— Эй, Илко, тебе придётся дважды прокатиться этой ночью — все сразу мы не поместимся, — громко проговорила Ания, обратившись к водителю самоходки и отодвинув от себя Нику. — Ну и чего ты ждёшь? Садись, — кивнула она девушке, затем подмигнула ей и поманила пальцем Эрнарда. — И вкусного белокурого мальчика с собой бери, не зря же мне его Тилио Партано в подарок обещал, — женщина уткнулась взглядом в Кайдо и нахмурилась. — А ты кто?

— Наставник и учитель Ники, без меня она никуда не поедет, — заявил наёмник, усаживаясь на сиденье вплотную к Монике.

— Ладно, потом разберёмся, — Ания вздохнула, хлопнула в ладоши и села на переднее сиденье рядом с водителем. — Поехали, Илко, у нас сегодня будет очень людно.

А Моника с тоской посмотрела на Арнана, оставшегося стоять у крыльца управления вместе с Татией и Динстоном. Понятное дело — расстаются они ненадолго, от силы полчаса-час, но сердце девушки сжалось при мысли о том, что она может больше не увидеть своего жениха. Зря она так на него взъелась, накричала, попыталась разорвать помолвку и требовала объяснений.

Но ведь мог же Арнан сказать, что находится под клятвой молчания? Нике было всё равно, какие планы у Динстона, что он решил устроить в Рилантии и зачем отправил сюда Тарита с Эрнардом. Главным для девушки было лишь то, что Арнан не закрылся от неё, что он рядом. Ведь не придумала же она в самом деле взаимность мужчины? Не стала жертвой собственных чувств, как сотни и тысячи других влюблённых девушек?

Эти мысли немного омрачили радость от встречи с Анией и предвкушения горячей ванны, чистой одежды и вкусного завтрака. Скоро она и впрямь станет безразличной и холодной, как Динстон. Или это и есть то самое взросление? Если так — Ника против. Она ни за что не изменит своему характеру, будет радоваться простым мелочам и плакать от неудач. Ну в самом деле, кому нужна эта взрослая жизнь, если в ней нет места для чудачеств и шалостей?

На этой ноте воодушевлённая Моника послала жениху воздушный поцелуй, показала язык брату и подмигнула Татии. Всё будет хорошо, а иначе и быть не может. Девушка зажмурилась и сжала кулаки, веря, что её желание сбудется, ведь если ты сильно-сильно чего-то хочешь, то непременно получишь.

Ездить в самоходных повозках Монике не приходилось — дома она каталась в карете, в Лодваре были наёмные экипажи и извозчики. А в отсталой стране, где магов держат в ошейниках и у власти стоят перевёртыши, оказалось, что самоходки вполне распространены. Через лоналийскую границу в Рилантию попадали те самые редкие и дорогие товары, которые было проще покупать, чем налаживать их производство — не те ресурсы. Поэтому-то Ника и катилась по столице в обнимку с Эрнардом и глядела на ночной Саранте.

В Мисолье маленькие домики казались вырезанными из дерева, а столица впечатляла броскими фасадами из розового мрамора, вензелями и фронтонами, украшенными барельефами и гербами. Саранте словно бросал в глаза свою роскошь горстями, забывая про сдержанность и вкус: лепнина и позолота, колонны и аттики, балюстрады из шлифованного камня и золочёные шпили, взмывающие в небо. Инор Тилио Партано, показавшийся Монике модником, потерялся бы среди нарочитой помпезности города.

К счастью, поездка оказалась недолгой. Ания выпорхнула из самоходки с грацией и преувеличенной томностью, расправила облегающее платье и соблазнительно улыбнулась Кайдо. Ника призналась себе, что Саранте подходит Ании Понцелер куда больше, чем Лодвар. Потрепав девушку по щеке и шлёпнув Эрнарда пониже спины, женщина со смехом удалилась к себе, чтобы сменить наряд: «она ведь не знала, что встретит такого интересного мужчину». Моника кисло улыбнулась и переглянулась с Кайдо, на которого только что официально открыла охоту роскошная женщина, которая могла посоревноваться со столицей в красоте и вычурности.

Девушка прошла через длинную анфиладу комнат, на которую успела махнуть рукой Ания, перед тем как сбежать, и очутилась в нише, оканчивающейся тремя дверьми. Толкнув их по очереди, Моника обнаружила, что войти может только в одну — центральную. Пожав плечами, она вошла в спальню и поморщилась: ярко-алые шёлковые обои, золотые орнаменты и лепнина. Не хватало только колонн, таких же как на улицах и в гостиной Ании.

Эта броская роскошь напоминала Нике предсвадебную подготовку — те же цвета и та же торжественность. Девушка тихонько вздохнула, сбросила наплечный мешок с вещами и плащ на стоящую у двери софу и прошла в ванную комнату. В зеркале отразилось уставшее чумазое лицо дочери бывшего посла Кадарии и мундов трилистник на груди. Склонившись над мраморной чашей, Ника включила воду и умылась, а затем покосилась на огромную ванну, но не решилась тратить время на купание, опасаясь пропустить момент появления Арнана и Динстона. У Моники накопилось очень много вопросов, которые ей не терпелось задать. И пусть только попробуют отмахнуться!

После того как девушка освежилась и почувствовала себя лучше, она подхватила плащ на всякий случай — последние события показали, что все свои вещи лучше носить с собой. Открыв дверь из комнаты, Моника наткнулась на Кайдо, подпиравшего стену.

— Зачем это всё? — Ника указала рукой на свой наряд, плащ и наплечный мешок с вещами. — Я не верю, что ты решил взять меня в ученики только из-за метки Таккедо Стенели на моей ауре, которую, кстати, обычные нулевики не видят.

— Это в Кадарии, может быть. Здесь другие потоки, другая страна, — Кайдо прищурился и оглядел девушку. — Ты ведь ничего не знаешь о Рилантии, кроме того, что местные мастерицы кружева плетут, — его голос стал жёстким, грубым — казалось, что наёмник жалеет о своём решении. — А должна бы уже понять — то, что ты сотворила у Сольерского каньона — не всякий бы осилил.

— Что это было? Почему ты хотел убить Арнана? — Моника сжала зубы, чтобы не выругаться как Татия, и погладила пальцем рукоять тычкового ножа, спрятанного в потайном кармане на рукаве сюртука. — И что говорил инор Партано про разлом с сырой магией и какие-то выбросы?

— Если бы я действительно хотел убить твоего жениха — ты бы его не спасла, — с кривой усмешкой проговорил Кайдо, ловко выудил из нагрудного кармана маленький флакончик. — В моей руке было лечебное зелье. Впредь следи за обстановкой — вокруг тебя были незнакомцы, среди которых мог скрываться кто угодно.

— Это мне тебя ещё и поблагодарить надо за то, что всадил моему мужчине кинжал в бок⁈ — возмутилась девушка, кривя губы и наступая на Кайдо.

— Надо. Но ты не станешь, — наёмник подался ближе и понизил голос. — Про выбросы тебе лучше у братца своего спросить — это ведь с его подачи ты оказалась у разлома с сырой магией, — Кайдо почти шептал, голос его звучал зловеще и предостерегающе. — Непростой он человек, даже не потому что бизар, а потому что в глазах его сама тьма таится. Такой никого не пожалеет.

— Политики редко бывают жалостливы, но Динстон любит свою семью, — так же тихо сказала Моника, облизнув пересохшие губы. — Я это точно знаю.

— Ну-ну, знает она. Братца обманом отправил во вражескую страну, сестру заманил сюда же, — мужчина хмыкнул и отодвинулся. — Я сначала не поверил, решил убедиться. Умения твои очень ценны, и на твою голову давно открыли охоту. Хочешь ты того или нет, но я твоя единственная защита.

Девушка не стала отвечать на провокацию, фыркнула и направилась в гостиную. Наверняка Динстон с Татией и Арнаном уже приехали — самое время спросить у брата прямо, что он задумал. Ника почти бежала, стараясь оторваться от Кайдо, но наёмник не отставал, хотя его шагов не было слышно. Ворвавшись в гостиную, Моника застала весьма интересную картину — Ания Понцелер пыталась надеть на Эрнарда ошейник, а тот верещал и бегал по комнате. Динстон сидел в кресле, наблюдая за представлением с лёгкой улыбкой на губах.

— Ну я же не собачка какая и не ручная зверушка, — бросил на бегу Эрн, отмахиваясь от рук бывшей модистки.

— Не я, так другой наденет, это не обсуждается, — строго проговорила Ания, увидела Нику, застывшую на пороге, и остановилась. — Угомони его, Мони́к!