Шакилар теперь смотрел на Фео с неприкрытым любопытством, а когда речь закончилась, даже поклонился.

— Не знал, что ты так мудр, воин царства людей. Видимо, ты действительно через многое прошёл. Даже мы, драконы, будто пребываем в неге. После восхождения Аватара, во всяком случае.

— Битвы и смерти — вот на что я насмотрелся. Ваше счастье, что они вас миновали.

Погода испортилась. Серые тучи заволокли небо, и в комнате стало темно. Повеяло прохладой, и Шакилар подошёл ближе к окну, за которым чуть покачивались ветви сливы. Лицо принца накрыла тень.

— Разве миновали? Драконы идут войной на оборотней, а на юго-западе клубится Тьма. Может быть беды, которых мы избегали тысячелетиями, вернутся разом.

«На земли людей уже вернулись», — подумал Фео. Всё же долгая жизнь накладывала отпечаток на старшие народы: они взрослели гораздо медленнее. Как люди, и Шакилар, и Гилтиан уже достигли преклонных лет. Оба старше отца Фео, но до мудрости и чуткости Гиддеона им как до неба. Они казались скорее ровесниками Ратибора или даже моложе. Может, задумано Силинджиумом, что человек за короткую жизнь узнаёт больше, чем иные — за почти бесконечную.

— Спасибо тебе, Фео. Я выполню своё обещание, чтобы ты и твои товарищи сразились за Живущих на Земле.

Не успел Фео ответить, как услышал грохот. Кто-то выбил входную дверь. От топота дрожали даже половицы в гостиной. Ещё пара секунд, и её заполнила вооружённая стража. Суровые воины в чёрных доспехах направили острия копий в грудь Фео.

— Отставить! — скомандовал принц, глядя в глаза дракону, шлем которого украшали перья фазана. — Феонгост — посол царства людей! Уберите оружие!

— Посла велено доставить во дворец. Его алмазное величество желает с ним побеседовать. Как и с вами, ваше высочество, потому прошу вас пройти с нами мирно, — ответил командир стражи в почтительном поклоне.

— Уберите оружие, — повторил Шакилар, и воины опустили копья. Только взгляды остались хищными, змеиными.

Фео понимал, что это не к добру, и сама собой напрашивалась очевидная догадка — император узнал, что его гордость вновь попрана. В трагедию его семьи влез какой-то человек, глупый смертный, рядом с могучим драконом — мошкара. Мошкару нужно давить, чтоб не раздражала.

Лу Тенгру телепортировался к холму, который окольцовывали красные стены. На вершине холма стоял замок. Башни с покатыми тёмными крышами гордыми великанами взирали на округу. Ещё выше поднимались железные трубы. Изнутри стены обшиты металлическими листами, чтобы ни эльф, ни демон не могли телепортироваться к владельцу замка.

У первых же врат Лу Тенгру доложил, кто он и кого хочет видеть. Имя колдуна весило немало. После нескольких вопросов, призванных выяснить, не демон ли нагрянул, стражи кивнули, и один взмыл ящером к башне, чтобы доложить о посетителе. Вернулся страж быстро, и вскоре Лу Тенгру прошёл первые ворота, и вновь его допросили на вторых, затем и на третьих. Драконы интересовались весьма неожиданными вещами, порой даже слишком личными. Спрашивали про отношения Лу Тенгру с дочерями первого эльфийского императора, а колдун, скрепя зубами, каждый раз лгал. Стражи это понимали, но их волновали не ответы, а то, что посетитель при этом делает, куда смотрит, какие интонации выбирает.

Наконец, пройдя всё круги вынужденного унижения, Лу Тенгру оказался на пороге замка, где уже ожидал сгорбленный дракон в непомерно длинном расписном халате, полы которого волочились по мраморным плитам. На коротком носу едва держались очки. Должность испортила дракону и спину, и зрение, как и многим другим, кто решил заниматься бумажной работой.

— Пожалуйте за мной, господин демоноборец, его светлость уже ожидает, — пробормотал дракон и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошел по коридору вглубь замка, а Лу Тенгру — следом.

Первое, что заметил колдун — внутреннее убранство выглядело скромным, но по цене и качеству подобранных материалов не уступало подгорным владениям Нэйджу. Всё же замок принадлежал бывшему патриарху Предела, который передал императору власть, но не имя. В гранитных колоннах вырезаны прямоугольные окошки, огороженные тонкими, как крылья стрекозы, стеклами. Внутри, подсвеченные кристаллами, стояли куклы самых разных видов: дамы в узких двуслойных платьях и мужчины в пластинчатых доспехах; рыжеволосые музыкантши в легких штанах и простых рубашках: завёрнутые в меха и шкуры суровые северяне-оборотни. Все куклы мастер изготовил столь искусно, что получалось рассмотреть каждую ресничку, каждый узор на спице, поддерживающей сложную причёску маленьких драконесс. Лу Тенгру на миг задержался, чтобы всевидящим взором скользнуть по одной из кукол в синем платье, украшенном россыпью самоцветов. Словно фиалка в каплях утренней росы. Колдун узнал, с кого была сделана кукла, столь тонко переданы черты лица и даже грация, которая в полной мере смогла раскрыться в руках кукловода.

Это царство скорби, памятник старшего брата младшему, замученному руками безумца. Юный князь Корсун, обращённый в перводемона, бросился разорять родную землю и убил собственного отца. Все юношу ненавидели, лишь брат его жалел, раз сделал такой музей. Лу Тенгру стало горько. Ожили воспоминания о Сагарисе, который добровольно учинил расправу над своим народом. Полегчало, когда коридор памяти остался позади, и путь пролегал наверх по широкой лестнице.

На втором этаже из множества дверей дракон выбрал ту, что находилась дальше всех от лестницы. Трижды служащий стукнул ручкой-гонгом о дверь, прежде чем робко заглянул и доложил о том, кто прибыл. Затем, повернувшись к Лу Тенгру, дракон произнёс.

— Проходите, господин.

Кабинет тоже выглядел скромно для статусной особы. Со стеновых панелей из клёна на Лу Тенгру смотрели девять Великих Духов. Редко драконы изображали весь пантеон. На противоположной входу панели вырезано Мировое Древо с объёмной кроной. Казалось, что цветы вот-вот обретут свой истинный цвет и лепестки дрогнут на ветру.

За столом из дикой вишни сидел драконий князь Сого и, сложив перед лицом руки в замок, исподлобья смотрел на Лу Тенгру. Не грозно, нет, скорее подавленно. Видимо, понимал, для чего к нему пришёл эльф.

Неожиданно Сого поднялся. Из-под длинного расшитого серебром халата показались титановые стопы. Лу Тенгру слышал про беду князя, и только восхитился мастерством и изяществом её решения. В другой стране князь остался бы безногим.

— Пойдёмте, господин Лу Тенгру, я покажу вам замок, — сказал князь, медленно и осторожно шагая к двери.

— Я предпочёл бы, ваша светлость, чтобы наш разговор состоялся вдали от посторонних ушей.

Сого только головой покачал.

— Не волнуйтесь. Двери делают моих служащих глухими.

Спорить дальше не имело смысла, и Лу Тенгру смирился. Вдвоем они направились к лестнице наверх.

— Хочу показать вам малую копию моего замка в столице Южного Предела. Все материалы те же, что использовались при строительстве настоящей крепости. Даже растения в саду в точности повторяют…

Лу Тенгру не слушал, только смотрел на князя, которому, кажется, всё равно, есть ли кто рядом. Ни разу ни во время пути, ни у самого замка он не оглянулся на собеседника. По бумажным пальмам и акациям князь водил тонкой рукой, давно не державшей оружия. Гладил черепичную, хотя по размеру скорее чешуйчатую крышу, и рассказывал, рассказывал…

Тень редкого для Лу Тенгру сочувствия накрыла сердце. Несмотря на титул, должность и богатство, Сого очень одинок. Душа его всегда пребывала в прошлом, когда князь жил с братом и отцом в родовом замке Люрайя и ходил на своих ногах. Злобная чужая воля, развязавшая Казнь Мира, лишила самого дорогого, и ни брак с дочерью императора, ни тысячи лет, миновавших с тех чёрных дней, не смогли заглушить боль.

Наконец Сого договорил и повернулся к Лу Тенгру:

— Я готов вас слушать.

Колдун с облегчением выдохнул, но тревога вернулась мгновенно. Нужно переходить к делу аккуратно.