Магистр Сармат сидел бледнее мела, слушая повторённую десять раз историю Фео. Время от времени выходил, а возвращался уже красный. Снова бледнел и так по кругу.

— Как вы узнали, что это именно Сагарис? — раздражённо спросил командир корпуса демоноборцев.

— Он сам назвался. Я уже отвечал, — вяло произнёс Фео.

Ему казалось, что над ним не просто издеваются, а ищут, за что повесить вину. Воспаленным сознанием он представлял, как действительно помог Сагарису проникнуть в Цитадель. Про это хочет услышать постаревший гость из прошлого? Фео отвернулся от дознавателя. Понимание, кто перед ним, причиняло боль, пусть и меньшую, чем искушения Сагариса.

— Парень! Надо будет, тысячу раз ещё ответишь!

— Девор, не забывайтесь, — спокойно произнёс Гиддеон, прежде молчавший. — Думаю, Феонгосту больше нечего сказать.

— А вот я сомневаюсь! — прогрохотал Девор, и люди за его спиной закивали. — Не просто так Сагарис раскрылся твоему мальчишке!

— Верно. Он искал, кто покажет ему мощь Великого Духа, потому принуждал моего сына как мог. Феонгост только заступил на службу. У него мало опыта в обращении с Зеркалом.

«Не бойся, ведь я не боюсь!» — вспомнил Фео слова демона. Значит, нашёл самого слабого, того, кто точно не сможет убить.

— Твой сын показал завидную волю, если верить его рассказу. Чем, говоришь, тебя Сагарис соблазнял? — хищным взглядом военный впился в душу Фео.

— Капитан Девор, — внезапно прозвучал голос Ратибора, — это не имеет к делу отношения.

— Тебя не спрашивали! Ладно, пусть мальчишкой магикорцы занимаются, он уже не интересен. Пойдёмте, навестим предателя, — Девор махнул рукой подчинённым. Все, как один, в цветах столицы.

— Предателя?! — Фео резко поднялся со стула. С плеча соскользнула ладонь Гиддеона.

Девор повернулся, и тень легла на его морщинистое лицо.

— Одержимый не зашёл бы так далеко, не будь на то его доброй воли.

Фео обмер. Человек принёс в своём сознании демона. Не просто человек, а высокопоставленный магикорец, работающий с Зеркалом! Неужели каждый может так? Любой член Совета, даже магистр, даже Гиддеон… «Даже я», — так оборвалась мысль Фео.

Только капитан корпуса ушёл, в дверях показался запыхавшийся Иерофант.

— Магистр всех грозится допросить с Осколком! Сам с ума сойдёт и других сведёт! Део, выручай! Ты всегда благоразумен! И вы, господин Лу Тенгру, нужны!

Несколько секунд ничего не тревожило тишину, кроме хриплого дыхания Иерофанта. Фео чувствовал, что такой зов недолго будет оставаться без ответа. Эльфийский колдун первым нарушил молчание:

— Кто-то должен быть с Феонгостом. Ему сейчас лучше не оставаться одному.

— Я останусь.

Фео вздрогнул, поняв, чей голос услышал, а затем поднял взгляд. Ратибор не последовал за своим отцом.

— Хорошо, — Гиддеон, сделав шаг вперед, теперь стоял сбоку от Фео.

— Ты поступил правильно, что спас жизнь Сиану, — и вышел с Лу Тенгру из комнаты допроса. Иерофант засеменил следом.

Фео встал со стула, но под взглядом Ратибора сел обратно. Капитан закрыл дверь, и серый дневной свет иссяк. Остались только тусклые лампы, и комната вновь стала тёмной, как зал с Зеркалом, накрытый тенью Сагариса.

— Ничего не хочешь ещё рассказать? — грозно спросил Ратибор.

В ответ тишина. Фео напряженно пытался понять, что именно от него ждёт капитан.

— Я думал, ты перерос свою влюблённость. Но нет, ты парень безнадёжно упёртый, — Ратибор, вздохнув, открыл дверь. — Только если ты так её любишь, мог бы и объяснить причину, почему бросил нас. Все эти дни мы искали встречи с тобой, но ты ускользал, прятался.

— Я не хотел. Мне пришлось, — Фео не мог смотреть на друга и опустил взгляд в пол. — Я надеялся, что вы не будете сильно переживать из-за этого.

— Обманываешь, дружок.

— Ты мне не судья, Ратибор! Пришёл мучить! Друг, называется!

Шанс спросить о Митчитрии был упущен, что лишь подогрело злобу.

— Мой отец спас тебя! А твой меня хотел убить!

— Что с тобой? В тебя Сагарис вселился?

Вздрогнув, Фео увидел, что вцепился в край плаща Ратибора. Неужели и вправду демоническое наваждение? Ведь не почувствовал даже прыжка…

«Он прав. Я — раб Сагариса. Нет, хуже. Я сам демон». Заклинанием Фео создал перед собой иллюзию зеркала и долго вглядывался в своё отражение. Нет, ни сияющих красных глаз, ни демонического символа на лбу не было. Говорят, что чистая Скверна ушла из людей, но Фео это едва ли могло успокоить. Он боялся самого себя, той злобы, что таилась в его душе.

— Прости… прости… я не для себя, мне эта должность не нужна. Если бы я не согласился, отца бы исключили из Совета…

Фео опустился на стул и закрыл лицо руками. Перед глазами воцарился мерзкий, но сейчас спасительный мрак.

— Ладно, будет. И ты прости. День сегодня ужасный. Ещё и про твои чувства к Митчитрии узнал мой отец…

По звуку шагов и шуршанию плаща Фео понял, что Ратибор сел рядом с ним на корточки. Тяжёлая рука легла на подлокотник.

— Я не оправдываю своего отца, но он действовал по приказу.

— Я знаю, — открыв лицо, кивнул Фео. — А я ещё я знаю, что ты защитил меня. Я даже не отблагодарил…

Ратибор улыбнулся. Теперь взгляд его был добрым, даже лучистым. Не магическая мощь проступала сквозь него, но истинный свет Неру. Вот уж Ратибор никогда бы не подчинился демону.

— Хватит. Пойдем, что тут сидеть-высиживать. Допрос-то кончился.

Какое облегчение испытал Фео, покинув душную тёмную комнату. Но под высокими мозаичными сводами на него нахлынула новая тревога.

— Что будет с Сианом?

— Казнят. И Совет, и демоноборцы считают, что он заключил сделку с Сагарисом.

Мрак, который навёл на город царь демонов, отравил душу Фео, и он застыл на месте. Ратибор несколько секунд шёл вперед, будто не заметил. Потом обернулся, но звать за собой не спешил.

— Я… я должен был дать ему разбиться? Раз он всё равно умрёт? Разбейся он, Сагарис бы ничего не узнал…

Ратибор поднял бровь, но продолжил молчать.

— Мне кажется, что я его спас только потому, что он упрекнул меня поступком отца.

Истина, которую Фео так и не узнал, жгла его изнутри. Из-за Гиддеона погиб не один человек…

— Парень, сейчас не лучшее время это обсуждать. Твоя голова и так не очень варит. И потом, — Ратибор сделал внушительную паузу, прежде чем продолжил, — я не представляю, чтобы ты дал кому-то погибнуть. Быть может, столица и Совет похвалили бы тебя за бездействие. Но не я. И не твой отец, кстати. Я слышал, что он сказал.

— Спасибо, — выдохнул Фео. Жар в груди чуть спал, а голова опустела.

Когда друзья спустились к главному залу, то услышали крики за дверью. Судя по голосам, там собрался весь Верховный Совет. При этом завесы тишины не было, никто не счёл нужным озаботиться, всем стало плевать.

Фео бы с радостью прошёл мимо, оставив других решать проблемы, но внезапно:

— Захватите Теврона живым или мёртвым!

За двери телепортировало несколько магикоцев, которые пропали в следующей вспышке.

Для себя Фео тут же решил, что имеет право знать о происходящем, и Ратибор не стал его останавливать.

Дверь оказалась не заперта, но на вошедших никто не обратил внимание.

–Вы переоценили защищённость города, магистр! — голос эльфийского колдуна заполнял собой пространство, и Фео вновь невольно вспомнил о Сагарисе. — Попросите больше помощи у столицы!

— Не сомневайтесь, господин Лу Тенгру, царь приведёт все свои войска! — прорычал Глава Совета. — И сотни лет порядка Каталиса сгинут, как и его независимость!

— После всего случившего вас волнует независимость?! Вы отказались увести людей, а теперь своих же горожан оставляете без шанса на спасение?!

Магистр не спешил отвечать, и Фео понял, почему. Положение Главы Совета стало не таким устойчивым, как в день прихода Лу Тенгру. Все увидели уязвимость города.

— Я бы проще отнесся к вашему решению, но только ваше поражение, — Лу Тенгру обвёл взглядом всех собравшихся, чуть дрогнув при виде Фео, — станет бедой всех Живущих на Земле.