Глубоко вдыхаю и считаю до десяти.

Никакие чувства не стоят жизни моего ребенка. Я хочу его выносить и родить. И сделаю это!

Уж не знаю, чудо это или самовнушение работает, но постепенно успокаиваюсь. С Демьяном я еще встречусь. Поговорим, обсуди все как следует. Мне даже алименты не нужны, отчество ребенку по имени своего отца дам, так что все будет хорошо.

Повторяю это, как мантру.

Мне нужен позитивный настрой.

Ну и пусть Демьян не звонит уже час… Два… Все равно. То есть, вру, конечно, но запрещаю себе думать о тревожащем факторе.

Однажды я допустила страшную глупость.

Пошла на поводу у чувств и рванула в Москву, чтобы искать личной встречи. А могла бы сидеть дома. Взять себя в руки, рассказать обо всем бабушке — она бы меня поддержала. Может, тогда удалось сохранить беременность.

Но моя несдержанность стоила слишком дорого. Больше я не собираюсь повторять ошибок прошлого. Даже если чувства так незаметно для меня самой окрепли и набрали силу.

Справлюсь.

Ради своих детей.

В мятущиеся мысли вклинивается звонок домофона.

Сердце радостно подпрыгивает, но мысленно уговариваю себя, что это курьер. Или кто-то по работе, мало ли.

Но нет, стоит мне нажать кнопку — и вижу стоящего перед дверями Ястребовского.

Глубоко вздыхаю.

Ладно.

Значит, поговорим сейчас.

Однако все, что я успеваю открыть — это дверь. Демьян вваливается в прихожую и, не дав сказать слово, вытаскивает из кармана джинс бархатную коробочку.

— Выходи за меня, Алена, — смотрит так, что я не выдерживаю и присаживаюсь на пуфик. Под коленками слабость.

— Ч-что?

— Выходи за меня. И это не просьба.

Демьян

Тишина давит на уши. Аленка смотрит на меня, потом на коробочку и снова на меня.

— Знаешь… — начинает тихо, но я обрываю.

— Знаю, что ты трусишь. И никогда не легла бы со мной, если бы не хотела. С остальным мы справимся.

Алёнка вспыхивает.

— Это физиология.

— Сама-то веришь?..

Нет, по глазам вижу.

— … Я уже все понял, — шагаю к ней и, не давая сбежать, заключаю в объятья. — Тебе проще убежать или сделать вид, что ничего не происходит. Как мне однажды. Но дальше так продолжаться не может. Я не отступлю. Хотя бы потому, что нравлюсь тебе.

Аленка вскидывает голову. А в глазах упрямство и сомнение.

— Ты потрясающе самоуверен! — шипит и сразу же тушуется.

А я подхватываю девичью кисть и, открыв коробочку, достаю кольцо. Надеваю на тонкий пальчик.

— Да, я буду самоуверен за нас двоих, любимая… — целую хрупкое запястье.

Аленка вздрагивает, но не отстраняется.

— …И не дам нам обоим натворить глупостей.

Ответом становится протяжный вздох.

А потом Алёнка оттопыривает пятерню и любуется легким, но очень изящным колечком.

— Глупостей, говоришь, — тянет задумчиво. — Вообще-то я подумала пригласить тебя на УЗИ… Нужно убедится, что с ребенком все хорошо… Господи, — разворачивается и утыкается лбом мне в плечо. — Я так боюсь…

Нежно обнимаю самую чудесную девушку на свете. Мою Аленку!

— Не бойся. Все будет хорошо.

Любимая вздыхает и льнет ко мне всем телом.

— Не уходи больше, — шепчет едва слышно. — Я… Ты мне очень нужен.

***

(спустя некоторое время)

— У вас все хорошо.

Анна Ивановна улыбается, поворачивая к нам с Демьяном монитор.

— Пол знать хотите? — интересуется между прочим.

— Да.

Наш ответ звучит одновременно.

Демьян ласково сжимает мою ладонь, и сердце в груди райской пташкой трепыхается. Как будто в сон попала! Счастливый и так долго желанный.

— Мальчик, — сообщает врач.

И я не могу сдержать радостного вздоха. Когда-то давно мечтала, что у нас с Демьяном будет сын.

— Можете подниматься, следующее УЗИ в тридцать недель. Препараты пока оставляем.

Демьян помогает мне подняться с кушетки. Сам вытирает порядком округлившийся живот и оправляет кофту. Беременность далась мне не слишком гладко — все же последствия чистки никуда не делись. Плацента низко, почти заползает на шейку матки, постоянный тонус.

Несколько месяцев я провела на сохранении. За Наденькой ухаживал Демьян, и ни разу я не видела в его глазах усталость или недовольство.

Наверное, именно это и стало для меня решающим аргументам в вопросе отношений.

И сегодня я собиралась сделать последний шаг.

— Как ты думаешь, ЗАГС сегодня работает? — произношу задумчиво, едва мы выходим на крыльцо клиники.

Демьян сжимает мою руку крепче. Осторожно, как хрустальную, поворачивает к себе и заглядывает в глаза.

— Если не работает, я его открою.

Вроде бы шутит, а взгляд такой, что пробирает до костей.

— Охотно верю, — улыбаюсь и первая тянусь к желанным губам. — Просто я тут подумала. Сегодня отличный день, чтобы выйти замуж за любимого мужчину.

(десять лет спустя)

— Мам, посмотри — рыбка! Давай купим рыбок, а? Ну совсем немножечко? И хомяка.

Наденька скачет около меня резвым мячиком. Тычет пальцем в витрину и обещает, что это — ну точно самый-самый последний раз.

Тяжело вздыхаю. Вот угораздило же меня пойти именно в этот гипермаркет именно этой дорогой! Могла бы догадаться, что здесь встретится зоомагазин, который Наденька ни за что в жизни не пропустит.

У дочки просто ненормальная страсть к животным. В доме уже целый зверинец — две кошки — Лиза и Анфиса, огромный лабрадор Валик, который души не чает в маленькой хозяйке, эубулефар Митя, морская свинка Соня, улитка-ахатина Кузя и вот теперь рыбки! И, возможно, хомяк…

— Но милая, за рыбками надо ухаживать, — пытаюсь съехать с темы, заранее понимая всю тщетность этих попыток.

Наденька родилась с любовью к братьям нашим меньшим. Еще в младенчестве предпочитала игрушки, так или иначе связанные с животными. Никаких кукол, погремушек и пирамидок. Если они, конечно не в форме котика или собачки.

Ох, видимо — Агатов может спать спокойно. Наденька вряд ли захочет возглавлять строительную фирму. Впрочем, мужчина на нее и не посягает. Мы ведь в некотором смысле теперь родня… Я стала крёстной мамой его первенцу.

— Я буду за ними ухаживать! — выдергивает из раздумий дочь.

— А я помогать! — вступается за сестру сын.

Устало тру лоб.

Эти двое спелись, не иначе.

Олег хоть и не испытывает столь фанатичной тяги к животным, но за сестру горой. Правда. Так было не всегда. Маленькие — они часто дрались и спорили, но как пошли в школу, сначала одна, потом второй, так и размолвки сошли на нет.

— Очень интересно, — раздается за спиной до боли любимый голос. — И почему я не удивлен?

Оборачиваюсь.

— Папа! — хором кричат дети.

А я шагаю в распахнутые для меня объятья и крепко прижимаюсь к мужу.

— Ты приехал, — вздыхаю счастливо.

А ведь еще несколько дней командировки — я точно помню.

— Соскучился ужасно! — шепчет, тиская самым наглым образом. — К черту заключительный вечер, чего я там не видел.

— Но приличия…

А Демьян только фыркает.

Его совершенно не заботит, как будет расценено его выходка. Оно и понятно — за эти годы муж успел стать очень востребованным специалистом. Его фирма развивается и крепнет, а я этому немного способствую…

— … Ну и ладно, — соглашаюсь быстренько. — У меня будет время показать тебе парочку новых проектов.

Я все так же работаю на фрилансе. Не хочу никем руководить. И работать в чужой компании тоже, хоть меня активно пытаются сманить. Может, однажды я и поддамся уговорам, но сейчас дети важнее.

Хотя, надо признаться иногда меня терзает беспокойство, стоит ли засиживаться дома? Особенно после того, как бывшая Демьяна объявилась в Питере.

Юлия Оболенская, к счастью, не лезла в нашу семью, как и ее отец. Родив ребенка, она надолго пропала с радаров, а потом вернулась в Россию, причем уже с кольцом на пальце. И все равно мне было не слишком комфортно время от времени натыкаться на новости об этой девушке. Она стала довольно узнаваемой светской львицей, которая помогала организовывать приемы и различного рода вечера.