— А у меня кроме моих эмоций ничего нет. Ты ведь о своих не рассказываешь, — почти равнодушно ответила Ника, покачав головой.

Все эти бесценные вещицы, затерявшиеся в карманах Арнана, явно были ему дороже невесты. Моника понимала, что публичное выяснение отношений не соответствует ни её воспитанию, ни нормам приличия, но она хотела именно сейчас поставить точку, понять, что значит для Арнана и стоит ли пытаться вернуть ту близость, которая была между ними в Лодваре. Она ведь не придумала то чувство единения, что возникало, стоило им оказаться рядом.

— И когда мы спокойно что-то обсуждали? — спросила она, покачав головой. — Когда ты сбежал после знакомства с родителями? Или в те редкие встречи, когда ты уставший давился ужином, а потом снова сбегал, едва я пыталась расспросить тебя о чём-либо?

— Послушай, я уже говорил тебе — мне нужно закончить с некоторыми делами до нашей свадьбы, я не могу сейчас обсуждать это. Просто поверь мне… — на Арнане лица не было — так скверно он выглядел. На какое-то мгновение Нике стало жаль его.

— Но ведь ты пришёл в Мисолью, бросив свои очень важные дела. Ради брата ты смог отложить работу, а ради меня? — спросила она, надеясь услышать признание… пусть не в любви, но хотя бы в глубокой симпатии. Она мечтала, чтобы он сказал, что беспокоился, переживал и примчался в Рилантию именно за ней, Моникой. — Ты знал, что Динстон сумеет защитить меня от любой опасности и вернуть домой, поэтому не стал задерживаться в дуэльном клубе, а пошёл по следу Эрнарда.

— Моника, не надо, прошу тебя, — вместо этого ответил мужчина, потирая переносицу. — Я не могу рассказать тебе всё, но вспомни наш танец. Ты ведь чувствовала тогда то же, что и я…

— И кстати, теперь тебе не нужно спешить — свадьба отменяется, — поставила точку в разговоре Ника, не желая больше слушать оправданий. Если Арнан решил скрывать что-то, заботясь о её безопасности или чуткой ранимой натуре — он ошибся, девушка меньше всего сейчас хотела полуправды и отговорок. — Можешь хоть до самой старости над своими артефактами трястись.

— Занятно, — с показной небрежностью бросил Динстон Гордиан от дверей и мрачно посмотрел на вздрогнувшую сестру. — Я планировал отправить тебя домой вместе с женихом и его братом, а теперь и не знаю, как поступить.

— Вот уж не поверю, что ты не просчитал все варианты, — буркнула Моника, придя в себя после неожиданного появления брата. Она почему-то решила, что Иге проведёт Динстона через потайную дверь, но оказалось, что конспиративная квартира Лиги имеет несколько входов и выходов. Глянув на Иге с некоторым сомнением, Ника повернулась к брату. — В Рилантию ты не ради нас с Таритом явился, а уж о необходимости держать при себе Татию я вообще промолчу.

— И правильно сделаешь, — съязвил Динстон, обвёл взглядом комнату и усмехнулся. Да уж, помолчать и вправду стоило, но не сейчас, а четверть часа назад, когда Моника начала выяснять отношения с женихом при посторонних. — Настало время сбросить маски. Для начала я хотел бы узнать, что побудило вас, инор, поставить клеймо на мою сестру.

— Сестра? Так она тоже бизар? — вполне натурально удивился Кайдо, но Моника ему не поверила — слишком уж он старательно изображал замешательство. — Это меняет дело, но не отменяет клеймо. Моника отныне мой ученик — пока она не завершит обучение, я не имею права отпустить её.

— Причина, — нетерпеливо щёлкнул пальцами Динстон. — Я хочу знать, почему вы выбрали её.

— Всё просто — метка на ауре уже стояла, — ответил наёмник, покосился на Монику, притворившуюся, будто изучает стену в поисках скрытого рычага и совершенно не слушает их диалог. — Один из мастеров пометил девушку как достойную обучения.

— Метка? — нахмурился бывший военный советник Кадарии, прищуренным взглядом вгляделся во что-то над головой девушки и вздохнул. — Я думал — это происки моих врагов. Никак не получалось вытравить эту гадость.

— Великая честь получить такую метку ещё до встречи с будущим наставником. Кайдо не мог пройти мимо, — проскрипела Иге, уже не скрывая своих умений за старческими лицом и телом — она выпрямила спину и ловко покрутила между пальцев кинжал.

— А что насчёт вас? — Кайдо почесал шрам ногтем и махнул рукой Иге. Старуха тут же скрылась за самой обычной дверью в соседнюю комнату. Моника сбилась со счёта, пытаясь предположить количество тайных и явных дверей в этой с виду обычной квартирке. — Кто из ваших родителей перевёртыш?

— Мать. Джола Наварро, дочь Петри Наварро, — угрюмо ответил Динстон и пожал плечами на вопросительный взгляд сестры. — Насколько мне известно, дед ещё жив и даже вполне здоров, в отличие от дяди.

— Петри Наварро? — встрепенулся наёмник. Он пристально всмотрелся сначала в лицо Динстона, затем в лицо своей ученицы, ища знакомые черты. — Слышал я о нём, не самый приятный тип — служил в казначействе, пока в долги не залез, а потом вроде продал какому-то богатею дочку на откуп. За долги отдать дитя — такое даже в столице не поощряется.

— Это моя невеста — Татия Кревено, её мать была перевёртышем, — резко сменил тему Динстон, подтянув Татию за руку к себе поближе.

— Не забудь упомянуть, что ты же её и убил, отца на рудники сослал, — скривила губы в фальшивой улыбке Татия. — А после чужими руками избавился и от сестры моей, хотя насчёт неё я даже рада — Алиена была злобной выжившей из ума гадиной.

— Не смей так говорить о ней, — процедил Динстон в лицо Татии, раздув ноздри и с силой сжав локоть девушки. — Она не виновата в своей болезни.

— Да, и тут ты постарался, — состроила презрительную гримасу Татия, демонстративно высвободив руку из мужской хватки.

— А когда вы обручиться успели? Грызлись же, как та собака с кошкой, — не смог удержаться от вопроса Эрнард, несмотря на красноречивые взгляды присутствующих — всем хотелось узнать, чем закончится перепалка. В конце концов, нет ничего интереснее, чем чужие склоки и сплетни, особенно, если время и место позволяют.

— В Рилантии нельзя быть бизаром без пары, — ответил Динстон в сторону Эрна, перевёл взгляд на его брата и снова нахмурился. — Долг и обязанность каждого бизара — продолжить род, и непременно с себе подобным, — оглядев Арнана с ног до головы, мужчина повернулся к сестре и заложил руки за спину, как всегда делал будучи в плохом настроении. — Поэтому я настоятельно не рекомендую тебе разрывать помолвку, Моника, иначе власть имущие подберут тебе другого супруга.

— Но мы же здесь ненадолго… и вообще, мы даже не граждане этой страны, — возмутилась Ника. — И зачем было заявлять, что ты бизар?

— Затем, что так я могу ходить где хочется, но любое решение имеет закономерные последствия, я бы даже сказал — неизбежные. Если ты забыла, в Рилантии у меня нет никаких полномочий, и других вариантов вытащить тебя из подпольного дуэльного клуба не было, — Динстон резко замолчал, бросил взгляд на фибулу сестры и расплылся в улыбке. — Интересно, Тарит уже успел обручиться?

— Значит, Тарита не убьют? — на всякий случай уточнила Ника, хотя понимала, что младший из братьев Гордиан знает о Рилантии гораздо больше неё. — Не наденут на него ошейник и не заставят делиться резервом с перевёртышами?

— В Мисолье ты можешь быть магом без ошейника или бизаром, никто и не отличит, но в столице на каждом углу стоят считыватели ауры: стоит только почистить пальто или раскрыть купол от дождя — об этом тут же узнает Департамент контроля над магами, — Динстон, принялся расхаживать по комнате. Он огибал сваленные на полу вещи, стулья и людей, наверняка размышляя о том, как поступить в связи с новыми обстоятельствами. — Если рядом со считывателем маг — его накажут, если бизар или перевёртыш — всего лишь пожурят и отпустят. Использование магии в Рилантии запрещено для всех, кроме тех, кто занимает верхушку власти. Насчёт Тарита не переживай, он работал в департаменте международного сотрудничества и знает местные законы, даже те, о которых вслух не говорят