Последнюю фразу Лу Тенгру произнёс с особым нажимом, будто Аватар — его личная боль.

— Мы можем это узнать, — вступил Фео и достал Осколок. — Но нужно понять, что спрашивать.

— Спроси, когда в последний раз Живущие на Земле сдвинули Океан Штормов, — в один голос ответили эльфы.

Заклинание пробудило артефакт. Перед Фео раскинулись просторы диких трав, что ковром тянулись до низких заснеженных гор. Одиноко стоял чум высотой с двухэтажный дом. Из отверстия наверху тянулся дымок.

В первый миг Фео растерялся и засомневался, туда ли он попал. Но нет — у входа в чум из воздуха сгустилась тёмная высокая фигура. Издалека казалось, что фигура закутана в плащ, но Фео уже знал, что это крылья, и смело вошёл за Сагарисом в чум.

— Что тебе ещё нужно? — спросил у демона седой мужчина в лисьей шубе с вытканным узорным воротом.

— Хоть бы спросил, как дела у твоих детей и внуков. Разве не ради них ты помогаешь мне?

Мужчина поморщился.

— Ты все соки выпьешь из земли, но их не отпустишь. Никто от тебя не уходит живым.

–Грубишь? Зря. Ты всё ещё можешь спасти их, но одно твоё слово — и они умрут. Не только их смерти лягут на твою совесть. Одно твоё слово — и проклятие обретёт силу, а спасать вас от зимы больше некому. Помни мою доброту, Индига. Вожди могли бы порвать тебя, но сидят тихо. Не раскачивай хлипкую лодку.

Фео плохо понимал, о чём говорит демон, а вот шаману всё оказалось ясно, и он потянулся к перламутровой секире, которая висела над его головой на девяти веревках.

— Что на этот раз ты выдумал?

— О, это шедевр, — в руках Сагариса появилась карта, которую он тут же развернул. — Сдвинешь воду вот отсюда.

И ткнул пальцем на северо-восток, далеко за пределами архипелага Ливнер.

Лезвие секиры рассекло карту в этом месте, и она истаяла чёрным дымом.

— Нет, — ответил шаман гулким, будто не своим голосом. — Океан Штормов не трону.

— Предашь семью, вождей, родину? — Сагарис прохаживался из стороны в сторону со скучающим видом, лишь изредка с тревогой поглядывая на Секиру Бурного Моря. Всё же боялся.

— Я их предам, если твари Океана полезут на нашу землю. Нет! Убирайся, демон, пока я тебя не зарубил!

Шаман схватился за секиру, и Сагарис дрогнул, но не отступил.

— Я обязательно передам твоим детям эти слова. Пусть перед смертью узнают, как благороден их отец. Пожертвовал всем ради ничего.

В этот момент погас огонь, горевший в центре чума между шаманом и демоном. Стало темнее. Через дыру для дыма медленно опускались снежинки и таяли на углях очага.

— У тебя последний шанс передумать…

— Ладно! — крикнул шаман и на этом видение оборвалось.

Мысленно Фео всё ещё находился в чуме, пока не заговорил Гилтиан:

— Что ж, всё ясно. Демоны шантажируют шамана его детьми и каким-то проклятием. Ты про него что-нибудь знаешь? — обратился он к Лу Тенгру. Тот помотал головой.

— Ну, у нас есть источник бесконечных знаний,— теперь Гилтиан кивнул в сторону Фео.

На этот раз Осколок остался обычным зеркалом, на поверхности которого отражалась комната. Фео повторил заклинание ещё несколько раз, даже на разных языках. Ничего.

— Похоже, тут не обошлось без Аватара, — сказал Лу Тенгру. — Только у него есть сила прятать прошлое. В любом случае, нужно поговорить с императором драконов и убедить передать нам Пламя Земли. А дальше разберемся.

Гилтиан посмотрел на Лу Тенгру с удивлением.

— А кто говорить-то будет — ты? Знаешь, какой у него тяжёлый характер?

— Знаю. Меня другое волнует.

— Что на этот раз? — Гилтиан закатил глаза.

— О том, что Океан Штормов сдвинут, драконы рано или поздно узнают. Океан — их злейший враг, и сражаться они решат с ним. Мы должны доказать, что настоящее зло сидит в Даву, и его нужно победить.

— Слушай, ты говоришь так, словно у тебя на Аватара личная обида? Что он тебе сделал?

Вот и Гилтиан заметил, значит, Фео не показалось. Оба пристально посмотрели на Лу Тенгру.

— Меня волнует только судьба этого мира. Остальное — пустое.

Лу Тенгру вышел из комнаты, так и не притронувшись к еде. Мельком Фео успел заметить, как зажглись глаза демоноборца.

— Врёт, как есть, — Гилтиан закончил со своей порцией, но явно не наелся, хищной птицей выглядывая, что бы ещё ухватить.

— Ты зря так о Лу Тенгру. Обида обидой, а сражается он ради Живущих на Земле.

— Каких Живущих, Фео? Почему ты такой наивный?

Хотел Гилтиан откинуться на спинку стула, но её не было, и князь упал на мягкий ковер. Фео бросился на помощь и сбил рукой чайник. Благо, он успел остыть.

— Ну, замечательно, — Гилтиан внимательно смотрел, как тонкой струйкой стекают со стола на ковёр остатки чая. — Хоть сейчас приводи всех и показывай, что приехал эльфийский князь.

Фео невольно улыбнулся. Всё же Гилтиан похож на Эдельвейс. Оба сочетали легкое отношение к жизни и горечь утрат, что Фео казалось невообразимым. Его груз потерь напоминал о себе почти всегда, не давая отвлечься. Только долг, только бы оправдать все жертвы.

— В свою защиту могу сказать, что я всё-таки не дофин. Лёдо куда серьёзнее воспитывали.

Когда Лу Тенгру вернулся, следов маленького погрома уже не осталось. Даже пятно на ковре удалось вычистить.

–Ответа от канцелярии можно ждать долго. Нужно лететь в столицу сейчас.

— Как? На чём? — воскликнул Гилтиан, а затем добавил, уже спокойнее:

— Если мы хотим говорить с императором, нужно соблюдать формальности. Мимо канцелярии нас во дворец никто не пустит.

— Пустят, если попросим кое-кого. Она гораздо сговорчивее императора.

— Ничего не понятно, но звучит глупо. Фео, что думаешь?

Фео растерялся. Проще оказаться меж камнем и зубилом, чем в споре Гилтиана с Лу Тенгру. И каждый — Фео это чувствовал — ждёт, что примут именно его сторону. Позиция князя выглядела разумной, тем более что Фео и сам наслышан о порядках в Ливнере. С другой стороны, и Лу Тенгру можно понять. Что бы ни мыслил Гилтиан про колдуна, тот не станет действовать бездумно.

— Я согласен лететь сейчас.

Тяжёлый вздох прокатился по комнате.

— Вы плохо понимаете, что делаете. Лу Тенгру за тысячи лет вдали от всех одичал, но ты-то, Фео, куда? Нас просто сожрут во всех смыслах!

— Не сожрут, — уверенно возразил Лу Тенгру. — Император не дурак и выслушает тех, кто пришёл в его дворец со священными артефактами.

Колдун посмотрел на Гилтиана спокойно и уверенно.

— Я понимаю твои опасения, но прошу довериться мне в этот раз. Большего мне не нужно.

— Большего я дать и не могу. Ладно. Как добираться-то будем? До столицы отсюда примерно двести километров через море. После вчерашнего можем не допрыгнуть. У тебя есть деньги кого-то нанять?

Вместо ответа Лу Тенгру поманил всех за собой.

Внутри крепости находился дворик, засаженный низкими деревцами с кривыми стволами. Меж них вились многочисленные дорожки, усыпанные мраморной крошкой. В центре сада на огромном камне, что в общем пейзаже казался горой, сидела привлекательная женщина в синем верхнем платье с широкими рукавами, из-под которых выглядывали ещё одни, белые и узкие. На шёлковом поясе висел кожаный мешочек и свиток в стеклянном футляре.

Женщина спрыгнула с камня и поклонилась Лу Тенгру. Он ответил ей тем же.

— Госпожа Кианита, мы готовы лететь.

— Хорошо, — кивнула драконесса, и качнулись кисточки на концах многочисленных спиц, державших тяжёлую причёску. — Вопросы с пограничной стражей решены. Имя моей госпожи значит много.

По звону в кожаном мешочке Фео понял, что не только имя госпожи пошло в ход. По телу пробежал холодок. Беззаконие — последнее, к чему Фео хотел быть причастен.

— Вы нас донесёте, прекрасная госпожа? — поинтересовался Гилтиан, и драконесса снова кивнула.

— Это письмо для вас, — сказала она и достала свиток из футляра. — Прочтите его, прежде чем лететь. Есть ли у вас вещи?

— Только те, что на нас, госпожа, — ответил Гилтиан и погладил пуговицы своего сюртука. Красовался.