Дорога вдали начала пылить. Показались лазурные знамёна с золотыми звёздами. «Вот и остальные подтягиваются», — понял Девор. Значит, им точно делать здесь больше нечего.

Вдруг сын принялся теребить его за рукав и показывать пальцем в сторону. Девор поднял глаза и замер.

С кровавых небес, мерцая, медленно падала яркая искра, будто прорываясь сквозь толщу воздушных сфер. Длинный огненный хвост не таял, а продолжал лежать золотой нитью на алом полотне. Ратибор обнял отца, но Девор его не осудил.

Когда искра исчезла далеко на юге, за Пепельными горами, он повернулся к Гиддеону.

— Что это? Звездопад?

Гиддеон покачал головой.

— Боюсь предположить… что чума была лишь предвестником более страшных времён.

— С чего ты взял?! — Девор сорвался на крик, но в душе чувствовал, что магикорец прав.

Отсутствие ответа ещё сильнее разозлило его, и он схватил Гиддеона за рукав мантии.

— Я не знаю наверняка, — мантия обратилась в туман и протекла сквозь пальцы Девора. — Но, чувствую, что наш Аватар покинул этот мир навсегда… теперь мы сами по себе.

Долгое время его сознание дремало. Не ощущай он старой полузабытой боли и прохлады жидкости в сосуде, он бы решил, что уже мёртв. Кожи почти не осталось, плоть почернела и обуглилась, обнажив треснувшие от жара кости. На границе тяжёлого сна он видел себя со стороны, и ужас пронзал его сознание, заставляя ещё живое сердце биться быстрее. Ни один Живущий на Земле не способен пережить такие ожоги.

Он освободил сознание и вывел его за пределы сосуда.

Сквозь стекло и вязкую зелёную жидкость не пробивались звуки, поэтому мир снаружи ударил громом падающих с каменного свода капель воды. Хотелось зажать уши, но от рук был лишь образ, впрочем, как и от всего остального.

Он призраком бродил по круглому тёмному залу, больше напоминавшему пещеру. Единственным источником света были фиолетовые кристаллы на стенах и минеральные жилы, из-за которых свод походил на звездное небо. Мысли о небе мучили, и пленник повернулся к своей тюрьме, к сосуду, где плавало едва живое тело, обожженное и истощённое.

«Кто это сделал?» — спрашивал он у самого себя, но не находил ответа.

Он снова заскользил вдоль стен, размышляя о прошлом. То, что он смог вспомнить, наводило лишь на одну мысль: «Люди. Это всё из-за них».

В этот момент раздались шаги, но пленник не вернулся в полумёртвое тело. Ему хотелось увидеть, кто же держит его здесь, сохраняя жизнь.

В пещеру спустился тот, кого он сразу узнал: демон Кнун. Низкого роста и сутулый, лишённый величия в лице и жестах, Кнун выглядел блёклым на фоне собратьев, но демоноборцы знали, что это не так. Истинное чудовище скрывалось в этом сером теле с десятком чёрных тонких рук за спиной, попарно переплетённых между собой.

— А, ты очнулся, — спокойно сказал Кнун, глядя на зыбкую тень перед собой. — Уже неплохо.

Пленник хотел ответить демону, но голоса не было. Кнун усмехнулся.

— Потерпи. Всё временно.

«Сколько я уже здесь? Вот так?» — мысленно спросил он.

— Семнадцать лет. Могу точно по дням сказать.

«Зачем вы, демоны, принесли меня сюда? Зачем сохраняете мне жизнь?» — вновь поинтересовался он.

Кнун только плечами пожал.

— Это не моя затея, а брата. Вот у него и спросишь, а я подневольный.

«Лжешь!»

— Ну-ну, не горячись. Если хочешь, чтобы мы тебе помогли, будь посмирнее.

«Хотите сделать меня своим рабом? Лучше убей меня!»

— Так-так, никто тебя рабом не сделает. Уж с тобой-то такого не выйдет. Мы хотим союза. Выгодного нам всем, заметь. Но для начала надо привести твоё тело в порядок, а то ничего не получится ни у тебя, ни у нас.

Ему не хотелось верить в услышанное, это было невозможно и, что страшнее, унизительно. Демоны помогают ему… Демоны! Его враги! Мир, казалось, мог рухнуть, но нет, даже пещера не дрогнула.

«И как вы мне поможете?» — спросил пленник.

— Скверна не может излечить тебя, свет твоей души пугает её. Фениксы тоже оказались бессильны… — он кивнул в сторону черепов, лежащих в дальнем углу.

«Фениксы?!»

Если бы пленник мог сжечь, испепелить, хотя бы задушить Кнуна, то сделал бы это. Демон только злобно улыбался.

— Говорю же — не горячись. Никто твоих друзей не трогал. Ни к чему нам привлекать внимание, к тебе тем более. Мне видится, что лишь хрустальная пыль поможет тебе. То, что преломляет законы времени. Да…

«Хрустальная пыль?»

— Она появится, если разбить Зеркало. Ты её уже видел. Отдыхай, крепни, ведь никто, кроме тебя, эту пыль не достанет.

Он только кивнул, почувствовав, что слабеет. Скорее в изувеченное тело, в пустоту…

Спустя некоторое время его навестил старший брат Кнуна, Сагарис. Царь демонов не изменился. Носил тот же хвост на макушке, то же рубище поверх крепкого бледно-синего тела. Такими же изодранными оставались гигантские крылья, делавшие Сагариса похожим на летучую мышь. Даже ехидный взгляд и острая ухмылка никуда не делись.

— Рад тебя видеть в сознании, Лариоса. Давно мы не встречались… с того дня, как ты дал мне уйти из эльфийской крепости, чтобы я исполнил твоё желание.

«Ты лжешь! Я не отпускал тебя!»

— Разве? Я бы гордился, что выскользнул из твоих рук, да только ты не старался меня удержать. Бедный маленький принц не был отомщён… а тебе его даже не жаль. Ты думал только о том, чтобы все беды земли обрушились на людей. Я не смог тебе отказать, а ты даже троном своим пожертвовал ради моего похода. Польщён.

«Я… не… то… хотел…»

Сагарис сел на камень, сложив за спиной чёрные демонические крылья.

— Ни Живущие на Земле, ни Духи не поняли тебя, но могу понять я. Люди — паразиты. Какой в них толк? Только живут и умирают, бездумно и безнадзорно плодятся, как звери. Они лишние даже в круге Творца и обделены собственной силой, лишь украли у других понемногу.

«Тебе есть дело только до того, что люди не становятся демонами».

— Твоя правда. Слабым в моём царстве нет места.

«Твоему царству не бывать, пока я жив!»

— Ох, Лариоса, ты ведь жив благодаря мне. Я нашел твоё тело, положил в сосуд, сварил эликсир. Тебе не кажется, что я милосерднее тех, в ком горит свет Творца? Для них ты умер, они не искали тебя, искал только я. И это после того, как ты загнал меня в пустыню, в вечный зной, а потом обрушил на меня звёзды. Разве ты не думаешь, что на добро надо отвечать добром?

«Твоего царства не будет!» — в этой мысли пленник воплотил всю свою ярость, но и сквозь неё пробилось: «Они бросили меня».

В глазах Сагариса мелькнуло торжество.

— Хорошо, пусть не мое царство. Но люди нам обоим не нужны? Эти тупые, жадные твари, разевающие рты на земли других народов, не способны постичь дары собственных благодетелей. Им всего будет мало, они не уймутся, пока не пожрут всё, даже друг друга.

«Мы поговорим об этом, когда у меня будет здоровое тело».

Он не хотел больше слушать ядовитые речи Сагариса. Темнота заключённого в стекло разума была безопасной, уютной, и на миг ему захотелось остаться в ней навечно. Смерть всё ещё казалась предпочтительнее служения демонам, но воспоминания о собственном могуществе теперь не давали покоя. «Нужно здоровое тело… а там уж я не дам Сагарису верховодить».

«Лариоса… — вспоминал он. — Имя, которым проклял меня отец, но я не сломался. Став тем, кем стал, я поднял старое имя, как знамя своей победы над судьбой, и дал ему новый смысл. Я — Эллариссэ, Аватар Творца Неру!»

С именем вернулась часть воспоминаний, а боль стала сильнее.

Царя демонов он не встречал ещё долго, хотя позволял себе выходить далеко за границы пещеры с сосудом. Быстро Эллариссэ выяснил, что находится в крепости, которую сам когда-то и заложил — Даву. Тюрьме для особо опасных преступников, тех, кто посягал на изменение миропорядка. Ару, например.

Она тоже была здесь, и, как успел отметить Эллариссэ, на довольно высоком положении. Её пламя — истинное проклятие для каждого, кто с ним столкнется, и не найти от него спасения. Ещё будучи фениксом, Ару отличалась мастерством и могуществом. До того, как она стала демоном, Эллариссэ надеялся помочь ей измениться, исправиться. Фениксы невероятно редко избирали удел Тьмы, а победа Аватара в войне за небесный город Аберон уверила их во всемогуществе света Творца Неру. Ару и здесь оказалось особенной, и её пришлось посадить в крепость, просвещая и подпитывая слабый дух истинами доброты и смирения. Для этого Эллариссэ путешествовал с ней в прошлое, каждый раз проговаривая нужный урок. Ару кивала и вела себя смиренно. Казалось, ещё немного, и тёмные помыслы оставят её, но нет, она сбежала.