«То, что я здесь — случайность или замысел Ситинхэ, но не моя воля. И я не оправдываюсь. Я всё сделаю, чтобы царство людей не пало, чтобы жил мой народ».

«Отец, Ратибор, царь хотят этого, но чего хочет тёмная незрелая душонка? Или человек Фео, уже не раз вступавший в битву с Тьмой?»

Голубые глаза в Осколке прищурились, словно некто по ту сторону улыбался.

«Человек Фео хочет спать, а голова его гудит от голосов и мнений. Я разберусь во всём, но завтра».

Мысль примирения с собой помогла лишь на короткое время. «Завтра» — это слово било набатом в сознании. Завтра аудиенция у императора драконов, и станет ясно, имеет ли смысл затеянный принцессой Ситинхэ поход. Может, только эльфы и люди будут воевать с Аватаром, чтобы неизбежно проиграть.

Дворец императора, к удивлению Фео, оказался внутри горы. Центральные ворота были из золота и обложены красным камнем. Вровень с кедрами над горой поднимались десятки металлических труб, как объяснила Драголин, воздушных каналов. Они же отводили алхимические пары.

— Интересно, — ответил Гилтиан, когда госпожа окончила рассказ.

Это было первое слово, которое он произнёс с самого утра. Князь выглядел бледнее обычного, ничего не съел за завтраком, смотрел всё время куда-то в сторону. Слишком ответственное ему поручили дело. Лу Тенгру держался и того хуже. Далёкие и частые телепортации истощили его, добавили седых прядей и яркости синякам под глазами. Воинам Света и во дворец пришлось лететь на драконе.

Стража поклонилась госпоже Драголин и расступилась перед гостями. Значит, предупреждена.

Сотни нефритовых колонн с золотыми капителями подпирали зеркальный потолок, в котором отражался пол, исчерченный минеральными жилами. Не имели числа кристальные светильники, что в несколько рядов висели меж колонн на тонких как паутинка цепях. Зал был огромен, но казался давящим без настоящего дневного света. Гулко в тишине звучали шаги и стучали сердца.

Драголин молчала, хотя Фео нуждался в её напутственном слове. Он не сомневался, что вчерашний разговор она затеяла не зря. На аудиенции у Фео будет своя роль, не исключено, что важная. Тревожило ещё и то, что Драголин не имела права выступать перед своим правителем за интересы других государств. Таков драконий закон. Воины Света рассчитывали только на себя.

Быстро Фео заметил, что за ними наблюдают. Десятки сгорбленных драконов в тяжёлых расписных халатах с прищуром смотрели на гостей и что-то выискивали в своих длинных свитках. Очевидно, чиновники императорской канцелярии. Некоторые из них последовали за посетителями.

В конце зала до самого потолка высилась золочёная дверь. Драголин только коснулась ручки-кольца, как зазвенел хрустальный колокольчик. Громадные створки медленно открылись. Склонив голову, вошла Драголин, а за ней — остальные. Краем глаза Фео заметил, что чиновники расползлись вдоль стен, став неприметными в пёстром великолепии множества минералов.

Тронный зал вмещал в себя, наверное, все богатства земли. Чаще всего встречался зелёный оникс и такой же кварц. На ониксовом троне восседал император драконов. Он, как и его стоящий рядом сын, носил чёрную одежду, но расшитую не золотом, а алмазами. Пьедестал оказался гораздо шире и массивнее, чем у престола Сондэ. Рядом с троном императора на пьедестале стоял ещё один — для императрицы. Правительница драконов, вся в синем как фиалка, выделялась красотой, но всё же не превосходила Драголин. Лицо императрицы было мягким, приветливым, в то время как император источал надменную гордость. Принц казался скорее холодно-отрешённым, внешне безучастным. Будто и не участвовал в той ночной перепалке.

Едва все поклонились императорской семье, Драголин скользнула к трону и заняла место возле императрицы. Один из канцеляристов вновь развернул свой свиток и громко объявил:

— Слава его алмазному величеству, правителю империи Ливнер, объединителю и владетелю Северного, Южного и Восточного Пределов, величайшему из драконов и защитнику нации императору Нэйджу Первому. Смиренно и нижайше к Его алмазному Величеству обращаются: эльфийский князь Гилтиан Галиэр, сын князя Галларда Галиэра и принцессы Флэйэвэн Шандориэн; знаменитый демоноборец Лу Тенгру, сын неизвестных родителей; белый магикорец из царства людей Феонгост Квенъяр, незаконнорожденный сын магикорца Гиддеона Квенъяра и неизвестной женщины.

Фео почувствовал, что сердце упало вниз и бьется теперь в животе. Для чего эти объявления? Зачем? Напряжение разлилось в воздухе, и источником его стал Лу Тенгру. Внешне колдун держался достойно, но Фео немного успел узнать его и понять, как Лу Тенгру больно. Что сейчас он никто, титулы и родовитость выше заслуг. Путь в тысячи лет слишком мал, чтобы быть выше молодого аристократа и говорить первым.

— Я слушаю, князь Галиэр.

Голос у императора оказался сильный, звучный. Такому легко подчиниться. Улыбался дракон при этом жутковато, и думалось, что слова «сожрёт в тронном зале» не преувеличение.

— Ваше алмазное величество, мы прибыли к вам после трагичных событий в городе людей Каталисе. Демоны во главе с Аватаром Эллариссэ уничтожили Зеркало Времени — один из пяти священных артефактов, созданных благодаря великой жертве Руны…

Жестом император прервал Гилтиана. Повисла тишина. Никто не шептался, даже выражения лиц драконов не поменялись. Камни, как есть.

— Аватар Эллариссэ умер, — спокойно ответил император, но прозвучал при этом громом. — Но даже будь он жив, то не присоединился бы к демонам. Они его враги.

— Ваше величество, я вам не лгу, — голос Гилтиана просел, стал слабее. — Вы прекрасно знаете, что Аватар мой родственник, муж принцессы Лануэль, и я последний, кто посмеет на него клеветать.

На императора это не произвело впечатление.

— Почему вы думаете, что Аватар причастен к трагедии в Каталисе? — спросил он.

Под пристальными взглядами драконов казалось, что Гилтиан расплавится. Фео не выдержал.

— Ваше величество, у нас есть доказательства! — и достал Осколок.

Стража у трона дернулась, но так же жестом император остановил её.

— Пусть покажет.

Растворился в Вихре времён и гневный взгляд Лу Тенгру, и дрожь Гилтиана, и злая улыбка правителя драконов. Ониксовые стены стали белыми, холодными. На них плясали тени.

Вновь Фео увидел убийцу, который смог преломить чары Времени. Это должно убедить императора, что перед ним Аватар. Враг, погасивший свет Неру.

«Отец, прости, что издеваюсь над твоей гибелью», — видение распалось, и Фео, не сумев коснуться падающего Гиддеона, вытянув руку, стоял в тронном зале. Быстро её опустил, но будто никто и не обратил внимание.

Все вокруг помрачнели, кроме самого императора. Он выглядел задумчивым, но не потрясённым.

— Я не увидел Аватара. Только смутную тень, — сказал он без язвительности или насмешки, но слова его стали ядом для Фео. Будь его воля, он ушёл бы прочь от тех, ради кого вновь пережил смерть отца.

— Разве кто-то другой способен побороть святые чары? — уже с открытым негодованием возразил Гилтиан.

Теперь все драконы смотрели на князя с удивлением. Вот что способно их расшевелить — возражение правителю. Смерти, угроза всему миру — всё пустое для них!

Улыбнувшись ещё шире и отвратительнее, император ответил:

— Вы, эльфы, страшнее своего Сагариса ничего не видели. Перводемоны и Океан Штормов обошли вас стороной. Потому вы и не знаете силы Тьмы. Вас впечатляет простая красная молния.

Канцеляристы закивали как болванчики. Фео впервые обрадовался, что у него такие длинные рукава. Можно сжать пальцы в кулак.

— Вы считаете, что тень — это перводемон? — с недоумением спросил Гилтиан. — Но разве это не значит, что демоны воссоздали Семилепестковый перстень и вновь грядёт Казнь Мира?

— Я считаю, что это очередное воплощение Скверны. Опасное, но вполне истребимое,— равнодушно отметил правитель.

— Скверна — лишь броня, расплавившаяся от света Неру! — крикнул Лу Тенгру.