумасшедший день. Витко успел рассказать о новых тендерах, но часть коллектива против. Фирма в процессе смены владельца, клиенты осторожничают, а другие лепят непомерные ценники. Что делать? Рисковать или нет?

Так задумалась, что не заметила, как приехали.

Но стоило оглядеться, как замираю с открытым ртом. На парковке стоит машина Ястребовского. А он что тут делает?

***

Демьян

Этот визит проходит не легче предыдущих. С кушетки я сползаю.

Но покинуть комнату пыток не суждено — дверь распахивается и на пороге возникает Аленка.

Сканирует меня нечитабельным взглядом и выдает:

— А я все думаю, откуда у тебя эти мысли насчет квартиры. Генрих Вольфович, хотела вам сообщить о визите, но, пожалуй, подожду за дверью.

И Аленка разворачивается, намереваясь покинуть помещение.

— Елена Николаевна, одну минуточку…

Немец спокоен, словно ничего не происходит. Ухмыляется, блестит очками. Аленка оглядывается. На лице застыла равнодушная маска, но я представляю, чего ей этого стоит.

— …Не ждал вашего визита. По вопросу о квартире — это не ко мне. Демьян Викторович справился самостоятельно.

Девушка вспыхивает. На скулах проступают красные пятна, губы приоткрыты… Красивые такие… Искусанные.

— Очень за него рада, — скрещивает руки на груди. И белая блузка соблазнительно обрисовывает фигуру. — Так, когда вы освободитесь?

А голос прямо звенит. Но больше ничем не выдает своего состояния.

— Вообще-то это я настоял на помощи, — пытаюсь защитить немца.

Плевать, все равно в глазах Алены Демьян Ястребовский не человек, а тварь дрожащая, но вот Шнайдер… Он ей дорог.

— Похвально, что вы пытаетесь взять всю вину на себя, но эта типичная ошибка многих моих пациентов, — хмыкает мужчина. — Елена Николаевна, — смотрит на Аленку. — Я уже свободен. Можем поговорить прямо сейчас.