— Я просто… — Фео поймал на себе понимающий взгляд капитана и осёкся. Оправдания не нужны, врагов здесь нет.

— Эх, древние дни, — сказал один из матросов, откидываясь на спинку стула. — Кажется, будто вчера объявили, что появился ещё один народ.

— После воцарения Аватара уже ничто не удивляло, — ответил другой, единственный из всех черноволосый.

— Вы помните воцарение Аватара? — спросил Фео у последнего, стараясь скрыть холод в голосе. Понимал, что вряд ли Ситинхэ рассказала о том, кто угрожает Живущим на Земле.

— Помню. И Казнь Мира помню. Как наш лес трещал в огне и рыдал от боли. Как кровью залил мою родину предатель Сагарис. Всё помню. Такое не забывается, хоть десять тысяч лет пройдёт, — тяжело вздыхая, ответил черноволосый.

— А раньше ещё небо над нами стонало и вспыхивало. Каждый день мог быть последним, и мы не знали, кому молиться, чтоб Аберон устоял и не рухнул на нас. Когда Аватар появился, всё прекратилось. Больше не наползала Тьма из космоса, больше никто не боялся. Демоны все убежали в пустыню Амала, а кто вылезал — уничтожался мгновенно. Две тысячи лет мы процветали, пока…

Тут капитан остановился, с тревогой глядя на Фео, и он отвечал таким же взглядом. Всё веселье улетучилось.

— Я понимаю, что значил для вас Аватар, — решился-таки заговорить Фео в затянувшейся тишине. — И вы — все пробудившиеся тогда народы — для него много значили. Но не люди.

— Какими бы ни были прошлые заслуги Аватара, последнее, что он сделал — преступление, и наказание за него справедливое, — рассудил капитан.

Черноволосый матрос только вздохнул и молча ушёл.

— Бери его карты, хорошо разыграешь! — Гилтиан, улыбаясь, подвинул их к Фео, но тот тоже покинул сборище. Снова нуждался в тишине и тусклом свете одинокой светлячковой лампы в каюте.

Поступок черноволосого эльфа Фео мог понять, но задор Гилтиана, когда речь идёт о таких вещах… Князю, должно быть, они далеки. Ни Казнь Мира, ни чума вкупе с разбитым Зеркалом его не коснулись. Даже сейчас он воюет для себя, потому что сам захотел. Думает, что в весёлую игру играет наподобие той, карточной.

— Ты за весь мир решил скорбеть?

В дверном проёме стоял Гилтиан, уже посуровевший. Фео вежливо попросил князя оставить его одного, ведь человек нуждается в ночном сне.

— Ты уже спал. Я видел. Хочешь быть затворником как Лу Тенгру, когда вокруг ещё есть жизнь?

–Ты правда не понимаешь? — не выдержал Фео. — Хорошо видишь только карты под чужим носом?!

Гилтиан вместо того, чтобы продолжить перепалку или просто уйти, зашёл и сел рядом с Фео.

— Тогда покажи мне.

Тысячи язвительных ответов, оскорблений, проклятий сгинули, не успев обрести форму. Фео только с удивлением смотрел на князя, читал на лице искреннее желание всё понять.

— То, что видел твой император. Падение Каталиса, — Фео достал Осколок и произнёс заклинание.

Боли не было. Возможно, страх за Эдельвейс притупил прошлое горе, возможно, понимание, что всё уже прошло. Как быстро бы не бежал Фео из настоящего, он не поймает миг гибели отца.

— Прости, — сказал Гилтиан, когда видение оборвалось. — Наверное, я действительно слепой или просто глупый. Ведь ты пришёл из Каталиса. Я мог догадаться.

Фео не отвечал, только крутил в пальцах Осколок, думая о вечных эльфах, знавших другого Аватара.

— Ты, наверное, думаешь, что я не понимаю, во что ввязался. Что такой, как я, может знать о смерти? Но я знаю. Моего брата Лёдо убили демоны. В эльфийской крепости, в ту самую эпоху мира, пока Аватар царил на Земле. Я тогда понял, что защищаться нужно уметь самому, не надеясь ни на кого. Был усерден в звёздной магии, и двадцать лёт я не давал себе отдыха от тренировок, пока не освоил все возможности света.

— Даже звездопад? — устало поинтересовался Фео, не из любопытства, а для поддержания разговора. На настоящий интерес сил не хватало.

— Даже его. Нельзя быть воином, сидя в скорлупе. Нельзя стать героем, только воображая подвиги. Эльфам дана сила вести войну с Тьмой, и я иду на эту войну, где моя сила может помочь.

«Чем-то он похож на Ратибора, — подумал Фео, глядя на Гилтиана. — Лишь бы судьба была к нему милосерднее».

— Это что, тёплый кристалл? — вдруг спросил князь.

Действительно, из-за ворота вылез и подарок Эдельвейс, спутавшись своим шнурком со шнурком чехла для Осколка. Фео всё теперь предпочитал носить на шее.

— Император, похоже, после случившегося всё готов простить своей дочери. Что ж, северные ночи холодные, грейся.

Гилтиан улыбнулся и вышел. С палубы донеслись пьяный смех и музыка. Исповеди словно и не было, так легок на подъём оказался князь. Он действительно хотел жить сейчас, понял Фео. Ни в прошлом, ни даже в будущем — сейчас, каждый момент бытия наполняя собой.

Под утро небо затянуло серыми тучами. Усилился ветер. Качка изматывала и без того замученного Фео, и он вышел на палубу, чтобы отдышаться.

Капитан Эридан стоял у штурвала, а рядом — Лу Тенгру напряжённо всматривался вдаль. Это насторожило Фео, и он подошёл ближе.

— Я думаю, вам не о чем тревожиться, господин Лу Тенгру, — спокойно отвечал капитан на вопрос, которого Фео не слышал, — сильный восточный ветер не такая уж редкость в этом море.

— Меня не ветер волнует, а то, что он может принести.

Эридан усмехнулся.

— Такого за всю мою жизнь не случалось ни разу.

На этом разговор прекратился, и Лу Тенгру ушёл. Фео только недоумённо посмотрел ему вслед.

— Хотя совсем не слушать его не стоит. Всё-таки он опытный демоноборец, — задумчиво произнёс капитан, а затем обратился к Фео:

— Ты мог бы позвать Линнэ? Его ни с кем не спутаешь. Он один здесь синдтэриец. Кроме господина Лу Тенгру, конечно.

Чтобы найти черноволосого эльфа, пришлось спускаться в трюм. Там качка ощущалась ещё сильнее, но Фео держал себя в руках. Что такое морская болезнь после всего пережитого?

— Хорошо, сейчас буду, — ответил Линнэ, когда Фео задал вопрос. — Что-то случилось?

— Пока ничего. Раз всё хорошо, я пойду…

— Подожди, — Линнэ телепортировался перед лестницей. — Капитан меня не может просто так звать. Я самый дальнозоркий из команды. Кто-то нам угрожает? Тебе-то точно известно.

Фео помотал головой, но это не помогло. На лице эльфа начала появляться злоба.

— Мы рискуем, чтобы вас перевезти. И что мы взамен получаем — ложь?

— Деньги и немалые, — раздался голос сверху.

Через секунду между Фео и Линнэ стоял Гилтиан.

— Мой отец хорошо вам платит. Вести корабль — всё, что от вас требуется.

— Как скажете, ваша светлость, — Линнэ деланно поклонился и ушёл вглубь трюма. Князь только головой покачал.

— Он хороший колдун, но с ним тяжело. Впрочем, как и со всеми синдтэрийцами, — сказал он уже на палубе, когда всякие лишние уши стали далеко.

— Почему? — спросил Фео, в очередной раз не взвесив мысль, и поймал удивлённый взгляд Гилтиана.

— Потому что их страна погибла, и каждый выживший синдтэриец винит в этом императора Унгвайяра и кентарийцев. Даже Лу Тенгру, хоть он и вырос в императорской семье. Хотя кое-кому он всё прощает…

— Смотрю, много про меня знаете, князь, — резко прервал Гилтиана Лу Тенгру. Колдун появился у них за спиной неслышно. В другой ситуации Фео восхитился бы таким мастерством телепортации, но сейчас чувствовал неловкость и смущение. Будто он, а не Гилтиан, говорил о неприязни Лу Тенгру к целой нации эльфов.

— Ссоры помешают нашей цели, — продолжил колдун, не сводя ледяного взгляда с Гилтиана. — Потому ведите себя умнее и думайте, что говорите, если не хотите нажить себе врага.

— Вы хотели услышать то, что услышали, иначе не пришли бы, — бросил в ответ князь без тени смущения.

В какой-то момент Фео казалось, что Лу Тенгру не выдержит и, презрев всё, выбросит Гилтиана за борт. Воздух гудел от магической мощи, через край бывшей от двух колдунов. Нет места человеку в этом столкновении. Но правда уже прозвучала: ссоры помешают цели.