— Конечно, именно с его подачи я продолжил общение с Гвери, втайне мечтая всё же заполучить Лирейну в жёны, — убитым голосом проговорил Кеван. — А потом вдруг объявили о вашей с ней помолвке…

— И ты снова отправился к Витторио? — предположил Динстон.

— Да, я кричал на него… в меня будто мунд вселился, я обезумел и почти не помню наш с ним разговор, — Кеван уронил цветок и начал растирать пальцы, как делал всегда, когда нервничал. — Но на следующий день, когда я пришёл к отцу, я понял, что не могу ничего сказать ему… магия начинала душить меня при любом упоминании Витторио.

— Ты дал магическую клятву, — кивнул Динстон, возвращаясь к привычному состоянию спокойного и уравновешенного политика, как будто это не он изрыгал проклятия всего полчаса назад.

— Да, но я не знаю, о чём поклялся, — ещё тише, чем обычно, ответил Кеван. — Я почувствовал, что освободился от клятвы, около часа назад, почти сразу кольцо Моники напиталось кровью и меня призвал её жених. Так что Витторио Гвери точно мёртв. Наши с Татией клятвы развеялись.

— С отца я ещё спрошу за бездействие и свою помолвку с дочерью врага, — жёстко сказал Динстон, резко развернулся, нацепил на лицо язвительную улыбку и обратился к Верховному судье, который приблизился почти вплотную. — Эссуа, ты так внезапно исчез и столь же внезапно появился, что мне невольно пришлось примерить на себя роль обманутого партнёра.

— Ну что ты, Динстон, я спешил на помощь к своему королю, — в тон ему ответил Эссуа Маранте, а затем печально вздохнул и сложил руки на животе. — К сожалению, я опоздал. Король пал, королевство обезглавлено.

— Его убили? — равнодушно поинтересовался Динстон.

— Один из амулетов, подаренных военным советником, внезапно вышел из строя и умертвил нашего правителя, — так же спокойно ответил Эссуа и сделал ещё один шаг к Динстону.

— Надо же было такому случиться… — улыбка на губах Динстона из язвительной превратилась в заговорщицкую, не хватало ещё перемигивания или дружеских объятий, чтобы все вокруг поняли, что ни Динстон, ни Эссуа не опечалились судьбой короля.

— Превратности судьбы, — развёл руками Эссуа Маранте. Безмолвные исполнители, стоявшие за спиной судьи, как и полагается, молчали, стражники и остатки армии переглядывались — теперь они подчинялись Эссуа, а значит зависят от его решений.

— Я выполнил свою часть соглашения, теперь очередь за тобой, — сказал Динстон после недолгого молчания.

— Не совсем, осталась маленькая, несущественная деталь, — Верховный безмолвный судья прищурился и оглядел стоящую перед ним компанию внимательным взглядом. — Мне нужен виновник произошедших событий, тот, кто ответит перед страной за свои злодеяния.

Лёгкий кивок Динстона в сторону Кевана, и вот уже безмолвные исполнители слаженно окружают пособника Витторио Гвери. Моника ахнула и вырвалась из крепких рук Арнана, бросилась на защиту Кевана, но её перехватил Эрнард, зорко следящий за бывшей помощницей. Ника билась в его руках, кричала и взывала к родственным чувствам Динстона, но брат остался равнодушным к её мольбам — он просто отвернулся от неё и сделал вид, будто его это не касается.

— Кеван Гордиан, вы обвиняетесь в попытке государственного переворота, воздействии на короля Рилантии запрещёнными зельями, а также в том, что использовали свой магический талант не во благо, а во вред, — бесстрастно проговорил Эссуа, кивнул безмолвным исполнителям, которые уже не просто окружили Кевана, а выставили оружие и приготовились исполнить волю Верховного судьи. — Вы приговариваетесь к смерти. Казнь будет приведена в исполнение после официального собрания на центральной площади Саранте.

Моника безучастно смотрела под ноги, не различая путь: иди она по горячим углям или битому стеклу — всё едино. Кевана увели безмолвные исполнители, Динстон не захотел помочь, а Тарит не имел таких полномочий. Рана почти не беспокоила Нику, даже шагающий рядом Арнан не вызывал никаких эмоций — всё поглотило отчаяние. Моника любила Динстона и любила Кевана, они были для неё одинаково дороги, но сейчас один брат позволил увести другого на казнь. Никакие мольбы не подействовали, слёзы, истерика и даже полуобморочное состояние Моники — Динстон остался равнодушным.

— Не переживай так, я уверен — всё будет хорошо, — сказал Арнан, поддерживая Нику под локоть и открывая дверь в одну из комнат дворца.

— Сегодня вечером казнь моего брата, — угрюмо ответила Моника и огляделась. Эссуа Маранте расщедрился и позволил Гордианам привести себя в порядок и отдохнуть перед казнью. — Что может быть хорошо?

— Хотя бы то, что выброс сырой магии закончился и у нас есть время всё обдумать и найти укрытие, — подбодрил её Арнан и погладил магический узор под обручальным браслетом на руке девушки.

— Я знаю только одно место, куда не проникнет магия, но я не вправе никого туда привести… даже тебя, — Ника понуро опустила голову и замолчала.

— Ты про тайное логово Лиги? — невесело усмехнулся мужчина, приложил своё запястье к рисунку на руке Моники и всмотрелся в узор.

— Ты знаешь о нём? — вскинула она голову и проследила за взглядом жениха: узоры на их запястьях и вправду были идентичными — завиток к завитку, линия к линии.

— Если уж в Мисолье оказалась конспиративная квартира, то в столице точно должна быть такая же, а то и не одна, — Арнан устало потёр переносицу и помог Нике лечь на диванчик, обитый красным шёлком.

— Я готова на всё, чтобы спасти брата, — прошептала Ника со слезами на глазах. — Мы ведь можем похитить Кевана, использовать одноразовый портал до Венитара. У тебя наверняка есть друзья в столице, да и Михар с Райаном не откажут помочь.

— Динстон с тебя глаз не спустит, — Арнан покачал головой и потянулся к колокольчику, чтобы позвать служанок.

— Зато до тебя ему особо нет дела, — чуть помедлив сказала Моника, перехватив руку жениха. — Ты можешь вывезти Кевана в Лоналию или Форандию…

— Если что-то пойдёт не так, меня казнят заодно с Кеваном как пособника, — ответил Арнан, нахмурившись и с силой сжав переносицу. — Ты же понимаешь это?

— Но я не могу стоять и смотреть, как казнят моего брата, — голос Ники дрожал, ресницы слиплись от непролитых слёз, а дыхание вырывалось из груди девушки судорожными всхлипами. — Как я буду жить, зная, что даже не попыталась? Как я вообще смогу смотреть в глаза братьям и родителям после этого?

— Я попробую что-нибудь сделать, — поникшим голосом проговорил Арнан, притянул Монику к груди и сжал её в объятии. — Девочка моя, что бы ни случилось, помни — я люблю тебя. Ты — моя жизнь, моё дыхание и сердцебиение.

— Мне страшно, — прошептала Моника, осознав, насколько опасна её просьба. И всё же Арнан согласился.

— Не бойся, — он улыбнулся и поцеловал её в лоб. — Ты сильнее, чем думаешь. Я знаю это, и я верю в тебя.

— Спасибо, Арнан, — Ника обняла жениха, прижалась к нему вдыхая ставший родным запах и зажмурилась. — Ты не представляешь, как для меня важна твоя поддержка.

— Ты должна оказаться в конспиративной квартире Лиги до очередного выброса сырой магии, — напомнил он и отстранился. Магический колокольчик в его руках поменял цвет, указывая на то, что артефакт ещё работает.

— Знаю… кинжала во мне больше нет, а фибулу я потеряла, — кивнула Моника и прикусила губу.

Меньше всего ей хотелось видеть сейчас перепуганных служанок. Ради неё Арнан готов снова рисковать собой, но в этот раз у Ники не было сил останавливать его, ведь на кону жизнь Кевана. Каждый раз, как как только Нике начинает казаться, что счастье возможно, что оно уже близко, происходит что-то ужасное. И в очередной раз виной всему — родная кровь… неужели придётся отречься от семьи, чтобы быть с любимым? Придётся навсегда забыть о родственных чувствах, чтобы стать счастливой? Разве это правильно? Моника любила своих братьев, приняла и простила мать, уважала отца… и всё это нужно будет перечеркнуть, оставить в прошлом?