Маленькое карманное зеркальце, изученное Арнаном вдоль и поперёк, вернулось к Монике — Татия убрала из него подчиняющее заклятье, оставив защитные. А ведь переговорное заклятье может сработать. Бывшая соседка сама призналась, что сумела настроить зеркала так, чтобы расстояние не имело значения. Если даже порталы сработали, переместив рилантийскую армию в королевский дворец, то уж обычный разговор точно сумеет пробиться через границу. Потерев зеркало пальцем, Ника позвала Татию. А потом ещё и ещё. Бывшая подруга, ставшая помощницей Динстона Гордона, не отзывалась.

Моника горько вздохнула и уже почти убрала зеркало обратно за пазуху, когда стекло покрылось рябью.

— И что ты опять натворила? — сердито спросила Татия, показавшись в отражении.

— Да ничего! Эрнард утащил меня в портал без моего согласия, я не виновата! — принялась оправдываться Ника с обидой в голосе: она ведь и вправду не хотела никуда идти.

— И где ты? Судя по тому, что я вижу, тебя арестовали за бродяжничество, — Татия злорадно ухмыльнулась, оценила наряд Моники и скривилась. — И что на тебе надето?

— Я в Рилантии, город не знаю, — отчиталась Ника, а затем погрустнела. — Меня в камеру бросили… а Эрнард исчез, — она посмотрела на бывшую соседку с мольбой во взгляде и приблизила зеркало к лицу. — Что мне делать?

— Хорошо хоть кольцо в этот раз не оставила дома, — фыркнула Татия недовольно. — Динстон уже в курсе, где ты находишься. Они вместе с твоим женихом скоро придут и спасут тебя.

— Динстон придёт сюда? — Моника испуганно ахнула, огляделась по сторонам, желая убедиться, что рядом никого нет. Судя по всему, камеры в этом полицейском участке редко использовались. — Но на нём же магическая печать, он не может пересечь границу.

— Он только что подписал отказ от должности, — голосом Татии можно было заморозить годовой запас провизии. Она сверкнула глазами и свела брови. — Из-за тебя и твоих выходок Кадария останется без толкового военного советника, пока твой братец не вытащит тебя и не выдаст наконец замуж, чтобы передать ответственность другому идиоту.

— Да не виновата я! — воскликнула Ника, топнув ногой от злости. — Говорю же, Эрнард силой меня в портал затянул!

— А ещё мне тоже придётся тащиться в Рилантию, и этого я тебе не прощу! — бывшая соседка скривила губы и посмотрела на Монику так, словно уже планирует её убийство, причём самым ужасным способом. — Думаешь мне так приятно общество твоего ненаглядного Динстона⁈ Я еле сдерживаюсь, чтобы не выцарапать ему глаза!

— Он сильно злится? — тихонько спросила Ника, опасаясь гнева «великого и ужасного» старшего брата. С такими друзьями и родственниками врагов не надо — дожить бы до свадьбы и не сгинуть.

— Ты не представляешь, насколько, — не стала смягчать её положение Татия, снова ухмыльнувшись — на этот раз самодовольно.

— А вдруг меня обвинят в чём-то ужасном? Или будут пытать? Или приговорят…

— Ой, да кому ты нужна. Это в Кадарии с тобой все носились, и то из-за влиятельных родственников, — улыбнулась во весь рот бывшая соседка и подруга, консультант особого отдела по борьбе с контрафактными артефактами и младшая дочь предыдущего военного советника Кадарии. — В Рилантии до тебя и дела никому нет.

— Татия, а ты можешь связаться с Анией Понцелер? — вспомнила Ника о модистке, ставшей гениальным парфюмером, Ания могла бы вытащить девушку из-за решётки одним щелчком пальцев. — Она ведь в Рилантии, вдруг не откажется помочь.

— Ага, и сама представится Динстону Гордиану, от ищеек которого столько лет успешно бегала, — скептически подняла бровь Татия, явно сомневаясь в умственных способностях Моники. — Больше никаких идей твою «светлую» голову не посетило?

— Я думала сбежать из камеры, но у меня нет ни оружия, ни денег, — пожала плечами Ника, признавая свою полную несостоятельность.

— Вот и сиди, — рявкнула бывшая соседка, перестав кривляться. — Дай взрослым разобраться с тем, что вы вместе со своим шкодливым боссом натворили.

— Бывшим боссом вообще-то, — буркнула Ника, надувшись.

— Сиди и думай над своим поведением, бедовая ты наша, — бросила напоследок Татия, быстро обернулась и закатила глаза. — Всё, мне пора, твой братец вернулся из дворца.

Моника убрала зеркальце, которое стала носить на шее, прикрепив к длинной цепочке, плюхнулась на лавку и сердито стукнула кулаком по шаткой деревянной конструкции. «Сиди и жди», — передразнила она Татию. Как же! Пока король подпишет все бумаги, пока снимут магическую печать с Динстона, пока наконец они доберутся до этого отсталого городишки где-то на задворках Рилантии — уже целая вечность пройдёт. Сидеть и ждать? Нике не предложили еды, воды и не дали хоть какой-то надежды, что начальник полиции рассмотрит запрос и ответит на него в течение ближайшего времени.

Вот будет потеха, если через неделю-другую сюда явятся Динстон с Арнаном, увидят, как Моника в жалкой потрёпанной мужской одежде выпрашивает корочку хлеба. Ха! Смешно, конечно, но Нике было не до смеха. Или она сама себя отсюда вытащит, или ей придётся с позором дожидаться спасения от жениха и брата. А ведь с ними ещё и Татия придёт, чтобы поглумиться над Моникой. Вот уж нет! Этого она точно не может допустить.

В детективных романах, которые Ника читала после работы, всё было просто: одна героиня выбралась из темницы при помощи лавки — использовала её в качестве рычага и сняла дверь с петель. В другой книге авантюристка и владелица бюро проката открыла тяжёлый навесной замок при помощи обычной булавки. Моника же возилась не один час, мучая многострадальную лавку, ковыряя замок шпилькой и проклиная Эрнарда, Татию, а затем и Тарита, который зачем-то связался с бывшим боссом девушки и влез в неприятности. Теперь никого из них нет рядом, а Ника вынуждена решать — стоит ли смиренно ждать спасения или сделать хоть что-то.

И ведь в этот раз она всё предусмотрела: зашла вместе с Эрнардом в отделение магпочты, встала у двери в отдельную кабинку для пересылки, не спускала глаз с этой мундовой двери. А потом… потом метка на двери поменяла цвет, сигнализируя о том, что кабинка свободна. Ника обшарила кабинку, в которой кроме стойки для футляра ничего не было, несколько раз обошла всё помещение почтового отделения и только потом поняла, что осталась одна. Эрнард опять втянул её неизвестно во что и исчез.

Лавка треснула и расщепилась не две части. Ножки уже давно походили на колоду для рубки мяса — на них не осталось хоть сколько-то целого места. Лишь зазубренные щепки и древесные опилки указывали на то, что когда-то это было предметом мебели. Моника отбросила обломки лавки к стене, смахнула со лба капли пота и сбросила уродливое пальто на пол. Ни на что она не способна. Ничего не может сделать сама. Отчаяние затопило сердце девушки, но она быстро отогнала неприятные мысли, сжала пальцы в кулаки и выругалась словами бывшей соседки и подруги.

— Чтоб вас всех мунды побрали! — Ника топнула ногой и потрясла кулаками. — Открывайся уже, мундова дверь!

Замок щёлкнул, отделился от дужки и повис, звучно покачиваясь. Моника отскочила к стене, прижалась к ней спиной и сунула в рот кулак, совсем как Тарит, когда нервничал. Прикусив зубами костяшки пальцев, девушка сглотнула, сделала шаг к решётке и неуверенно коснулась висящего на дужке замка. Качнула его пальцем раз, другой, а затем решительно сняла его и потянула на себя дверь. Громкий скрип ржавых петель известил Нику, что ей это не привиделось, что надёжный с виду замок каким-то невероятным образом открылся.

Моника подхватила пальто, выскочила в тёмный пустой коридор, пробежала мимо пустующих камер и замерла у двери, ведущей в основное помещение полицейского участка. Дальше-то что делать? Вряд ли там много охраны, но даже тех двух жандармов с револьверами вполне достаточно для того, чтобы вернуть Нику в камеру и повесить замок покрепче. А! К мундам всё! Девушка хихикнула, опьянённая чувством свободы и собственной безнаказанности, и толкнула дверь.